Я тебя вылечу

Глава 50 — Айсберг в форме лапочки

Конференция проходит мимо меня. Я ничего не слышу. Мне словно всадили капельницу с адреналином. Все стучит изнутри, а во вне — белый шум и фон.

Что это было, Зотова?? Что это было?! В душе? В чужом доме? Пьяные?!

Рукалицо, просто!

А он не звонит и не пишет. Хотя с чего бы мне ожидать, что Хасанов в принципе звонит и пишет САМ. Я должна? Ну уж нет!

И кроме душевных терзаний о моей благовидности, меня накрывает кое-чем повесомее: был презерватив или нет? Я ни черта не помню!

Чем они меня поили — эти гении в белых халатах?!

Я помню секс. Какой он был горячий… Не помню, как потом оказалась на коленях у Хасанова. И очень надеюсь залезла туда не сама. Ну нет… Сама я не могла! Даже если “в дрова”. А потом мы целовались. Он кормил меня как ручную кошку. Фотовспышками его ласки — гладил, трогал, обнимал…

Дальше — ехали по домам и ругались. Почему? Мы помирились или нет?

В конце он что-то проникновенно шептал мне в губы. Что?

Господи, я пьянчужка. У меня потеря памяти. Больше ни капли!

Так была или нет, эта чёртова резинка?!

Я пропускаю и завтрак, и обед, и ужин. Ничего в горло не лезет. Не слышу ни одного доклада. Просто сижу как кукла на всех мероприятиях.

Ну Хасанов же не мог накосячить, верно? Он такой педант.

Только и остаётся надеяться на него. Я — невменяемое создание, судя по всему.

Спроси, Таисия! Вы взрослые люди.

Легко сказать! Что он вообще обо мне будет думать? Что я вот так вот запросто могу пьяная и невменяемая трахнуться с мужчиной в душе на какой-то вечеринке, а потом ничего не помнить. Не со своим мужчиной на тот момент. Конечно, откуда тогда возьмется доверие ко мне как к женщине?

А я не могу! Нет, конечно. Ещё чего?! Я только с ним…

Позорище какое, боже!

Нет-нет… Хасанов не стал бы косячить.

Считаю дни до овуляции. Мне кажется я это делала уже.

Ближе к ночи, в своем номере, с кружкой безвкусного кофе, сижу, прожигая взглядом телефон. Голова раскалывается. То ли от голода, то ли от стресса.

Если ты не последняя сволочь, Хасанов, немедленно позвони мне и успокой!

И — о, чудо — заклинание срабатывает! Не последняя…

— Только посмей мне слово кривое сказать! — доведя себя неопределенностью до тихой истерики, начинаю сразу с наезда.

— И тебе добрый вечер, Тая.

— Мхм…

Не “Зотова”, уже хорошо.

— Как у тебя дела?

— Не очень, — нервно признаюсь я.

Тишина…

— Почему ты молчишь?

— Подбираю прямые слова.

— Извини… — сдуваюсь я. — Просто я злюсь на себя за вчерашний вечер. И на тебя тоже.

— Разве это был плохой вечер?

— Это зависит от того, каким будет завтра-послезавтра… и вообще…

— Какими сделаем, такими и будут.

— Ну да, — скептически вздыхаю я.

Желудок, первый раз отмерев за весь день, требовательно урчит. Вовремя!

А столовая здесь уже не работает.

— В каком ты номере?

— Ты приедешь?!

— К сожалению, не могу.

— В тридцать втором, — пожимаю плечами. — А что?

— Насколько я помню, там у вас очень скромно и невкусно кормят.

— Наверное…

— Хочу напомнить, что на завтра я тебя не отпускал. Утро — ладно. Я проведу осмотр у твоих пациентов. Но к двенадцати часам жду на консилиум по Зотову. Будешь присутствовать как мой ассистент.

Консилиум!

Я обязана там быть. Хотя меня не приглашали, в отличии даже от Давы. Не тот статус. О чем могут с нами советоваться опытные врачи? Но Дава любимый племянник главного врача. Он автоматом приглашен на консилиум Ульяной. Потому что ему "нужен опыт". А мне, конечно, не нужен!

— Руслан…

— М?

— Спасибо тебе за Ника.

— Пока — не за что.

Мы опять молчим.

— Ты не рада, что я позвонил?

Ну что ж поделать, если он такой айсберг?.. Позвонил же! Вот и слова "прямые" подбирает. Не кусает, не стебет, не рычит.

— Я очень рада. Правда… — шепчу ему я.

— А на счёт вчера… — спокойным голосом.

Спроси! Спроси! Спроси его про контрацепцию!!!

— Предлагаю повторить. Но завтра и у меня. Окей?

— А как же Лера?

— Она тоже скучает. И тоже очень ждёт тебя в гости. Наверное, будет правильно, если она будет в курсе твоего настоящего статуса.

Улыбаюсь, прикусывая губу. У меня есть "настоящий статус"?

— На самом деле, у меня к тебе есть ещё предложение. От которого ты не имеешь права отказаться. Поэтому настройся правильно…

— Почему не имею? — улыбаюсь я.

— Потому что я тебя просто придушу, — демонстративно терпеливо.

— Минуту! В дверь стучат, — дергаюсь я.

— Это доставка. Приятного аппетита, Тая. До завтра…

Скидывает вызов.

Забираю у курьера пакет, открываю — роллы, удон и десерт.

— Ммм! — вдыхаю божественный запах еды.

Хасанов просто лапочка… Ну насколько он способен, конечно, быть лапочкой. Айсберг в форме лапочки! Позвонил, накормил… даже придушить обещал.

Перекусив, отрубаюсь, плавая в эндорфинах. Мне снится, что я у него на коленях. Его губы прокладывают дорожку из поцелуев от моего плеча к ушку.

"Тая"… — подпрыгиваю, словно он наяву шептал мне это.

Смотрю на часы. Я бессовестно все проспала! Забив на конференцию, собираюсь в больницу. Дотошно привожу себя в порядок. Быть может, хотя бы это придаст мне немного уверенности на консилиуме. Пожалуйста, пусть Хасанов сделает так, чтобы у меня не было необходимости умолять Бергманов!

Он сможет?

Мне кажется, что он может всё. Не даром же он “боженька”.

И снова я как под капельницей с адреналином. Мне горячо, я не могу найти себе места, внутри стучит… Иногда в груди, иногда в висках, иногда в животе.

Но тот пьяный вечер с ним уже не кажется трагедией. Он снова готов меня за что-то там придушить, и это — счастье!

Ты совсем сошла с ума… Да-да-да!

Вызываю такси.

Не заезжая домой, чтобы переодеться, еду сразу в больницу.

Торопясь в лифт, отстукиваю каблуками по бетонному полу. Руслан опять будет рычать за каблуки. Но от этого мне тепло и щекотно, словно я дразню рычащего хищника, который все равно не укусит. Но это не точно!..

К лифту подхожу вместе с Юлией Юрьевной, которая консультирует меня теперь по Бойко с его бесконечными аллергиями, диатезами и прочим добром.

— Здравствуйте, Юлия Юрьевна.

Она красотка… Блондинка с правильными чертами лица, и завораживающими внимательными глазами. Плавная и очень женственная. Но всегда грустная…

— Доброе утро, Таисия Валерьевна.

Она держит за руку сына.

— Привет, бандит! — провожу рукой по его шевелюре.

Он сурово нахмуривает брови. Как-то очень знакомо нахмуривает. Словно я видела много раз его нахмуренную серьезную мордашку.

— Не ходите в садик?

Вздыхает.

— Мы без прививок, а в саду живую вакцину в группе детям поставили. Поэтому мы месяц на карантине. Вот… приходится брать с собой моего бандита.

Заходим в лифт.

— Держи, — нащупав в кармане пальто, отдаю ему конфетку.

— Что нужно сказать, Стёп? — подталкивает слегка его Юлия Юрьевна.

— А маме ещё одну?

— Стёпа!!

— Ахаха… — не выдерживаю я. — Молодец! Маме — очень важно. Но у меня только одна, поэтому поделись.

Юлия Юрьевна слегка теребит его за воротник курточки.

— Спасибо… — отводит он взгляд.

— На здоровье.

Они выходят раньше, я еду дальше.

В отделении врачи толпой заходят в кабинет Хасанова. Я застываю, от тревоги начинает кружиться голова.

Хасанов сам стоит у ресепшена с Ириной.

Быстро скидываю пальто, оставляя на диванчике у окна. И, взглянув на Руслана, иду тоже в кабинет. Он идёт последним.

Кладет ладонь мне на спину, между лопаток, словно подталкивая.

Мне становится морально чуть легче.

Во главе "Т" образного стола восседает Ульяна Карловна.

— Вы хотите руководить консилиумом, Ульяна Карловна, — уточняет недобро Хасанов.

— Если Вы не против… — разводит она руками. — Карл Ильич просил меня держать юридическую и экономическую рамку.

— Все же, здесь в первую очередь важна рамка ведущего хирурга, а не инспектора, — вмешивается Владимир Алексеевич, наш новенький второй хирург. — Логичнее, чтобы руководил Руслан Таирович.

— Благодарю! — кивает ему Хасанов. — А то я порой чувствую себя уже неловко, пытаясь занимать своё место.

Ульяна Карловна, чуть заметно психует.

— Могу я?… Сесть на своё место.

— Конечно! — отходит от его кресла Ульяна.

А мое сердце истошно колотится. Зря он ее приземлил. Чувствую, что "юридически и экономически" обязательно отыщутся теперь какие-то сложности.

— Итак, наш пациент, Зотов Никита Валерьевич, семнадцать лет…