Я тебя вылечу

Глава 12 — Пушистые зайки

Все мои планы на вечер отменены звонком Хасанова. А я дуреха порадовалась, что он отпустил меня сегодня так рано.

Нифига…

Стоя в его прихожей, выслушиваю торопливые инструкции, пока он одевается.

— В смысле?

Смотрю с недоумением на Графа.

— Я должна один на один с ним остаться?! Нет… Я его боюсь!

Закатив глаза, Хасанов недовольно дёргает лицом.

Намылился к своей Ульяне Карловне? — обиженно и недовольно хмурю брови.

Но куда деваться? Я в рабстве.

Вздохнув, присаживается, глядя Графу в глаза.

— "Хозяйка".

Ловит мою кисть, сует к его пасти. Застываю от ужаса.

— Это — хозяйка. Служить.

Пёс нюхает, переводит взгляд мне в глаза. Стрижет ушами. Мы настороженно и недоверчиво смотрим друг на друга.

Он явно сомневается насчёт “хозяйки”, так же сильно, как я насчёт "служить".

— Всё будет нормально. Просто — не бегай и не маши руками. Он может счесть, что с ним играют. А доберманы могут нажестить в играх.

— Отлично, Руслан Таирович! Мне сразу полегчало. А можно я у Леры спрячусь? Вы его пока поддержите, пожалуйста. Но вот как вы умеете — магнитной ладонью.

— Зотова, прекрати. Он тебя не съест.

Вспоминаю, как хищно рычал мне под коленку, а потом в ягодицу.

— Не будем проверять!

Смываюсь к Лере.

— Прив… Эй… Ты чего?…

Шокированно присаживаюсь рядом на кровать, разглядывая ее опухшее от слез лицо.

Что-то невнятное бурчит, заикаясь от рыданий. Закрывает ладонями лицо.

Нормально он на свои гульки смылся, когда дочь в таком состоянии!

В комнате — хаос.

— Так… Ну-ка! Все вокруг гадские сволочи, только мы с тобой пушистые зайки! — успокаиваю ее. Разбираться потом будем.

Обняв, глажу по спине.

— Не реви. Мы всем наваляем, поняла? И на ноги тебя поставим. И будешь самая крутая девочка.

— Н-н-нет.

— Ну, посмотри, у тебя уже глаз не видно.

— Я урод… — хлюпает она.

— Это исправимо! — укладываю ее.

На ковре валяется перевернутый стакан. Мокрое пятно… Перешагиваю, поднимая стакан.

В ванной мочу полотенце в холодной воде. Наливаю в стакан воды. Напоив ее, укладываю как компресс ей на лицо полотенце, накрывая глаза.

Глажу ее пальцы. Лак ободрался с ноготков. Погрызаны…

— Ну хочешь, я телефон тебе свой дам?

— Не надо мне больше никакой телефон, — обиженно и не справляясь с дыханием.

— Рассказывай! От меня никто не узнает, обещаю.

Скидывает полотенце с лица. Ложится на бок, смотрит в стену.

— Это папа всё виноват…

Вывернув полотенце, опять кладу ей на лоб. Холод хорошо успокаивает истерики.

— Это из-за него всё.

— Ой, он вообще у тебя Тиранище… — поддакиваю я. — Знаешь, как измывается над персоналом? Я его так и зову — Руслан Тиранович. За глаза, конечно. Но разок оговорилась…

— И что?

— Что… Облучил меня своим радиоактивным взглядом!

Рассказываю ей ещё всякое, чтобы отвлечь. И жду, пока начнет рассказывать в ответ.

Но она только слушает. Но хоть не рыдает, и то хорошо.

— …Ну и, короче, отправил девчонок в морг… Трупы мыть…

— Ой, фу.

— Ага… — поджимаю губы. — А, кстати, свет науки — Руслан Тиранович, тебе торт от меня передал?

— Нет. Какой торт?.. — хлопает глазами.

— Ну, вот, что за человек?! — возмущаюсь я.

Рассерженно пишу Хасанову

Зотова: "Вы что — съели Лерин торт?!"

Тиранович: "Ах, черт… Конечно же — нет! Он у меня в машине остался."

Зотова: "Когда Вы вернётесь?"

Хасанов: "Не скоро. Лера уснет — ложись тоже".

И представляется мне его "не скоро" почему-то шатенкой. Идеально вылизанной и очень интеллигентной дамой. Ну просто я представить не могу, что должна быть за женщина, с которой он будет разговаривать… как… как… с… барыней!

Опомнившись, снова пишу.

Зотова: "Мы можем с Лерой приготовить такой же?"

Хасанов: "А я могу съесть тогда этот, не умерев от чувства вины?"

На свидании своем ты его там есть собрался? Чокнутый тортоманьяк!

Зотова: "Договорились."

Хасанов: "Без излишеств там!".

Зотова: "В смысле — львиную долю оставить Вам?".

Хасанов: "В точку. Может, мне на тебе жениться?"

Дурацкие шутки!

На Ульяне своей женись! Вспыхиваю внутри неприятным жгучим чувством.

— Идите к черту! — записываю ему сердитое голосовое.

— Что там? — заглядывает Лера в экран.

— Обмен военнопленными… Вставай, мне нужна твоя помощь.

Двигаю к ней кресло.

— Не хочу…

Заставляю пересесть.

Поднимаю монитор с пола.

— Кто тебя расстроил?

Кусает губы. Протягивает руку, прося телефон. Отдаю. Открывает соцсеть, протягивает мне обратно.

Там парнишка, в обнимку со светловолосой милой девочкой. Довольные… Счастливые…

Стою, пытаясь интуитивно сообразить в чем проблема. И, кажется, догадываюсь…

— Так себе парень… — кручу пальцами в воздухе. — А кто он?

— Мы полгода переписывались, — рвано вздыхает. — А сегодня он меня заблокировал.

— За что?

— Я стала пропадать, и он, наверное, стал общаться с другими девочками. И вот… фотка в профиле.

— Мм… Да никакой он! Нашла из-за кого расстраиваться, — закатываю я глаза. — У тебя будет лучше.

— Нет. Не будет у меня, — смотрит в зеркало. — Я урод… И я — инвалид.

Расчёсываю ее неровную гриву пятерней.

— Исправим. И то, и другое. И выложим в твой профиль охрененные фотки! В следующий раз, как приеду — замутим фотосет.

— Хм…

— Он ещё локти кусать будет. Но, обещай, что заблокируешь его тоже, если посмеет написать.

— С кем тогда общаться?

— С кем… Есть у меня пара идей… Но сегодня — торт!

Хасанов попросил остаться до утра. И я переодеваюсь в пижаму.

На кухне, под строгим надзором Графа, готовим чизкейк. Я максимально эксплуатирую Леру, чтобы она не зависала.

Взвизгиваю и меняю дислокацию каждый раз, когда Граф подбирается ко мне сзади.

— Он не кусается… — улыбается Лера. — Покорми его. Папа ему тоже не разрешает никаких лакомств.

Лера подхватывает пальцем белковую сладкую пену и протягивает палец Графу.

Стриганув виновато ушами, он облизывается и таращит глаза, словно ожидая сзади люлей от хозяина.

— Ешь-ешь… — мажет ему на нос Лера.

Подхватив творожной массы на белковую печеньку тоже сую ему в морду, пытаясь подружиться.

Жует с крайне виноватой мордой, косясь на вход.

— Да не очкуй, мы не скажем папе, — чешет ему между ушами Лера.

Мы пьем чай с тортиком…

Я записываю строгие голосовые Нику, чтобы он не забыл сделать свой комплекс перед сном. И прибрался в комнате. И не сидел всю ночь за компом.

— Ник — это кто?

— Младший брат, — показываю ей фотки и видюшки, где он ещё дерзкий и крутой на своем скейте.

— Классный… — смущённо улыбается она.

— Но он сейчас болен. Не выходит пока из дома. Вот, приходится его тоже немного… стимулировать! — играю бровями.

Накормив Леру тортом и настроив с ней кучу планов, укладываю спать пораньше. Потому что она вялая и заторможенная.

Сама, прихватив с кресла подушку, иду на диванчик в гостиную. Велено — ложиться тоже. Но идти наверх, искать комнату для гостей я не решаюсь. Камин зажигать не решаюсь тоже. Потому что всё-таки не "хозяйка". Хоть и Граф, запрыгнув на диван, ложится у меня в ногах.

Через носок прикусывает мою ступню. Не больно, но чувствительно.

— Фу, — с осуждением смотрю на него.

Надеюсь, не обглодает меня до утра. На часах ещё нет десяти и мне не спится. Мне холодно… Ворочаюсь, зачем-то пытаясь представить поцелуй с Хасановым. Здесь все пахнет его парфюмом… От мысли, что он там где-то трахается, грудную клетку сжимает до болезненного спазма. Это мешает дышать.

По какой-то моей женской логике, Хасанов отчасти присвоен. А нечего было мне клубниками по губам водить! И мне неприятна мысль, что у него там… Закрываю глаза…

Слышу, как открывается дверь.

И не желая видеть его сейчас и общаться, притворяясь глубоко спящей. Дура е-мое… Лучше бы быстро собралась и домой поехала!

Слышу тихий женский смех, а потом его голос…

Распахиваю обескураженно глаза. Нормально!

Зажмуриваюсь снова. Черт. Он совсем уже?!

Образы главных героев