Марсианские войны

Глава 43. ПРОВИНЦИЯ ШАНЬСИ, СВОБОДНЫЙ КИТАЙ

На следующий день Новая Золотая Орда уверенно продолжила свой путь по желтоватой земле Китая, словно страна уже пала под копыта ее коней.

Сопровождающие их вертолеты не проявляли никаких агрессивных намерений, что заставило Казархана в конце концов задуматься. Безмятежное выражение его лица сменилось обеспокоенным.

— Нас ждет беда, — негромко заметил он.

Ехавшая слева Утренняя Лань сказала:

— Беда нас поджидает постоянно. Если только мы не убегаем от нее. Но разве мы не монголы?

— Я монгол. Ты женщина.

— Я монгольская женщина.

— Это уже детали. Прежде всего, ты женщина, а уж потом монгол. Я же прежде монгол, а уж затем мужчина.

— Но разве я держусь в седле не по-монгольски?

— Ты права. Но все же ты женщина.

— Разве я не ношу доспехи?

— Они болтаются на тебе.

— А ты бы предпочел, чтобы они были малы, и мне пришлось оголить кое-какие части тела?

— Ты не нужна мне с фигурой мужчины, как и я не нужен тебе другим. Впрочем, я и не стал бы изменять себе лишь для того, чтобы доставить тебе больше удовольствия.

— Мне и так хорошо.

— Ты жалуешься на мой инструмент, — сухо заметил Казар.

— Не жалуюсь. Я кричу.

— Ты меня проклинаешь.

— Я проклинаю не тебя, а твой инструмент, — возразила Утренняя Лань. — Но принимаю тебя таким, какой ты есть. Почему ты не отвечаешь мне тем же?

— Я принимаю твои упреки.

— Меня больше не устраивает должность десятника.

— Я сделаю тебя сотником.

— Очень любезно с твоей стороны, — смягчилась Утренняя Лань, — но мне нужно больше.

Казар удивленно поднял брови, на лбу его пролегли складки.

— Вот как?

— Мне нужна собственная орда.

Губы Казара сжались в узкую полоску, а откуда-то из-под седла вырвался весьма неприличный звук.

— Ты заболел? — удивилась Утренняя Лань.

— Я поражен, а это еще хуже. Так ты хочешь иметь свою орду?

— Совершенно верно.

— Значит, ты желаешь стать ханом?

— Ты ведь теперь хан ханов. Тебе должны подчиняться не десятники и сотники, а ханы.

— Был один, да и тот превратился в дым и пепел.

— Вот почему тебе нужны новые ханы. Иначе какой же ты хан ханов? Логика простая.

Казархан погрузился в раздумья. При этом лицо его не оставалось безмятежным, отражая, вероятно, ход мыслей хана ханов. Напряженный лоб прорезала глубокая складка.

— Ариунболд? — рявкнул Казар.

— Да, мой хан?

— Я назначаю тебя ханом.

Ариунболд низко склонил голову.

— Твое слово — приказ для меня.

— Конечно. Герел?

— Слушаю, повелитель.

— Тебя я тоже назначаю ханом.

— Ты оказал мне высокую честь.

— Это уже твоя забота. Моя проблема состоит в том, что мне крайне нужны ханы, — повысив голос, Казар крикнул через плечо: — Байяр!

Отставший на три корпуса Байяр подъехал и выжидательно взглянул на хана.

— У тебя рукав чистый?

— Абсолютно.

— Тогда я назначаю тебя ханом.

Байяр вздрогнул, брови его метнулись вверх, а нижняя челюсть отвисла, еще больше удлинив лицо.

— Я хан? — запинаясь, произнес он.

— Да, как Герел и Ариунболд.

— Они тоже ханы?

— Да. Разве я не сказал?

— Я еще никак не привыкну к княжескому титулу.

— Если хочешь остаться князем, я найду другого хана. Мне нужны трое.

За спиной Казара Утренняя Лань пнула Байяра ногой в колено и затрясла головой, сделав грозное лицо.

— Ты хочешь, чтобы я отклонил эту честь? — шепотом спросил Байяр, потирая колено, что стоило ему больших трудов — конь высоко подбрасывал всадника в седле.

Утренняя Лань утвердительно кивнула, метая в него выразительные взгляды. Для пущей убедительности она даже провела ладонью поперек горла.

Откашлявшись, Байяр обратился к своему хану.

— Я отклоняю оказанную тобой честь и желаю остаться Князем Стрел, — выпалил он.

— Что ж, дело твое. Но теперь ты будешь ехать в хвосте колонны.

— В хвосте?

— Ты огорчил меня.

— Я уже передумал, — торопливо сказал Байяр.

Казар покачал головой.

— Этого я не принимаю. Ты можешь передумать еще раз.

— Что ж, поеду в хвосте, — покорно произнес Байяр.

Повернув своего мерина, Князь Стрел затрусил в конец колонны из восьмисот всадников.

— Он предан тебе, — заметила Утренняя Лань.

— Да, но он должен подчиняться воле своего хана, а не прислушиваться к коварному шепоту женщины.

На это Утренняя Лань ничего не ответила, выждав, пока ветер не унесет слова обвинения подальше.

— Если Байяр может быть ханом, то почему я не могу? — многозначительно спросила она.

— Байяр отказался от такой чести. Если ты хотела стать ханом, тебе не следовало давить на него. Разве мог я назначить ханом любовницу, а не моего первого приверженца?

— Лжец! Ты и не собирался назначать меня ханом!

— Ты не можешь этого знать наверняка. А значит, не можешь и доказать, так это или нет.

— Ты так несправедлив, что у меня просто кровь закипает.

— Пусть себе кипит, — спокойно заметил Казархан. — До Пустоши Костяных Голов путь не близок, и ночи гораздо лучше проводить в твоих жарких объятиях.

— Я ненавижу тебя, Казархан.

— Теперь я снова хан ханов и окружен верными помощниками.

— Сделай и меня ханом или я перережу себе руки и горло, и вся моя горячая кровь вытечет.

— Режь, и я выпью ее, а потом найду себе другую наложницу.

Утренняя Лань вспыхнула, но промолчала. После долгой паузы она снова обратилась к Казару уже просительным тоном:

— Чего же мой хан хочет от меня взамен?

— Я в затруднительном положении, ведь никогда прежде женщина не была ханом.

— Я заслуживаю быть первой.

— Посмотрим.

Орда двигалась все дальше и дальше вперед. Наступила ночь. Поднялась луна. Из вечернего тумана вынырнули звезды. Казархан поднял голову, отыскивая в их паутине желто-зеленые блестки.

Но так ничего и не заметил.