Я тебя вылечу

Глава 25 — Плохая девочка

Дома отпускаю домработницу. Потом Графа — гулять во двор.

Лера ездит за мной по пятам.

— Ты поужинала?

— Да.

Открыв холодильник, фотографирую.

— Зачем это?

— Затем! Когда я оставил тебя одну последний раз, ты слупила все, что не прибито.

— Да я больше не буду так! — закатывает она глаза.

Поднимаюсь наверх сменить рубашку.

— Как прошла иглотерапия?

— А я прочитала, что это экспериментальная методика и детям с повреждением спинного мозга ее делать запрещено! — с претензией.

— А я отключу тебе опять интернет.

— За что?!

— Если ты желаешь верить в каждую удобную глупость — интернет это не твоё, Лер.

— Бла-бла-бла… — чуть слышно передразнивать за спиной.

— И увезу в черту на кулички, в какую-нибудь тайгу! — повышаю я голос. — И буду тыкать в тебя иглы, пока ты бегом сюда обратно не прибежишь.

— Живодёр!

— И мимоходом напишу ещё одну диссертацию "Иглотерапия — как метод двигательной реабилитации ленивых детей"

— Да, пап!!

— Ты уроки сделала?

— Почти…

— Не сделаешь к моему возвращению, будут санкции.

— Ну, пап! Там задание тупое!

— Если тупое задание, а не ты, то нет проблема его выполнить, так?

Умывшись, надеваю на ходу рубашку и иду вниз.

— А ты куда?

— По делам, на пару часов.

— По каким?

— Не требующим твоего контроля, — прохожу мимо.

— Понятно, короче, — цокает. — К бабе какой-нибудь… Бросаешь меня тут одну…

Ну прямо мать — один в один!

— Если ты вдруг заскучала, я могу вернуть Нелли Марковну.

— Нет!

— И она тебе доходчиво объяснит границу взрослого мира, за которую не стоит совать свой нос детям. А уж давать какие-то комментарии — тем более.

— Не надо Нелли Марковну…

— Хорошо, тогда объясню сам, — обуваюсь. — К моему возвращению будь любезна приготовь все свои пароли от соц сетей. Я хочу проверить круг твоего общения, темы для общения в личных переписках и сколько времени ты этому уделяешь.

— Ты чего?.. — шокированно открывает рот. — Зачем это?!

— Чтобы давать свои комментарии. В отличие от тебя имею на это юридическое и моральное право. Поэтому…

— Ой, всё поняла я! Молчу! Ничего сказать уже нельзя… — пыхтит, уезжая в свою комнату.

Запускаю обратно собаку.

Еду к Зотовой. Таисии — поправляю сам себя. Зараза какая… уже веревки вьёт! Но губы мои почему-то улыбаются, и внутри всё оживает от азарта и предвкушения.

И наконец-то полностью переключает со всех проблем на работе на женщину.

Я уже и забыл, что с приличными девочками делать надо. Все как-то в последние годы больше с неприличными, без сложностей. Которые и близко не знают кто я.

Что там у нас по канону? Ужин, цветы?..

Купив розу, паркуюсь на том же месте, с которого уехал.

Время у нее ещё есть, — смотрю на часы.

Присев на теплый капот тачки, курю, кручу в пальцах толстый ствол розы.

И чего ты с ней делать будешь, Хасанов, дальше? Ну… после… После того, как всё закончится. Закончится же рано или поздно.

Огонек сигареты разгорается в темноте. Снег валит…

Бывшая в коллективе — это пиздец. Даже мирный Горыныч не вывез интеллигентную Юльку. Свалил ко мне в отделение.

И я точно знаю, что мы с Зотовой не вывезем друг друга. Потом. После. Потому что это не просто потрахаться с голодухи. Потому что это — привязанность, эмоции, ревность, обиды, желание друг друга укусить…

Даже жаль, что так вышло. А так — отличная сотрудница была бы. Как Ира. Как Горыныч. Точка опоры.

Грудь рвет от раздражения и болезненных ощущений.

Я должен выбрать — или-или?

Вообще, мне есть куда ее сосватать. В кардиологии отличный хирург, при моей рекомендации с руками оторвёт. Но ведь такая корова нужна самому. И отдавать я не хочу…

Нахрен сейчас-то думать об этом?! Ну почему ты такой конченный, а?! Сейчас вечер накроется. Раз в пятилетку тебя прёт от женщины! Наслаждайся!

Выкидываю сигарету, закрывая глаза вдыхаю запах розы. Он словно проникает под черепную коробку, будоража и пьяня.

Поднимаю взгляд на ее окна. И эти окна отчего-то какие-то особенные. Ну может, в школе у меня были одни "особенные окна"… А потом появились ещё одни, и ещё, и еще… И ощущение полностью стёрлось.

А окна Зотовой — опять особенные.

Неожиданно, в окне мелькает ее силуэт. Сердце, сорвавшись, начинает колотиться и словно поднимает выше, в горло.

Ааа… Какое вкусное ощущение!

Ну иди уже ко мне… Я и твоё разгоню до тахикардии.

— Руслан Таирович! Добрый вечер.

Так.

Отпускаю взгляд.

Варшавин…

Пожимаю протянутую руку.

— Добрый вечер, Давид.

— Неожиданная встреча.

— Не то слово.

Бросает взгляд на розу в моей руке.

— Аа… бестактный вопрос, но все же: а что Вы здесь делаете?

Бестактный — да.

— А ты?

— Так у меня здесь невеста, — расплывается в азартной улыбке.

— Какое совпадение… И у меня, — чувствую, как немеют от злости губы.

Пиздец тебе, Зотова.

— Хм… А… Мне… Показалось, что Вы и Уля… — растерянно.

— Что?.. — выразительно течет мое лицо.

— Прошу прощения. Мне пора.

— Удачи.

Давид садится в машину, припаркованную чуть дальше. Уезжает…

А я веду пальцем по шипам. Ох, засуну я сейчас эту розу тебе, Зотова, в самое чувствительное место.

Немного опоздав, наконец-то выходит из подъезда.

Пальто распахнуто… и то самое платье, в котором она фарфоровая куколка ручной работы из девятнадцатого века.

Идёт в мою сторону, прикусив губу.

Бросаю розу на заснеженный капот. Делаю шаг ей навстречу.

Замирает, словно почуяв опасность.

Ловлю за подбородок, поднимая ее лицо выше. Ноздри мои агрессивно подрагивают.

— Какая плохая девочка… — сдавливая нижнюю губу, веду по ней большим пальцем, размазывая блеск.

— Почему?.. — не моргая смотрит мне в глаза.

— Врушка.

Теряясь, отрицательно качает головой.

— Хм… — ухмыляюсь. — С братом живёшь, да?

— Да!

— Как зовут брата? — пытаю я.

— Никита.

— Сколько ему лет?

— Семнадцать.

— И с Давидом расстались?

— Да.

— А Давид в курсе?

— Эм… — красивые брови съезжаются к переносице. — А вы пересеклись здесь, да?

— А мы пересеклись, да.

— И он что-то сказал?..

— Что-то сказал.

— Значит…нам нужно поговорить с Давидом ещё раз, — раздражённо вздыхает.

— О-о-кей… — играю желваками.

Открываю ей дверь, помогаю сесть внутрь.

Включаю дворники, они метут лобовое.

— А…эта роза для меня? — смотрит на капот, кусая губу.

— Нет, — не смотрю на неё, включая музыку. — Эта была для одной хорошей девочки.

Срываю тачку с места. Роза слетает в снег. Проезжаюсь по ней колесом.

Надувшись, отворачивается.

— Ты чем-то недовольна? — торможу на светофоре.

— А я бы хотела эту розу!

— А я бы хотел… Я бы хотел… Хотел бы… — зависаю, чувствуя, что расстроен, блять.

Много вещей хотел бы я. Не думать когда и чем это все закончится. Не делить ее ни с кем. И розу эту дурацкую тоже хотел бы подарить. И полыхать сейчас хотел бы от несколько других вещей. Поцеловать бы хотел…

Дёргаю ворот рубахи, приоткрываю окно. Лицо подрагивает…

— Вам нехорошо?

Морщусь, пренебрежительно качнув головой.

— Хотите вылечу? — красиво горят ее щеки с мороза.

— Хочу.

Наклоняется в мою сторону, и ловя ладонью лицо, притягивает к себе. Теплые губы неожиданно прижимаются к моей щеке. Чувственно, долго… раз… два… Два мягких поцелуя.

— Лучше? — отстраняется она.

Ладно, куплю ей другую розу…