Марсианские войны

Глава 41. ПРОВИНЦИЯ ШАНЬСИ, СВОБОДНЫЙ КИТАЙ

День клонился к закату, а Новая Золотая Орда все мчалась и мчалась, словно тускло поблескивающий в вечернем солнце змей. Кони и люди спрессовались в плотную массу, которая бряцала, звенела и скрипела железом и кожей. Люди, неутомимые, как и их кони, ели и пили, не покидая седел. Когда кому-то нужно было облегчиться, он покидал свое место, справлял нужду у обочины, укрывшись за желтым хвостом пыли, а потом воссоединялся с кавалькадой. Кони бросали лепешки на ходу, как им и положено.

Могущественная процессия пожирала пространство пути и проглатывала шафрановый столб пыли.

— Вот как скачет настоящая орда, — заметил Казар, не обращаясь ни к кому в отдельности.

Наблюдая за упрямо следующими за ними вертолетами, Байяр сказал:

— Чингис никогда не потерпел бы рядом с собой таких птиц, предвестниц зла.

— Они безобидны.

— Они назойливы, как блохи.

— Я бы предпочел блох, — произнес Казар, — наподобие тех, которые досаждают мне. У них крошечные тела, и они не шумят.

Через некоторое время военные вертолеты с грохотом удалились, и Байяр облегченно вздохнул. И тут же начал чихать.

— Солончаковая пыль, — сказал он, роясь в карманах, вероятно, в поисках какой-нибудь тряпки. Ничего не найдя, Байяр наклонился и утер нос рукавом дохи.

— Я все видел, — сказал Казар, когда отставший было Байяр поравнялся с ним.

— Что видел? — невинным тоном спросил тот.

— Ты навлек на себя проклятие за то, что вытер нос о рукав великого Чингиса.

— Я больше не буду.

— Ты уже сделал это один раз и теперь будешь ехать за мной на расстоянии трех конских хвостов за то, что обесчестил доху первого хана ханов.

— Ты шутишь!

— Трех хвостов или, когда я снова заговорю, их будет уже девять.

— Ладно, только не забудь, что я знал тебя еще в те времена, когда ты не был ханом.

— Сейчас я уже хан ханов, — ответил Казар, которого сентиментальные воспоминания Байяра ничуть не тронули.

С навернувшимися на глаза слезами и склоненной от позора головой Байяр отстал от своего хана. После этого каждый приступ насморка безжалостно подавлялся уже в зародыше.

— У тебя есть тряпка? — шепотом обратился он к Утренней Лани.

— Утрись рукавом, — прошипела она.

— Нельзя.

— Воспользуйся чужим.

Байяр протянул руку к ее серому войлочному кафтану.

— Только не моим. Я наложница и десятница.

— А я Князь Стрел. Мой ранг выше.

— Ты выше рангом только своей безымянной клячи.

Байяр нахмурился, испытав новое унижение, и придержал ход своего скакуна.

Это спасло ему жизнь.

Вертолеты вынырнули из-за южного горизонта. Еще несколько явились с запада. Пара прилетела с севера. Рев двигателей эхом отразился от Великой Стены, словно неистовый вой воздушных демонов.

Машины шли на небольшой высоте, и когда ракеты «воздух-земля» рванулись к цели, создалось впечатление, будто в небе расцвели яркие цветы.

Ракеты настигли Золотую Орду в нескольких местах: впереди, сзади и ближе к середине. Взрывы следовали один за другим, как хлопушки. Кричали люди. Ржали кони. Смесь этих звуков разрывала уши. Тут и там взлетали вверх и падали на землю куски окровавленной плоти.

Одна из ракет угодила в Очинбала. Конь и всадник исчезли в мгновение ока, а Князь Стрел, только что отъехавший назад, хлестнул свою лошадь, посылая ее в бешеный галоп.

Во главе колонны то же самое проделал Казархан.

— Выйти из строя! Рассеяться, боевые псы, если вам дорога жизнь!

Орда услышала его и повиновалась. Десятники и сотники направили своих коней в разные стороны, как их и учили. Громадный змей распался на тысячи независимых фрагментов, разлетевшихся во всех направлениях, как при взрыве. И вскоре сухие степи к северу от Великой Китайской Стены почернели от всадников, словно потревоженные муравейники.

Вертолеты пошли на второй заход, но теперь их ждал сюрприз. Там, где только что тянулась колонна, представлявшая собой отличную цель, теперь маячили разрозненные группки всадников, явно не заслуживавшие того, чтобы тратить на них ракеты.

Несколько небесных стрел все же взбугрили землю, разбросав пыль, каменную крошку и немногих незадачливых всадников, но в целом результат определенно не стоил усилий. Застрочили пулеметы, поначалу оказавшиеся более эффективным оружием, но уже через минуту-другую умолкли и они, истощив боезапас и растеряв цели.

И снова вертолеты НОА оказались не у дел. Вытянувшись в линию, они повернули на юг, как гудящие стальные бабочки. Укрывшись в низине, Казархан проводил их долгим взглядом. Рядом с ним никого не было, если не считать Ариунболда, восседающего на коне со штандартом Золотой Орды.

— Мы победили, — заявил Казар.

— Они вернутся.

— Возможно, они убьют еще нескольких монголов, но поймут, что им не одолеть Золотую Орду.

Сказав это, Казар повелел Ариунболду подняться за ним на холм, чтобы все видели славный символ, сопровождающий хана ханов подобно тени великого живого бога, куда бы он ни поехал.

Сам Казар послал в небо стрелу как сигнал сбора. Звонко запев, она взлетела, и, прежде чем успела опуститься и размозжить голову мирно пасущегося кролика, Казар уже развернул жеребца и поскакал в прежнем направлении, сопровождаемый верным Ариунболдом.

Новая Золотая Орда, ведомая десятниками и сотниками, вновь образовала строй, как сказочный дракон, восставший из могильного праха.

Казархан ни разу не оглянулся. Он знал своих монголов. Стук копыт, обретший прежний ритм, сказал ему все, что нужно было знать.