Нечистая, неведомая и крестная сила. Крылатые слова

XXVII. Троицын день

Троицын день можно с полным основанием назвать «зелеными Святками», и не только потому, что в этот день прихожане выстаивают в церквях обедни с букетами луговых цветов (в Ярославской губернии называемых «духами») или ветками деревьев, но и по той причине, что как улицы, так и дома украшаются березками. Полевые цветы, побывавшие в церкви, засушивают и хранят за иконами для разных надобностей: их кладут под свежее сено и в житницу, чтобы не водились мыши, в норы на грядах от землероек и на чердак, чтобы устранить пожарные беды. Деревья свозят на деревенские улицы целыми возами и украшают не только двери, но и косяки окон, а в особенности свою «матушку-церкву», пол которой усыпается свежей травою: ее всякий при выходе от обедни старается захватить из-под ног, чтобы примешать к сену, вскипятить с водой и пить, как целебную. Из листьев деревьев, стоявших в церкви, иные вьют венки и кладут их в горшки при рассаживании капусты.

Таковы, в сущности, главнейшие специальные обычаи, приспособленные к Троицкому празднику и благословленные церковью, выделившею их на этот день из Семика и русальных чествований. Этим объясняется та путаница, которая замечается в различных местностях при установке обрядовых приемов на определенные сроки. Иные из этих приемов предшествуют, иные совпадают с Троицыным днем (как и указано нами в надлежащих статьях) и даже опережают его все на том же основании, что эти празднества в честь весны находятся в полной зависимости от ее позднего или раннего прихода, хотя бы и в отношении такого рода увеселений, которые представляют собой рели или качели, устраиваемые не для одних малых ребят, а вообще для всей молодежи[138].

В среде последней в Новгородчине сохранился, по-видимому, старинный обычай, приноровленный именно к Троицыну дню (точно так же как и к Масленице) и называемый «трясти порох». Состоит он в следующем. Во время гулянья на лугу, среди хороводов и игр в «огорыши» (старозаветные «горелки»), кто-нибудь из мужчин схватывает картуз с молодого новожена, трясет им над головой и кричит во все горло и на целое поле: «Порох на губе, жена мужа не любит». На этот крик молодуха выделяется из толпы (и в том вся задача, чтобы сделать это возможно быстрее), становится перед мужем, кланяется ему в пояс, снимает тот картуз, который успевают положить ему на голову в момент ее появления, берет мужа за уши и трижды целует и снова кланяется ему и во все четыре стороны. При уходе молодой, а иногда при ее появлении начинается вслух оценка ее качеств и разные площадные шутки, особенно над теми, которые в девушках имели грешки. Молодухи обыкновенно стесняются этим обычаем и говорят: «Когда трясут порох, лучше бы провалиться сквозь землю».