Я тебя вылечу

Глава 51 — Мастер-класс

После обхода и перед консилиумом, сбегаю покурить в нашу старую операционную. Ремонт встал… Ульяна его тормознула. Нет второй оперирующий команды. Значит, вторая операционная — нерационально.

— Здорово, — жму руку Горынычу, сидящему на открытом окне.

Слежу за его взглядом. По стоянке перед главным входом спешит Юля. Тянет за руку сына.

Меня подмывает, пиздец как!

Ну, давай, Горыныч, усомнись… Ну там же только слепой сходства не увидит.

Но он только затягивается глубже, чуть оскаливаясь. Выпускает вверх дым, отводя глаза.

— Вот что она в муже своем нашла, скажи мне? Он же никакой.

— Не об этом думаешь, Горыныч. Смотри…

Достаю из внутреннего кармана футляр для кольца.

— Мастер-класс. Вот так надо было делать… — открываю футляр, показывая кольцо, ставлю перед ним. — "Мне ухаживать некогда. Вы… привлекательны. Я… чертовски привлекателен. Чего зря время терять?".

Не моргая, смотрит на кольцо. Давится дымом.

— А это в каком смысле, Хасан?

Да. Я очень хорошо подумал, стараясь отключить эмоции, прикинув все “за” и “против”. “Против” — больше. Но "за" такие весомые, что хер их перебьешь любыми "против". И это даже исключая эмоции.

— Нет, ты серьезно?! Решил, прям?

— Ну, а что мне делать прикажешь теперь? С работы уволиться или из жизни уволиться? Какие ещё варианты на совмещение? Если я к ней домой после смены возвращаться не буду, это две-три встречи в месяц. Нахера ей это? Она красивая, интересная девочка. Ее свободное время быстро кто-нибудь займет. А я чокнусь, блять, даже от мысли об этом. Да и мне, как ты недавно напомнил, уже немало лет. Не хочу я в окошко смотреть на то, как моя женщина живёт своей жизнью, в которой меня нет.

— Ты прав, да. Только так-то вы месяц друг друга знаете. Не рановато для предложения?

— Зотова относится к тем чудесным барышням, что второго дна не имеют. Тут хоть месяц, хоть десять лет — всё "дано" налицо сразу.

Захлопываю футляр, убираю в карман.

— А если характерами не сойдетесь?

— Уже не сошлись. Но смысл-то не в этом, верно? Чем-то мы другим сошлись, более важным. Когда похер на характер. Просто нужен этот человек рядом и всё. Мне вот нужен. У меня реальность без этой детали не функционирует.

— Давай, дружище! — тянет руку. — Благословляю. Хоть и "боженька" у нас ты.

Ещё раз жму.

— Так, а чем тебя характер то ее не устроил? Прелесть же чистокровная!

— Я разве сказал, что меня не устроил? Из нас двоих проблемы с характером у меня. Но ей же похер, верно?

— А если откажет?

— Придушу! — ухмыляюсь я недобро. — Отказы не принимаются.

— И всё же?

— Все как обычно — врать, шантажировать, льстить, угрожать…

— Ты это, без криминала давай, Руслан Тираныч, — стебет он меня. — Про любовь там скажи чего-нибудь.

Про любовь я не умею. Хотелось бы без этих бронебойных вскрытий. Ты же женщина, Таечка, должна без слов всё чувствовать, верно?

— С угроз не начинай. Нежная барышня, всё же, — наставляет меня Горыныч, пока мы идём на консилиум.

— Ты плохо её знаешь, — тихо посмеиваюсь.

Пытаюсь дышать глубже и унять мандраж. Женщина в моем доме? Это сильно поднимает давление. Я не жил никогда с женщиной. Нам будет пиздец как непросто. Но…

Но только посмей отказать мне, Зотова! Не доводи до неадеквата…

Ладно. Мне хочется бросить к ее ногам перед предложением ту шкуру мамонта, которую она так жаждет. Прокатит вместо слов любви?

У кабинета пересекаемся с Таей. Она волнуется… Ищет взглядом в моих глазах поддержки.

Я сделаю все, что могу.

Консилиум идет тяжко. Ульяна как бельмо на глазу, мы все вдоль, она — поперек со своей логикой. Едва сдерживаю себя от резкостей.

Глядя на Ульяну, вспоминаю, что я вообще-то, не очень люблю женщин. Особенно гиперактивных. В некоторых случаях, активность — это недостаток.

На доске с подсветкой — рентген снимки, на проекторе в 3D вращается фрагмент позвоночника Никиты.

Мы спорим о технических моментах…

Ульяна поднимает ладони.

— Так. Стоп. За что именно будет платить больница?

— Во-первых, за программное обеспечение, которое сможет рассчитать какие и куда мы будем ставить упругие элементы металлоконструкции, чтобы они постепенно придали позвоночнику нужное положение. Во-вторых, за установку со сверлами, которая подключена к манипулятору и программе. Ну и нам нужно оплатить саму металлоконструкцию. Она будет уникальная, сделана под заказ в Германии.

— Нет, — качает она головой. — Металлоконструкция — расходник. За нее платит сам пациент или пусть ищут фонды. Больница будет покупать только оборудование. Если будет.

— Сколько это стоит? — тихо вмешивается в разговор Тая.

— "Металл"? — уточняю я.

Пишу ей на бумажке довольно большой разбег в цене. Она чуть заметно кивает мне.

— И все же, если мы берём Зотова на экспериментальную операцию, то больница могла бы взять на себя частично расходы на "металл", — пытаюсь выбить я чуть больше возможного.

— Исключено! — отмахивается Ульяна. — У нас нет такой статьи расходов.

— Окей.

— Ну и это, конечно, должен быть не Зотов, коллеги, — вздыхает Ульяна. — Его мы не можем взять ещё год.

— Почему?? — тяжело сглатывает Тая.

— Несовершеннолетний. Операция экспериментальная. Если что-то пойдет не так, его родители в любой момент втянут нас в суды. И выиграют их. Клиника не пойдет на такой риск. Мы потом не расплатимся. Вот через год, когда он собственноручно подпишет документы — пожалуйста.

— Год?!

— В любом случае, мы не получим лицензию на использование этого оборудования до того, как хирурги получат хоть какие-то сертификаты. Проведут экспериментальную работу…

Все замолкают… Пауза затягивается.

Бросаю на стол карандаш. Всё так — да.

— Нет у Зотова этого времени. Может быть нам пригласить хирурга из Германии в рамках обучения? Мы будем ему ассистировать на этом оборудовании.

— Я не понимаю, в контексте развития отделения и помощи другим пациентам, мы не будем обсуждать это оборудование? — злится Ульяна.

— У нас консилиум по Зотову, — одергиваю ее я.

— Никакого экспериментального лечения несовершеннолетних, я же ясно сказала. Вот, в рамках нашей лицензированной деятельности — пожалуйста. Что угодно.

— Мда. Я могу его кроить вручную. А использовать для его лечения современное оборудование — не могу.

— Не я это придумала, Руслан.

— Руслан Таирович, — вмешивается Давид. — А давайте попробуем "вручную". На оборудовании рассчитаем конструкцию. А потом "ручками".

— Я не возьмусь.

— А Вы возьмитесь! — прищурившись смотрит мне в глаза Давид. — В операционной будем только мы. Хирурги и ассистенты. И мы сделаем это… "без оборудования", — выразительно и с едва заметной иронией. — На глазок. Без всяких экспериментальных технологий. Вы же — гений!

Предлагает обмануть систему?

— Мм! Хм… — прикидываю я.

Если у нас будет это оборудование… то можно рискнуть.

— Так, я не понимаю, если мы можем сделать Зотову обычную реконструкцию и протезирование, то вопрос об оборудовании остро уже не стоит? — уточняет Ульяна.

— Стоит. Пролоббируете нас перед Карлом Ильичем?

— Ох, Руслан Таирович… — недовольно. — Словно Вы не знаете его условий. Я такой же заложник, как и Вы! Всё что я могу — только пойти Вам навстречу в некоторых моментах! — с многозначительной ужимкой. — Остальное решайте с ним и убеждайте сами.

Заебись! Это я еще и уговаривать Ульяну должен?! И бергмана убеждать в своих серьезных намерениях??

— Поможете или нет?

— Останьтесь после консилиума. Все свободны! Ой… — смотрит на меня наигранно смущенно.

— Все свободны, коллеги, — повторяю я. — Всем спасибо за участие. Будем работать.

Все выходят из кабинета. Смотрю на часы.

— Через десять минут подойду.

Иду следом за Таисией. Она садится на лавочку в коридоре. Присаживаюсь рядом. Доверчиво кладет мне голову на плечо.

— Тая…

Беру ее руку, вкладываю в ладонь коробочку. Сжимаю ее пальцы своими сверху. Потряхивает…

— Я знаю, что так не делается. Что принято это как-то оформлять. И что-то кондовое говорить.

Глажу ее сжатые вокруг футляра пальцы.

— И момент, наверное, я выбрал неправильный. И скажу, наверное, сейчас совсем не то, что желает женщина слышать в такие моменты.

Таисия, отстраняясь, переводит на меня растерянный взгляд.

— Но, благо, моя женщина каким-то чудесным образом умеет превращать для себя мой “свинец” в “золото”. Если ты скажешь мне — “да”… То… Я…

— Что это?.. — раскрывает ладонь, с недоумением глядя на футляр.

— Предложение.

— Предложение чего? — хлопает ресницами.

— Органов — сердца, руки, члена… да всё забирай, чего уж! — встаю я.

— А?! — шокированно поднимает на меня взгляд.

— Я скоро выйду оттуда, — киваю на кабинет. — И ты чего-нибудь ответь мне, ладно?

Ухожу.