Марсианские войны

Глава 47. ШЕСТЬ ДРАКОНОВ

Возвратившись к Новой Золотой Орде, Казархан подъехал к Утренней Лани, которая при его приближении развернула своего мерина, представив взгляду хана оба крупа.

— Если ты предлагаешь себя таким образом, то момент сейчас неподходящий, — пробурчал Казар.

— Я показываю тебе свой зад, а уж ты делай с ним, что хочешь, — прошипела женщина.

— В другой раз. Кстати, зад твоего мерина прекрасен, но мне он тоже ни к чему.

Утренняя Лань сердито тряхнула головой, ее черные блестящие волосы разметались по плечам.

— Если тебе не нравится, смотри в другую сторону. Я не собираюсь поворачиваться к тебе лицом.

— Даже если я предложу тебе стать ханом?

Она так дернула поводья, что чуть не сломала мерину шею.

— Шутишь? — глаза ее блеснули.

— Предлагаю честную сделку.

Прищурившись, — лицо ее стало похоже на маску кошки, — Утренняя Лань осторожно спросила:

— Что за сделка?

— Поезжай к китайцам и добейся встречи с их генералом. Говорить будешь от моего имени. Передашь мои условия.

— Они зарежут меня, как глупого ягненка.

— Могут. Но все же у тебя шансов больше, чем у любого другого монгола.

Женщина пристально посмотрела на Казара. Голос у нее стал сухим, как пустыня Гоби.

— Ты предлагаешь мне трудный выбор.

— Не следует ожидать, что высокое звание хана свалится к тебе само собой. Для этого нужно рисковать и быть готовой на жертвы.

— И кем я стану для тебя, если соглашусь и останусь в живых? — спросила она.

— Одним из моих ханов, а кем же еще?

— А ночью?

— Если луна озарит твое лицо, ты не потеряешь от этого свое звание.

— Ты со мной играешь.

— Это не новость. Я играл с тобой еще тогда, когда меня звали Волком.

Утренняя Лань вздохнула.

— Не думаю, что готова променять твое тепло даже на высочайшую честь стать первой женщиной-ханом в истории, — нехотя сказала она.

— Хорошо сказано. Но у тебя нет выбора. У меня нет другого монгола, способного справиться с этой задачей.

— Ты думаешь, китайцы не станут убивать женщину?

— Не знаю. Мне нужно выяснить их намерения.

— Значит, я та самая монета, которую не жалко потратить?

— Став десятницей, ты приобрела качества монеты, а не наложницы, — откровенно сказал Казар.

Глаза Утренней Лани потемнели от ярости, налившись черной кровью. Казархан выдержал ее взгляд.

— Раз такова ноша хана, я приму любой вызов, — гордо заявила Утренняя Лань.

— Ариунболд! — громко крикнул Казар.

Хан Ариунболд важно подъехал на своей Аппалузе.

— Поедешь с Утренней Ланью к китайцам в качестве моего посланника и символа моей мощи. Ничего не говори. Это будет делать Утренняя Лань.

— Женщина?

— Нет, хан, если вернется, сохранив голову на плечах.

— Я сберегу ее голову, мой господин, — пообещал Ариунболд, величественно кивнув.

— Это не твоя проблема, а ее. Позаботься о себе, а пуще всего о символе моего могущества. Утренняя Лань позаботится о себе сама, если судьба будет благосклонна.

— Я готов, — сказал Ариунболд.

Казар подъехал к Утренней Лани. Их кони сначала настороженно потерлись боками, потом обнюхали друг друга. Мужчина и женщина посмотрели друг другу в глаза.

— Я вернусь, — тихо пообещала Утренняя Лань.

— Не знаю, вернешься ты или нет. Знаю только, что хочу испить твоего вина, прежде чем ты уйдешь.

Их лица сблизились, губы соединились, словно узнавая что-то новое, и отпрянули, будто опаленные пламенем.

Утренняя Лань облизала губы, запоминая вкус поцелуя своего господина.

— Иди, — приказал Казар, разворачивая жеребца. — И посмотри напоследок на меня со спины, а я должен ответить тебе тем же.

Не говоря ни слова, Утренняя Лань стегнула своего жеребца и понеслась во весь опор, приподнявшись над седлом и прильнув к гриве. Ветер растрепал ее волосы, стянутые красной лентой.

Ариунболд, придерживая штандарт, крича и ругаясь, несся чуть сзади.

Через несколько секунд и Казархан поскакал за ними, чтобы понаблюдать с холма за дальнейшим развитием событий.

А также за тем, чтобы убийцы его женщины не остались безнаказанными, если судьба решит иначе, чем он.