Нечистая, неведомая и крестная сила. Крылатые слова

– Что же ты по зимам делаешь? – спросил я его.

– Вестимо, по дому работаю… Что дадут, то и делаю, ни от чего не отказываюсь. Теперь и отец словно бы не серчает. Иной раз кушак новый купит; рукава новые к полушубку прошлой зимой сделал; про невест толковал, да я не хочу…

– Отчего же? давно пора!

– Нет, так не хочу!.. Без меня много. А то опять, глядишь, чужой век заедать станешь, не хочу! После Матрешки боюсь, ну их!.. Да пора никак и скотину сгонять в кучу, напоить, да и в хлев придут заставать, – проговорил пастух, взглянув на небо, которое как будто заволокло туманом: солнце скрылось за оврагом, и только виден был его красноватый отблеск на верхушках дерев знакомого уже мне бора.

Я поднялся с ним на гору. Пастух начал сгонять коров, оставляя лошадей и овец на ночлег, вероятно и сам предполагая остаться здесь же, чему неопровергаемым доказательством служит шалаш, сделанный из осиновых и березовых сучьев и примкнутый к оврагу.

Вскоре явилась сама скотница и угнала коров. Я стал прощаться с пастухом и расспросил о дороге.

– Иди на Печениково, – говорил он мне, – а там по болоту ступай на Свателово, да смотри, легонько. Гать-то у них положена, только стара больно; вертячих песков много по сторонам; чертовы воронки попадаются, совсем засосет. А не то, коли не хочешь, бери на кирпичные заводы; вот все прямо на свателовские горошища. Тут тебе и посад свой, знать, приведется, как пройдешь мимо оврагу вашего.

– Ступай, вот, пока перелеском направо, – говорил он мне, указывая на то место, в которое мне нужно было углубиться.

На полпути к нему он остановил меня криком.

– Слышь-ко!.. В Ильин день у нас в Вертиловке праздник, заходи пивка напиться – лихо будет: хороводы заводят. Угощение не хуже вашего посадского идет. Отпрошусь – отпустят. Приходи, право: упоштую во как!..