Двойной зигзаг удачи

Доктор опустил уголки губ, огладил бородку и, оживившись, воскликнул:

— Хорошая мысль, месье Жан! С удовольствием принимаю ваше приглашение. Это действительно может оказаться во многом полезным.

Все чинно расселись за столом. Прислуга стала обносить присутствующих кушаньями и напитками. Жуль ещё неловко себя чувствовал, но постоянно садился рядом с Ленорой и проявлял активность в ухаживании. Он был одет прилично и не казался мужланом, каким был совсем недавно.

Разговор вёлся вяло. Все были захвачены наблюдением, и лишь Ленора была немного оживленной, и Ченита всячески это старалась поддержать. Она подмигивала Жану, направляя его внимание на пару, сидящую напротив.

Ленора же часто называла Жуля Николя, и это уже никого не удивляло. А доктор даже удовлетворенно качал головой. После обеда, когда Ленора ушла в спальню, доктор попросил всех остаться.

— Дорогие мои, — начал он несколько напыщенно, — мне хотелось бы сообщить о моих предположениях. Я с интересом наблюдал за вами, молодой человек, — повернул голову к Жулю. — Вы мне понравились, месье. И должен сказать, что ваша роль вам удаётся. Если и дальше так пойдет, то есть надежда полностью поправить здоровье мадам Леноры. Хотя что-то может и остаться.

— Доктор, нас интересует, что может последовать за выздоровлением. И за тем, что вы назвали остаточным явлением, — Ченита старалась говорить в его стиле и это ей удавалось.

— Здесь, мадам, я теряюсь в догадках. Признаюсь в своей малой компетенции, но психика настолько сложна, что здесь трудно что-либо предвидеть, мадам. Боюсь, что у неё настоящая истерия, или как говорили греки — бешенство матки. Очень непредсказуемое состояние. Подождём.

— А вдруг отношения Леноры с Жулем зайдут так далеко, что возврата быть не может? — спросил Жан и бросил взгляд на молодого человека.

— Здесь может быть лишь один ответ, если, конечно, вы заинтересованы в здоровье мадам Леноры. Не советовал бы препятствовать этому, месье Жан. Опасно…

Последние слова доктора Жан вспомнил уже за ужином. Ленора удалилась раньше, а Жуль тоже сослался на неудобства присутствовать при разговоре супругов.

— Ченита, ты помнишь, что сказал врач в конце беседы?

— Не припоминаю, Жан. А что такое?..

— Он намекнул, что в случае развития отношений Леноры с Жулем, им нельзя будет мешать. Это значит, что они могут заключить брак или остаться любовниками на долгие годы. Как тебе такое?

— Да, припоминаю, Жан. Сложно мне ответить на такое. Но пока нет ничего такого, что могло бы нас обеспокоить. Подождем. Доктор прав. Здоровье Леноры намного важнее всего остального. Если к этому будет идти, то я не могу препятствовать им. Пусть живут, как им захочется.

Жан не ответил, погрузившись в размышления. Про себя подумал: «Странный будет союз, но Ченита права. Здоровье Леноры важнее. Все остальное можно устроить. Чувствую, что Чените уже поднадоело все, что у нас происходит. У Леноры свой дом пустует, если не считать арендаторов. С ними легко покончить. Пусть все идет своим чередом. Нам же лучше…»

— Жан, ты о чем задумался? — вывела Ченита его из состояния задумчивости.

— О твоих словах думаю. Признаться, в них есть большая доля смысла для нас.

— Ты так думаешь? — встрепенулась Ченита и даже встала с кресла и заходила по комнате, что было явным признаком возбуждения, — Очень рада, что и твои мысли соответствуют моим, милый Жан Батист! Значит, мы можем считать наш разговор договором согласия? Очень хорошо, Жан! Я рада!

Однако, прошло уже больше полугода, а отношения развивались настолько медленно, что надежда на успех таяла в представлении Чениты с каждым днем.

— Жан, — говорила она мужу, — как бы подтолкнуть их друг к другу? Более тесно и основательно? Мне сдается, что Ленора уже осознала и давно, что Жуль вовсе не ты, а кто-то другой. Он её вполне устраивает, как любовник, но этого мало.

— Это вначале стоит проверить, — поддержал Жан супругу. — И лучше тебя никто не сможет с этим справиться. У тебя, кстати, талант «поговорить по душам». Ты этим легко воспользуешься. Одновременно сможешь её проверить.

— Ты прав, — согласилась Ченита. — С Жулем будет легче. Кто откажется от богатой невесты. А она всего на год или два старше Жуля. Это даже лучше. Будем действовать, — оживленно воскликнула Ченита. — Вот только дети…

— А что дети? — удивился Жан и вопросительно глядел на жену.

— Она ими совсем перестала заниматься. Это меня беспокоит. Словно считает их чужими. Как такое могло случиться? Странно, не считаешь?..

— Значит, у неё потерян материнский инстинкт. Ты точно это заметила, Ченита. Я тоже из-за дел совсем мало уделяю им внимания. А ведь они и мои дети тоже.

— Это все потом, Жан, — остановила излияния мужа Ченита. Главное сейчас — заняться Ленорой. Выяснить её отношение к своей жизни, к Жулю и тебе. И я проясню это, Жан!

Но прошло несколько недель, прежде, чем Ченита смогла доложить Жану что-то определенное.

— Ты уверена? — с сомнением спросил Жан. — Не ошибаешься?

— Не могу представить, что она может так нагло прикидываться! Все говорит о том, что она почти все понимает и знает, что Жуль не ты.

— И что из этого следует?

— То, что пора приступить к самому Жулю. Пусть ускорит свои отношения. Лишь полный дурак откажется от интересной и богатой женщины в качестве законной жены. А твое мнение каково?

— Мнения ничего не решают, Ченита. Но с Жулем ты верно подметила. Я с ним поговорю. Прямо сегодня после ужина. Он уже привык к отличной жизни, и терять нажитое просто глупо.

Ченита с надеждой согласилась.

Жуль давно ожидал этого разговора. Жан видел это отлично. Он пытливо смотрел на молодого Жуля, и тот стал немного нервничать.

— Жуль, ты, надеюсь, понимаешь, о чем я собираюсь с тобой говорить?

Тот утвердительно, но молча, кивнул. Выжидал.

— Так вот, я хотел бы знать, что ты намерен предпринимать в дальнейшем? Это нас с супругой сильно занимает. Суда по всему, с болезнью Леноры покончено. И мне важно знать твое мнение об этом. Так что ты скажешь?

Жуль некоторое время молча раздумывал, словно не решаясь сказать.

— Понимаете, месье Жан, мне сдается, что Ленора уже все поняла. Это меня сильно беспокоит, признаться.

— Я прошу быть предельно откровенным, Жуль. Это чисто деловой разговор. Мне необходимо твоё объективное мнение. От этого может многое зависеть. Итак?

Жан видел, как трудно Жулю начать разговор, и молча ждал. Тот, с опущенной головой, тоже помалкивал. Видимо, собирался с силами.

— Понимаете, месье, мне так неловко об этом говорить, но раз вы так настаиваете, месье, то я вынужден говорить чистую правду, хотя мне очень неловко.

— Не надо стесняться, Жуль. Говори без обиняков.

— У нас с мадам странные отношения, месье. Мы продолжаем заниматься любовью, это всё отлично. Но дальше она ничего не пытается мне предложить. Я имею в виду брак, месье. — И Жуль даже покраснел от напряжения и неловкости. Жан отлично это видел, и был рад такому признанию Жуля.

— Что ж, Жуль. Мне понятны твои сомнения и желания. И мы с супругой охотно бы их поддержали, однако, как на это посмотрит сама Ленора? Ты ей намекал про брак? Говори откровенно, Жуль! Это для нас важно.

— Намекал, месье, но очень осторожно. Я не уверен, что она меня понимает. Но никогда Ленора не давала мне понять, что согласна продолжить разговор на эту тему. А я бы охотно пошел на этот брак. Сами понимаете, что это для меня значит. Боялся, что вы наотрез запретите мне так даже думать. Но вы сами сказали, что не против такого решения вопроса. Сам я не мог даже мечтать об этом.

— Теперь ты знаешь наше мнение по этому делу. Мы заинтересованы в этом браке.

— Значит, вы не против?

— Сколько можно тебе об этом говорить? Мы с супругой только будем приветствовать ваш брак, Жуль. Это поможет ей избавиться от болезни. А это для нас так важно!

Они расстались довольные друг другом.

Жан поведал Чените об разговоре и соглашении с Жулем.

— Неужели все это может свершиться? — в надежде воскликнула Ченита. — И ты не сожалеешь, что потеряешь контроль над средствами Леноры?

— Нисколько, Ченита. Зачем это нам надо? Пусть живут в свое удовольствие. Лишь бы все у них получилось!

— А дети? — спросила Ченита с тайным интересом.

— Жуль вряд ли откажется от воспитания и содержания. Сохранить тайну нам, конечно, не удастся, но это вопрос времени и договоренности. Уверен, что будет вполне приемлемо. Но что-то я надеюсь изменить.

— Ты о чем? Что изменить?

— Я намекаю о детях. Изменить в финансах и собственности Леноры в пользу детей. На многое не рассчитываю, но хоть малость надо сделать. Кто знает, как будут развиваться события дальше. А надо обезопасить себя и детей на всякий случай. Поддерживаешь?

— Конечно! Я тоже об этом хотела поговорить с тобой. Я так надеюсь на успех в нашем деле с Ленорой! А признавайся, супруг, что ты сейчас испытываешь к ней! Осталось хоть что-то?

— Сомневаюсь, — признался Жан. — После того вечера у меня внутри что-то сдвинулось в чувствах к ней. Она больше меня не волнует. Ещё ваша договоренность о… о совместной жизни, что ли… Это меня тоже как-то охладило к ней.

— И ко мне? — напряженно спросила Ченита, глядя в его глаза. Он задержался с ответом, но всё же ответил:

— Было такое, признаюсь. Но вроде бы прошло. Особенно после той ночи с Ленорой. Её болезнь меня сильно охладила, и я доволен этим. Я так боялся, что она выкинет ещё что-то более жуткое и греховное. Хотя о грехе я мало думал и думаю. И всё же… было очень неприятно.

— Обними меня, Жан, — попросила она и подалась к нему, предлагая ему приласкать себя. Он не отказался. Она его волновала, и сейчас ему было приятно её ощущать на своей груди, к которой она приникла, поглядывая на его лицо снизу.

Теперь они жили в постоянном ожидании результатов задуманного с Жулем. А он пока что молчал и даже намека не делал. Зато Ченита постоянно выведывала у Леноры её чувства и отношения к Жулю и Жану. Но у Чениты получалось слабо или вовсе ничего. Лишь иногда Ленора забывалась и немного приоткрывала себя перед подругой.