Двойной зигзаг удачи

Ченита подумала немного и согласилась.

Неделя прошла в бесплодных поисках. Они встретились на окраине Перпиньяна.

— Ченита, — бросился Жан к жене. — Мы в тупике, если у тебя нет ничего!

— Ничего не нашел? Значит, они не такие простаки, как мы предполагали. А Бакон всё же заметил кой-кого.

— Герена? — спросил Жан с надеждой в голосе.

— Его! И того, кто украл нашего малыша! Всё стало на свои места, Жан! Осталось схватить кого-то из них — и тогда мы будем иметь возможность получить нашего сына, Жан!

Тот долго раздумывал. Сведения ему понравились, но как из них выудить то нужное, к чему они стремились?

— Я думаю, что надо немедленно собраться с мыслями и решить, что нам делать. Ведь они скоро узнают, что нас нет дома.

— Кого-то надо заманить в ловушку, изловить и пытать! Мы всё узнаем.

— Хорошая мысль, Жан! — воскликнула Ченита. — Будем следить за домом, и случай подвернётся. В этом я уверена. Сколько раз мне такое просилось в руки, да что я одна могла сделать? Да и не знала я наверняка, кто причастен к краже.

— Кого будем выслеживать? — спросил Жан.

— Мне кажется, что без разницы, — ответил Жан. — Любой, кто появится и которого можно схватить.

— Может, полицию привлечь, а? — спросила Ченита. — Всё им описать и они будут обязаны исполнить свой долг.

— Можно, но так будет дольше. Да и нам будет интереснее самим докопаться и уж тогда волочить их в участок. Пусть тогда разбираются с ними.

Они пока не договорились, но тотчас стали наблюдать за домом. Для этой цели оделись в простые одежды, купив подержанные для бедных. Жан ещё у цирюльника купил парик, приказав его переделать. Бородку приклеить тоже не составило труда. А Чениту одели служанкой с широкополым чепцом, что закрывал верхнюю часть лица.

— Поблизости нам понадобится лошадь, — заметил Жан. — Снимем домик поблизости, чтобы можно быстро всем воспользоваться.

Так и сделали. Домик был в четырех минутах обычной ходьбы от дома мадам Режины. Прошло два дня — и Бакон, следящий за домом, прибежал с вестью, взбудоражившей несчастных родителей:

— Месье, тот, кто носит имя Герен, пошел в конюшню седлать коня! Собрался куда-то ехать.

Супруги переглянулись. А Жан без лишних слов стремительно вышел и через пять минут уже сидел в седле, обвешанный оружием в кобурах и ножнах. Он быстро погнал коня на окраину, и, покинув пределы города и взобравшись на бугор, увидел всадника, неторопливо трусившего на юго-восток.

Жан проследил его и решил, что это и есть Герен. Другого всадника он не видел. Виднелись пешеходы, телеги, но не всадники. Он погнал коня быстрее, а затем слез на землю и повел лошадь в поводу. Посчитал, что так его труднее заметить. А Герен должен был оборачиваться, как зверь, чувствуя опасность.

Пройдя миль пять, Жан всё же сел в седло. Чувствовал усталость. Спал он очень мало и силы его слабели. Но он был уверен, что правильно следует за Гереном, который свернул на малоприметную дорогу среди холмов. Он отстал от Герена, стараясь быть незамеченным, и двигался за ним, скрываясь за кустами и холмами. Вдали виднелась деревушка. Туда Герен сворачивать не стал.

Наконец Жан увидел вдали строения одинокой усадьбы и стадо коров ближе к нему. Пришлось погнать коня кружным путем, чтобы с другой стороны проследить за неприятелем. Как раз успел. Тот подъезжал к воротам, и Жану удалось заметить, как Герен уверенно въехал во двор усадьбы.

Оглядев местность, Жан посчитал за лучшее спрятаться в кустарнике вблизи дороги, что вела к Перпиньяну. И там подождать возвращения Герена. Он даже успел отдохнуть, сидя в тени невысокого дерева. Ждать пришлось около часа.

Герен медленно, не подгоняя лошадь, ехал по широкой тропе и по сторонам не смотрел. Жан вытащил два пистолета и вышел на дорогу.

— Эй, похититель! — негромко крикнул он, наставив пистолеты. — Слезай и медленно. Хочу поговорить с тобой, благородный Герен.

— А в чем дело, приятель? — испуганно спросил тот, видимо не узнавая Жана. — Денег у меня мало, но я готов их отдать.

— Я говорю — слезай! — прикрикнул Жан и сделал шаг ближе. — Стреляю без предупреждения! Ну!

Герен медленно сошел на землю. Жан отвёл коня, не выпуская офицера из поля своего зрения. Вернулся на пять шагов и крикнул:

— Ложись, падаль крысиная, на землю! Жри её, но говори, как ты украл моего сына? Кто с тобой в сговоре? Хотя я и так знаю, что это Режина и твой человек.

— Это месье де Гаруэн? — наконец проговорил вопрос Герен. — Откуда вы тут взялись, месье? И что за ребенок, о котором вы говорите? — Эти слова Герен сказал уже лежа на земле.

Жан ударил его носком сапога в лицо. Кровь засочилась изо рта и тот выплюнул обломок зуба.

— Зачем же так, месье?! — зашамкал Герен, сплёвывая сгусток крови. — Я ничего о вашем сыне не знаю, месье.

Жан не ответил, а сильно повторил удар, выбив ещё пару зубов.

— Это для лучшего разговора, собачий сын! — теперь ударил в пах. Герен скорчился, стоная и вроде бы даже проклиная Жана. — Может, мне удастся заставить тебя заговорить, Герен. Ты ведь хвастался умением насмехаться над юными созданиями, В том числе и над младенцами. Говори, глист проклятый! — И с удовольствием ударил по ребрам. Что-то тихо хрустнуло, и Дюрэ взвыл от боли.

Жан подождал немного, пока тот успокоится. Помолчал, успокаиваясь.

— Так что, будем говорить или мне продолжить? — и слегка ударил по боку, куда бил только что. Опять вой и стоны. — Неужели тебе нравится такое испытывать?

— Проклятый! Что ты обещаешь, если я всё тебе скажу?

— Только одно, Герен. Легкую смерть. Другого ты не заслуживаешь. Иначе ты промучаешься ещё долго. А мне и так известно, где мой сын, и забрать его не составит труда.

Наступило молчание. Жан начинал нервничать. Даже подумал вдруг: «Мне и так всё уже известно. Стоит столько времени ждать, пока эта гнида заговорит?»

Он подошел ближе и обнажил шпагу. Герен проговорил сквозь стиснутые зубы:

— Убьёшь? Тебя же казнят, Гаруэн!

— Там видно будет, — и опустил клинок в живот. Герен вскрикнул и затих, выпучив глаза в ожидании смерти. Она подступала, не торопясь. А Жан не спешил вынуть шпагу и даже покачал ею в животе. Герен застонал, но глаза уже становились бессмысленными, стекленели, и наконец застыли с удивлением вперив невидящий взор в небо.

Солнце заходило за холмы. Жан некоторое время раздумывал, затем повел коня к ферме. До неё было не более семисот шагов, как он определил. Он не снял своего парика и бородки, и вошел во двор с независимым видом. Собак отогнал шпагой и опросил на немой вопрос хозяйки:

— У вас здесь содержится младенец мужского пола. Я бы хотел его забрать, у меня приказ. И вот деньги за услуги. Как он, не болеет?

— Но, сударь, только что у нас был месье Дюрэ и мы обо всем договорились.

— Дюрэ? Я такого не знаю. Откуда он тут взялся? И прошу, мадам, поспешить. Иначе мне придется вернуться с полицией. Ребёнок украден, и я должен вернуть его родителям. Разве это не правильно, мадам? А деньги я могу и не отдавать. Так мне родители сказали. Итак?..

На пороге появился толстоватый мужчина из крестьян.

— Вы кто такой? — спросил он, вытирая губы рукавом. Он только что закончил ужин. — Чего вам от моей супруги нужно?

— Я приехал по поручению родителей малыша, которого вам оставили на время. Его украли у них, но в полицию не стали обращаться, надеясь всё решить полюбовно, месье. И прошу поспешить, а то вечер уже на дворе, а до города далеко.

— А месье Герен?.. он же…

Жена не дала мужу договорить, заметив в страхе:

— Сис, я так и знала, что с этим малышом будут неприятности. А этот господин и деньги обещал заплатить. Отдам, а то с полицией мне дела иметь не с руки.

Крестьянин думал недолго. Лишь спросил неуверенно:

— А месье Дюрэ знает об этом… о вас, месье?

— Я уже говорил мадам, что не знаю такого человека. Но уверен, что речь идет о том самом, кто украл ребёнка. Полиция всё равно этим займется, но я обещаю о вас ничего не говорить, господа. А деньги, вот они! — протянул Жан тощий кошель с десятком золотых экю. — Больше не могу, извините, господа. Несите ребёнка!

Крестьянин поколебался, монеты взял и удалился, а Жан приготовился к отпору. Пистолет уже взял в руку и готов был выстрелить при первом появлении оружия у хозяина дома. Он появился вскоре. Рядом шла молодая женщина. На её руках похныкивал ребёнок. Она подошла к Жану. Тот развернул покрытие и узнал сына.

— Живой! — как-то странно молвил он и принял сверток. Огляделся и, улыбаясь, попросил молодую женщину:

— Если вас не затруднит, сударыня, подайте мне ребёнка, когда я сяду на лошадь.

Женщина с некоторым страхом выполнила его просьбу. Жан довольно улыбнулся, махнул рукой, тронул коня шпорами и выехал за ворота.

Уже в темноте он въехал во двор домика и Ченита с воплем радости встретила его, схватив свёрток с сыном.

— Неужели ты его нашёл? — воскликнула она, стараясь в темноте рассмотреть плачущего сына. — А я так боялась, что ты попал в неприятное положение! Идем, мой малыш, я тебя покормлю! — И поспешила в домик.

Когда Жан вошел к жене, та с плачущим ребёнком посмотрела на него жалкими глазами. В них стояли слезы. Аман плакал и требовательно просил еды.

— Что с тобой, Ченита? — требовательно спросил Жан.

— У меня молока нет, Жан! Что делать?

— Надо срочно найти кормилицу или хотя бы простого молока. Я пойду спрошу совета у хозяйки. Она может помочь.

— Месье, кормилицы в нашем квартале вам вряд ли найти, — со вздохом сказала пожилая женщина. — Могу предложить козьего молока. Разбавите водой — и будет хорошо. Так ваш ребенок хоть не умрёт. Я сейчас, месье.

Через четверть часа Аман немного успокоился, присосавшись к бутылочке, чмокая и сопя от старания и голода.

— Что же теперь нам делать, Жан? — умоляюще спрашивала жена. — Нужно будет в каждой деревне искать кормилицу или козу.

Жан думал недолго.

— Куплю у хозяйки козу. По дороге будем доить и кормить нашего Амана. Козу тоже легко будет прокормить. Чуть медленнее будем двигаться.

Они выехали ранним утром. Солнце ещё даже не осветлило восток. Связанная коза жалобно блеяла, но смирно лежала у ног Чениты. Та держала сына на руках. Он уже спал, насосавшись молока. Однако, ночь была трудной. Малыш часто плакал, трудно привыкая к новой пище.

— Жан, а почему ты не захотел встретиться с мадам? — спросила Ченита.

— Зачем? — ответил тот, наклонившись с седла. — Пусть подольше не знает, что произошло. Уже сейчас она беспокоится, не встретив своего племянничка. Это нагонит на неё страха и остановит от поисков Дюрэ и нас.

— Она может заявить в полицию?

— Вряд ли, — неуверенно ответил Жан. — Её причастность не так трудно доказать. И она это должна понимать.

— А те крестьяне, что держали нашего малыша?

— Им тоже нет им смысла что-то разглашать. С полицией никто не хочет связываться, сама знаешь. Себе дороже будет. Надеюсь, что всё заглохнет. Узнать меня им будет трудно. Все свои реквизиты я спалю на первой же остановке.