Я тебя вылечу

Глава 31 — Статус

Пятый день я загружен так, что день и ночь путаются.

Сон окончательно сбивается. Я сплю несколько раз по несколько часов в сутки.

Отделение не берет новых пациентов. Часть операций отложены на следующий месяц. Некоторых пациентов постепенно переводим в другую клинику. Кровати пустеют…

Когда такое было?

Максимально экономию энергию. Очень устал…

Все возможные нормы работы хирурга нарушены. Но попробуй объясни это людям с экстренными операциями.

Я на границе своих возможностей. И Лера, и Тая сводятся к минимуму. Это печалит меня сильнее всего.

Потому что Лера опять начала беситься, нарушать режим и кошмарить учителей и врачей, которые ей занимаются.

Единственное, что спасает ситуацию — безотказность Таисии в этом вопросе. После смены она железно часа на два-три едет к Лере.

В остальном Тая меня просто не трогает. Старается все сама. Я нередко вижу ее в компании Варшавина. Все понимаю, они делят ординаторскую, они однокурсники… С кем ей ещё советоваться, если я или оперирую, или отсыпаюсь, или тону под кипой анализов перепроверяя назначения.

Им общения не избежать. Надо это принять. Но… презенты, цветочки, сладости… Их роман словно продолжается!

Я теряю уравновешенность.

С другой стороны, а кто я ей? Ну… в личном плане.

Я даже блять элементарно не могу провести с ней вечер! Вообще ничего не могу…

Не на работе же по углам зажимать?

Хотя я уже близок к этому. Потому что мое напряжение густо приправлено ревностью и ощущением, что мы отдаляемся катастрофически. Это пиздец как приближает меня к срыву.

Она просыпается как песок сквозь пальцы. И смотрит на меня так в редкие моменты общения… Тревожно и виновато. Несколько раз пыталась заговорить о чем-то личном, но каждый раз нам мешали.

Да я и не уверен, что вывезу сейчас какие-то личные разговоры. И честно сказать, оттягиваю сам. Когда-то же мое бесконечное дежурство закончится?

Но очень интересно, в чем ты передо мной виновата, Таисия Валерьевна?

Любая женщина устанет ждать внимания при таком раскладе. Любая. Особенно та, с которой у тебя нихрена не было. Я это понимаю.

Мой диван из кабинета переносят в подсобку к Ирине. В ординаторской не отдохнуть, в кабинете теперь — тем более. Только Ира последний оплот спокойствия. Дальше, только у Горыныча наркоз просить.

— А что происходит? — останавливается Ульяна у кабинета.

— Мне нужно успевать отдыхать. Я не высыпаюсь.

— Ну и отдыхал бы. Я же тебе не мешаю.

Да?.. Это как старшекласснице спать при том самом пресловутом физруке. Нет, Ульяна не из тех, кто полезет в штаны. Она манипулятор. Она будет искать способ, чтобы залез я. А у меня нет сейчас ресурса уворачиваться без грубостей. И то, что легко могу вывезти обычно, сейчас просто взводит до неадеквата. А мы и так едва уживаемся в отделении.

— При посторонних мне спать некомфортно.

— Пойдем-ка, поговорим.

— Срочное? У меня операция после обеда. Я бы хотел выспаться.

— Срочное.

Сажусь напротив нее, со стороны разглядывая как по-хозяйски она сидит в моем кресле.

— Вот… — протягивает мне подшивку.

— Что это?

— Все нарушения в твоём отделении.

Равнодушно откидываю в сторону. Даже читать не буду.

— Руслан… Там не то, что на увольнение. Там даже пара статей может прилипнуть.

Устало смотрю ей в глаза.

— Ближе к делу.

— Коррупция…

— У меня все оформлено добровольными пожертвованиями от третьих лиц. Все денежные расчеты через счета больницы.

Так что не надо мне здесь!

— Спонсоры все состоятельные люди. Я ни копейки в руки не взял. Ни разу никому не намекнул о такой необходимости. Но люди хотят улучшить качество лечения для своих близких. К тому же крошки с этого барского стола спасают жизни остальным в отделении. Поэтому я буду брать эти деньги!

— Да я тебя понимаю! — протягивает руку через стол, поддерживающе сжимая мою кисть. — И не осуждаю. Но нельзя же так явно.

— Мне танцы с бубнами плясать не с руки. У меня все просто, прямо, честно.

— Тебе дарят подарки.

— Это мое личное дело.

Дарят, да. Но только небожители. Им не стоит отказывать. Оскорбятся. У обычных пациентов я никогда ничего не беру.

— Неприлично дорогие.

— А это их личное дело.

— Ну здесь ещё много чего, за что любая проверка нас накажет.

— Проверяет нас господин Татышев и его отдел. Я его мать оперировал. Вне очереди. От инвалидности спас. Он в курсе происходящего. Сам же меня по этим схемам и проконсультировал.

— Да это все понятно, Руслан. Я о другом. Я хотела сказать, что как близкого мне человека, я тебя прикрою, — доверительно. — Это все я почищу, все следы и косяки в документации подотру.

— Хм…благодарю.

А у меня все руки не доходят навести порядок в документах, да.

— Это очень важно, чтобы в больнице отца на высоких должностях были свои люди. Родственники, как настаивает он. И… Я надеюсь, ты оценишь мой жест доверия по отношению к тебе правильно.

— Ульян, ты прости, я тупой как дуб. У меня утром операция трехчасовая была… С ног валюсь, не очень соображаю. Но очень ценю!

— Вот… — протягивает мне вторую папку.

— А это что?

— А это тот хирургический комплекс, о котором ты грезишь "в лизинг".

— Вау.

— Пока что не "вау". У нас есть бюджет. Но выбрать придется из пяти проектов один. Твой — не самый перспективный и доходный для клиники. К тому же папа хочет вложить в Давида. Сам понимаешь, племянник. Но если ты сможешь быть убедительным с отцом… а ты точно можешь…

— И что бы его могло убедит? — “туплю” я.

— Отец консерватор. Он всегда делает ставки только на "своих". Подумай… — пожимает плечами. — А я, конечно же, поддержу тебя обязательно.

— Мм… Премного благодарен, — поджимаю губы. — Я подумаю.

Матом я никогда не разговаривал. Хотя иногда себе позволяю резкости. Но сейчас иду на свой диван и у меня только набор матов в голове.

Да нахер! Нет, значит, нет. Не буду я таким путем подниматься.

Ирина сегодня отпросилась по семейным обстоятельствам. И без нее, как без рук. За стойкой Таисия, сосредоточенно сведя свои красивые брови, раскладывает по стаканчикам таблетки, поглядывая в листы назначений. Губы шевелятся, беззвучно читая названия.

— Как дела?

— Отпустите меня, пожалуйста, завтра после обеда. Мне очень-очень нужно.

— Отпускаю.

Оглянувшись, подхватываю ее за талию, отрывая от пола.

— Руслан Та… Ти…

— Тиранович, — уже привычно подсказываю я.

Заношу в подсобку.

Не включая свет, вжимаю в стену. Втыкаюсь носом за ушко.

Глубоко дышу ей, медленно скользя губами по коже.

Замерев, она чуть ощутимо гладит пальцами по затылку.

— Я хочу тебя… — шепчу срывающимся голосом.

Поднимаюсь губами к ушку, кусаю за мягкую мочку, касаюсь языком серьги.

Кайф…

Хочу очень остро и невыносимо.

Словно меня могут заставить отказаться от нее и выбрать другую женщину. И я не успею ей насладиться. Но ведь — не могут!

Наши губы встречаются в темноте. Вкусная…

Дыхание срывается!

Веду руками по бёдрам, задирая халатик.

Трахнуть ее прямо здесь! У этой стенки. Быстро, горячо, нахально. Забив на всё нахер!

Я бы и трахнул, но есть один косяк, двери здесь нет. Только дверной проем.

Никто сюда не зайдет… — проносится шальная мысль в моих мозгах.

Я отпускаю на мгновение свои фантазии, играя в то, что я собираюсь это сделать.

Сжимаю внутреннюю поверхность ее бедра, гася поцелуями стон.

— Таюш, ты здесь? — голос Давида.

Застываем.

Ревниво сжимаю зубами ее губу.

Болезненно шипит, нежные пальчики на затылке превращаются в коготки!

— "Таюш"? — хрипло переспрашиваю я.

Она отрицательно машет головой, поправляя поспешно халатик.

— Это просто…

— Просто?!.. — вскипаю я.

— Таисия Валерьевна! — игриво и громче.

— Минуту!

Умиротворяюще чмокает меня в губы. Сбегает из подсобки.

Падаю на диван.

От ревности сердце колотиться в горле.

— Дава, не называй меня Таюшей, пожалуйста.

— Не могу не называть, — флиртует он. — Я с хорошей новостью!

— С какой?

— Ну, я обещал, я сделал! — гордо. — В понедельник уже можно.

— Правда?! — радостно и восторженно.

— Да. Но только одна крошечная корыстная деталь…

— Какая?

— Пойдем, на ушко скажу.

Их голоса удаляются…

Давид отличный ординатор и ассистент. Просто отличный. Его руки для отделения ценны!

Но я, блять, их сейчас переломаю…

Нельзя.

Тогда, нам, наверное, пора поговорить.

Как кто ты с ним будешь говорить? Он жених, хоть и бывший. Ты — кто?

Короче, прелюдия затянулась. Я хочу статус. Её мужчины. Официальный хотя бы в нашем тесном кругу на троих.

И я тебя трахну, плохая девочка, даже если придется это сделать в снегу на капоте!

А сейчас срочно спать. Попробуй теперь усни… А мне нужно, очень нужно!

Злюсь, психую. “Таюш”!

Только начинаю отключаться…

— Руслан… — шепчет она, возвращаясь.

Сонно и зло фыркаю на нее:

— Уйди с глаз, зараза.

— Я хотела…

— Я сплю.

Вздохнув, выходит.