Двойной зигзаг удачи

Жан с увлечением начал поиски, но его пыл не продержался и до вечера. Глаза устали, голова побаливала, и он, поужинав, улегся спать. Спали на лодках, опасаясь нападения арабов. Правда, кругом, куда не глянь, деревень не виднелось.

И всё же суденышки местных купцов изредка проходили в разных направлениях, и люди спешно старались выглядеть рыбаками.

На следующее утро, не прошло и двух часов, как Морис с восторгом завопил:

— Вот он, голубчик! Я его нашел! Мне приз за это!

Приблизилась вторая лодка, и все по очереди стали рассматривать смутные очертания судна, лежащего глубоко в песке и иле. И всё же оно виднелось, даже палуба проглядывала сквозь наносы песка.

— Морис, — приказал Жан, как имеющий больший пай в деле, — ныряй и закрепи линь с поплавком. А то ещё опять потеряем, а время не ждет. И проверим глубину. Вяжите узлы по футу между ними.

Морис уже через десять минут прыгнул в воду с камнем в руках, убыстряя погружение. Два человека наблюдали его, как тот привязывал тросик и всплывал.

— Сколько футов получается? — спросил Жан. — Посчитаем.

— Оказалось тридцать восемь футов, — оповестил молодой матрос. — Не так много, месье. Правда, ещё в трюме несколько футов, но то уже не так страшно. Морис, трудно на глубине? Я ещё ни разу так не нырял.

— А как ты думал! Долго работать так нельзя. Можно сильно заболеть. Потому мы ищем здешних ныряльщиков. Они за малую плату готовы рисковать своими жизнями. Лишь бы на нас никто не напал за это время.

Жан всё же рискнул нырять и почти час занимался этим. Раскапывал песок и ил, окутывая себя тучами мути.

— Опасно там, ребята, — изрек Жан, в последний раз появившись над водой. — Можно провалиться в трюм, и тогда не выбраться. Хорошо бы страховку иметь у пояса. Морис, что скажешь на это?

— Хорошо бы, месье. Однако, месье Жан, хватит вам на сегодня. Отдыхайте.

Судно вернулось с тремя ныряльщиками. С ними мог общаться лишь Морис, который ещё помнил арабский, но и то не так хорошо. И всё же он оказался главным в общении с ныряльщиками.

— Прошло уже три недели, ребята, — говорил Ансельмо с неудовольствием, — а у нас ничего пока нет. Как бы нам и в этот раз вернуться ни с чем.

— Три недели не такой срок, чтобы паниковать, — успокаивал Даниэль, тот, что приезжал за деньгами гонцом. — Мы лишь начали, а впереди ещё много работы.

— Последние дни что-то арабы к нам зачастили, — заметил Ансельмо. — Как бы чего не случилось. Сторожить надо и по ночам.

— Это и сделаем, — тут же ответил капитан. — Пусть каждый стоит свои вахты.

Через пять дней опасения Ансельмо подтвердились. Два небольших судна подошли на мушкетный выстрел и с борта прокричали:

— Что за люди и по какому праву здесь стоите? — Кричали на плохом французском. Капитан ответил грубо:

— А что мы плохого делаем? Скоро вернемся домой, не причинив вам вреда!

— Уходите немедленно, или я прикажу вас захватить! — И в доказательство его слов над фальшбортом показались дула мушкетов.

Переговоры велись в рупор и не всегда были понятны. И всё же основное обе стороны уяснили. И Капитан с озабоченным лицом спросил Ансельмо:

— Что будем делать, хозяин? Их много, а у вас лишь две шестифунтовые пушки. Опасно рисковать с такими силами.

Ансельмо думал недолго. И ответил пренебрежительно:

— Их много, и это им и помешает. Ничего не отвечать! Пушки зарядить, мушкеты на борт и приготовиться к бою! Наших арабов ныряльщиков — в трюм от греха подальше!

Обе лодки уже пришвартовались к судну.

Тунисские шебеки[17] медленно подгребали, явно готовясь к абордажному бою. Жан внимательно за ними наблюдал. Определил численность в сорок человек и повернувшись к капитану, молвил:

— Капитан, нам не совладать! Надо уговорить Ансельмо сниматься с якоря и уходить! До беды рукой подать.

Капитан согласно кивнул. Крикнул в рупор:

— Поднять якорь! Паруса поставить! Уходим!

Матросы с явным удовольствием разбежались по работам. Жан тоже работал, поглядывал на шебеки. Там по всей вероятности шли приготовления для захвата судна, но поспешность с уходом несколько остановила арабов. Они явно ликовали. Им тоже не очень хотелось подставляться под французские пули и картечь. Даже подгребать перестали, наблюдая маневр французов.

— Кто посмел уходить? — тем временем орал Ансельмо, бегая по палубе. — Прекратить! Якорь не поднимать!

— Погоди орать, Ансельмо! — остановил ярость Жан. — Погляди, как арабы наблюдают за нами. Даже мушкеты отложили. Как раз момент для нашей атаки. Пушки скоро зарядят, пальнем сразу двумя, и мушкетами добавим. Это может подействовать на них.

Ансельмо раздумывал недолго. Судно уже тронулось и медленно разворачивалось бортом к шебекам. Те стояли почти рядом, надеясь, что схватки не будет. А французы уже вышли по дуге так, что обе шебеки оказались почти на одном направлении и слегка приблизились. До арабов оставалось не больше шестидесяти саженей.

Ансельмо с бледным лицом сам припал к пушке, целя по фальшборту, выше которого стояли арабы, глазея, как судно французов собирается выйти на курс во Францию или Испанию. Никто не держал оружия в руках.

Ансельмо кивнул матросу, что ожидал приказа запалить затравку:

— Пали! Ребята, — крикнул он оборачиваясь, — пали по басурманам!

Пушки грохнули, задымили мушкеты, и трескотня выстрелов смешалась с воплями на шебеках. Много арабов оказались ранеными и ползали по палубе, волоча за собой кровавые полосы. Гвалт и вопли полностью лишили арабов стремления к отпору. Однако это длилось недолго. Вскоре ответные выстрелы раздались с шебек.

Пушкари старались побыстрее зарядить пушки, пригибались, спасаясь от пуль. Появились два раненых. Арабы стреляли неважно и поспешно, результат оказался слабым. А французы и испанцы продолжали неторопливо выбирать цели и поражали начальников. Потери арабов составили значительное число людей, это сильно снизило их активность, и стрельба постепенно ослабевала с обеих сторон.

— Ансельмо, пушки готовы! — доложил пушкарь, сам не осмеливаясь вести прицел.

— Сейчас мы всадим ещё по заряду правоверным, и можно перейти к захвату! Будем крушить ближнее их судно! Пали!

Пушки опять рявкнули и картечь разрядила ряды арабов. Тут же эта шебека стала разворачиваться на обратный курс, вторая замешкалась немного, но тоже оделась парусами и тронулась назад.

— Палите, ребята, провожайте басурманов! — кричал Ансельмо и приглядывался к противнику. — Ребята, мы могли бы захватить заднюю! Там много раненых и убитых. Человек пятнадцать осталось всего. Капитан, командуй! Идём на абордаж!

Арабы почти прекратили стрельбу. Они были заняты парусами, снастями, и спешили поскорее покинуть зону обстрела французов. А последние продолжали палить из мушкетов, хотя наносили мало ощутимый урон арабам. Зато держали в постоянном страхе, не позволяя спокойно работать.

Людей у них не хватало для гребли, паруса поставлены не все и небрежно, а французы уже настигали шебеку. Вторая не стала идти на помощь, спасая свою шкуру. Даже не стреляли, тем более, что дистанция была уже большой.

Суда медленно сходились. Арабы отчаянно отстреливались, но их старые мушкеты заряжались медленно. Капитан в рупор прокричал им:

— Сдавайтесь или расстреляем всех! Обещаю жизнь и свободу! Сдавайтесь!

Не прошло и минуты, как матросы стали бросать оружие и поднимать руки вверх, уже не подчиняясь приказам единственного араба, что взял команду на себя. Его не слушали, а часть матросов уже тянула снасти, обрасопливая реи. Паруса заполоскались, и шебека сбавила ход.

Французы с испанцами бросились на палубу шебеки с саблями и пистолетами в руках. Арабы повалились на колени, прося пощады. Их не стали рубить.

— Всё обыскать, забрать всё ценное и провиант с порохом и пулями! — распоряжался Ансельмо, и сам допрашивал главного матроса.

— Ну что там? — спросил Жан неопределенно, проходя мимо. — Есть что интересное? Что он говорит?

— Они из Туниса. Кто-то донёс на нас. Если это так, то нам можно с неделю поработать здесь. Пока они дойдут до своих, пока соберутся с силами, мы сможем оставаться здесь.

— Это чертовски рискованно, Ансельмо, — возразил Жан. — Не лучше всё же убраться, пока есть такая возможность?

— А деньги? Кто нам их вернет? И тебе больше всего!

— Жизнь дороже, — не согласился Жан. — Всё же подумай…

Тем временем шебеку полностью осмотрели, забрали всё огнестрельное оружие и огневой запас, холодное оружие до ножей. Всех арабов отправили на шлюпке в море, оставив себе шебеку и двух молодых арабов для работы.

До вечера успели даже по два раза отправить ныряльщиков на дно. Ничего не нашли, но Ансельмо наотрез отказался возвращаться назад.

— Дней пять мы вполне можем здесь работать, ребята! Вдруг и повезет. Риска никакого, уверяю вас.

Все матросы и Жан не соглашались с ним, но всё же покорились настойчивым заявлениям Ансельмо.

На третий день со дна достали обломок статуи. Хорошо сохранившаяся голова какой-то богини из отличного мрамора стояла на палубе и матросы, гогоча, насмехались над нею и арабами, что достали её со дна.

— За каким бесом она нам? — смеялись матросы и Ансельмо приказал:

— Выбросить за борт! Зачем загромождать палубу разными обломками!

— Погодите, ребята! — остановил их Жан. — Голова красивая, и я бы хотел хоть её привезти домой. А то мои три тысячи, судя по всему, накрылись.

— Чёрт с тобой! — чуть не ругался Ансельмо. — Забирай свой камень! Будет напоминать тебе о нашем путешествии и приключениях.

И всё же на следующий день арабы подняли со дна несколько десятков золотых и серебряных монет, не то римских, не то греческих или финикийских. Никто определить этого не мог.

— Вот и добыча, ребята! — злорадно усмехался Ансельмо. — Каждому по монетке. И то дело, значит, не зря сюда шли и работали. Эй, собачьи дети, — это он к арабам. — Продолжайте, времени ещё достаточно!

Пятый день принес ещё немного монет, но времени больше не оставалось. Матросы и Жан с ними, требовали немедленного ухода на запад.

— Сам говорил, что пять дней можно поработать, — говорил капитан и Жан его поддержал. — Они прошли, и мы должны отваливать.

— Посмотри на море, капитан! Ветер восточных румбов. А это значит, что шебеки арабов будут идти сюда в два раза медленнее. У нас есть ещё время для работы! Успокойтесь. Завтра последний день работы и вечером мы обязательно уходим. Даю слово!

После долгих споров с ним согласились.

— Капитан, на марсе постоянно должен находиться матрос, — Ансельмо строго кивнул вверх. — Пусть неотступно следит за морем. В основном за западным горизонтом.

А на дно запускали и тех двух арабов, которых не отпустили с остальными пленниками, что ушли на лодке.

К вечеру удалось поднять ещё немного монет и украшений из золота и серебра. Одно из них с красивым камнем в середине и нескольких по бокам, Жан потребовал себе. Ансельмо со вздохом сожаления согласился.

— Чёрт с тобой, Жан. Нам все равно не рассчитаться с тобой. Разве что сумеем доставить до нашего порта шебеку и продать её. Признаться, мы только начали что-то поднимать, но вынуждены отвалить.