Я тебя вылечу

Глава 16 — Невеста

Ксения болтает с Ириной Васильевной у стойки.

Я как зубрилка стою рядом и листаю медицинские справочники по диагнозам своих пациентов. Меньше всего мне хочется выглядеть некомпетентной в его глазах.

Потому что сначала он смотрел на меня слегка уничижительно и с досадой, как на Ксению. А теперь смотрит совсем иначе… И…это вызывает чувства гордости и другие эйфорические спецэффекты. Я как преданная собачка ещё хочу одобрения от хозяина! А есть только один способ его получать.

И нет… благополучие пациентов у меня совсем не на первом месте. Потому что, хоть он и отдал их мне, но это всего лишь такая игра. Никому он не даёт здесь лечить пациентов самостоятельно! Требует отчёт за каждый шаг и контролирует как маньяк. Так что накосячить точно не даст. В отделении Хасанова все до одного в надёжных руках — его руках. И попробуй что-то сделать мимо него. Поэтому моя задача — просто красиво выпендриваться в своей компетентности и не косячить с его распоряжениями.

И если я буду достаточно долго в эту игру выигрывать, тогда уж… может быть… у меня и будет СВОЙ пациент.

Хасанов уезжает сегодня раньше. Выходит из кабинета. Не вижу его. Только чувствую спиной приближение. А едва уловимый шлейф его парфюма.

Моё сердце истерично бьётся. Как-будто он сейчас опять решит обнять меня и немного поправить позвоночник. А потом подсадит на стойку и испачкает мне губы клубничным соком. И взгляд его вдруг расфокусируется и потечёт как раскалённая лава…

Стоп-стоп-стоп!.. Ты романов перечитала, Зотова? Он тебя даже по имени не может назвать!

Не может… Но все остальное, как показывает практика, вполне себе может.

Мда… Представляю себе это — "Зотова, я люблю тебя, будешь моей женой?" Ха-ха… Какая романтика!

— Таисия Валерьевна.

Ого! Где я опять восхитила маэстро??

— Да? — разворачиваюсь.

Протягивает мне две тонких стопки распечаток. Одну держит в левой, другую в правой.

— Это свежие анализы, план лечения и назначения с понедельника до следующих выходных по твоим пациентам.

Что и требовалось доказать! Пациенты — мои чисто формально. Ну и ладно… Так надёжнее.

— Прямо сейчас подшей.

— Их папки в ординаторской. Там кварцевание. Не волнуйтесь, я ничего не перепутаю. Из рук не выпущу!

Сжимаю так же как он в разных руках эти стопки и демонстрирую ему.

Недовольно морщится.

— Всем — до понедельника.

Как только он уходит, голос Ксении становится громче, смех резче.

— Не шумите, пожалуйста, — подходит пациентка к стойке.

— В палату идите. У нас режим. По коридорам без повода слоняться запрещено, — строго бросает она пациентке.

— Слоняться? — с осуждением смотрит на нее женщина. — А ведь образованная женщина… Врач.

— Знаете что?!.. — с угрозой прищуриваться Ксения. — Я бы на вашем месте…

— Ксения!.. Ивановна… — тихо отдергивает ее Ирина Васильевна.

— Дайте что-нибудь от мигрени… — просит Ирину Васильевну пациентка. — Сил нет.

— "Что-нибудь" Вам не поможет. Я сейчас медсестру пришлю с капельницей. Вам Руслан Таирович назначил капельницы с морфином на ночь.

— Чтобы я без него делала… — уходит.

— И что он ее держит здесь, — смотрит ей вслед Ксения. — Отделение — это не хоспис.

— Так спроси у него, — с вызовом улыбается Ирина Васильевна. — Что ты у меня спрашиваешь?

— Тая, можно тебя? — приобняв за плечи, отводит меня в сторону Дава. — Ты до скольки сегодня здесь?

— Скоро поеду…

— Спаси меня, пожалуйста.

Мы были когда-то в одной студенческой компании, а потом Давид перевелся в Москву.

— Мне нужен этот твой вечер.

— Оу… Мне очень нужно домой. Приготовить брату ужин. Он уже все съедобное в холодильнике смел!

— Я ему закажу этот ужин! Что он любит? Пиццу? Суши? Что угодно!

— А что случилось у тебя?

Держа за плечи ведёт по коридору.

— Да такая история… Очень личная. Строго между нами.

— Конечно…

— У меня радикальная еврейская семья. И у нас принято… как бы тебе объяснить… Все серьезные договора заключать только между своими.

— Аа… Ну логично, наверное, для Вашего менталитета.

— Да. Но "своими" становятся только сливаясь семьями. И вот мои драгоценные родственники… Нет, ты не подумай, я их очень люблю. Но они отчасти рассматривают нас — молодежь — как ресурс по слиянию власть имущих семей. И очень оскорбятся, если я откажусь от их выбора, понимаешь?

— Аха-ха!.. Тебя хотят женить?! — угораю над ним.

— Бинго!

— А на ком?

— А вот тут самое интересное. Они ещё мне кандидатуру не обозначили. Только намекают. Поэтому, я должен их опередить. Чтобы потом, они не сочли оскорблением, что я отказался оценить их выбор. Сыграй, пожалуйста, роль моей невесты.

— Ты чего?!..

— Я умоляю тебя! Иначе мне найдут какую-нибудь жабу и будут давить насмерть, вежливо шантажируя карьерой, бабками и уважением семьи, чтобы я на ней женился!

— О, жесть какая. Средневековье!

— Ну чего тебе стоит, Тай? Спаси!

— Я — хреновая актриса.

— Да тебе ничего не надо делать. Улыбайся, кивай и игнорируй их вежливое недовольство. Поможешь?

Дава, сводит брови домиком, глядя на меня с надеждой.

— А настоящая девушка не может?

— Да нет у меня… девушки, — пожимает плечами. — Я же только недавно из Москвы. А с тобой мы знакомы тьму лет. Я наплету что был влюблен без ума и вот… приехал, сделал сразу же предложение. Мои чувства оказались взаимны и…

— А потом как?

— А потом мы будем тянуть с датой и в итоге поссоримся. В общем, потом я придумаю.

Достает из кармана колечко.

— Я тебя умоляю! Сжалься.

— Ладно… — закатываю глаза, сочувствуя его горю.

Тяжело быть наследником богатой еврейской семьи, наверное.

Дома оставляю брату пакеты со вкусняшками и одеваюсь в самое строгое свое платье. Чёрное, с закрытыми руками и пышной юбкой в пол.

Думаю его родственники не оценят ничего современного.

Разбавляю единственным своим шикарным украшением — авторской брошью с сапфирами в виде двух перьев.

В уши — уже куплены позже — изящные и простенькие гвоздики с сапфирами.

По-моему вполне себе! — кручусь возле зеркала.

Образ Таи

Надеваю шпильки! — благо Тирановича там не будет и ложкой по коленям я не получу.

Одновременно протираю лицо тоником и подкрашиваю ресницы.

— Ты на свидание? — заглядывает Ник, поедая кусок горячей пиццы.

— Ох, если бы… — наклоняюсь, откусывая у него.

— А куда?

— Ну, можно сказать — деловой ужин.

Немного блеска на веки…

Подчёркиваю скулы. И блеск для губ.

Быстро собираю волосы наверх.

Дава: "Таюш, опаздываем очень!"

Таисия: "Бегу! Скользко! Встреть возле крыльца, пожалуйста!

Схватив клатч, выхожу.

Дава на крыльце. Полы пальто распахивает ветер… Я замираю на мгновение.

— Ва-а-ау… — открывает он рот, смущенно проезжаясь пятерней по своей кудрявой шевелюре.

— Ой, да прекрати! — тяну ему руку.

Что я там могла такого уж восхитительного за десять минут изобразить?

Спускаюсь.

На последней ступеньке неожиданно подхватывает на руки. Взвизгнув, вцепляюсь ему в плечи.

— Ты чего?!

— Снег выпал… А у тебя туфельки…

Несёт к машине.

А я, зависнув, не могу понять, отчего меня так колбасит — от того, что я явно понравилась сейчас Давиду в несколько новом амплуа и контексте, или… от того, что внутри меня негодует Хасанов. И его взгляд прожигает насквозь мою грудную клетку.

Я совсем чокнулась, да?