Двойной зигзаг удачи

Глава 39

Скоро Жан пригласил на работу молодого парня лет двадцати. Он был немного похож на самого Жана, но без усов. В разговоре с ним Жан сказал:

— Работать будешь по дому, в саду и помогать людям во всем, что потребуется. Но есть одна необычная просьба. Тебя Жуль звать?

— Верно, месье. Так что за просьба, господин?

— В доме живет мадам. Весьма привлекательная. В случае необходимости — ты к ней зайдешь в спальню и сделаешь своё мужское дело. Будешь доволен, как я полагаю. Моя жена говорит, что мадам очень темпераментная. Как моя просьба тебе?

Жуль в недоумении скривил рожу и улыбнулся. Сказал с ухмылкой:

— И это вся работа, месье? И за это вы будете платить мне два золотых в месяц на всём готовом? Я согласен, месье де Гаруэн.

— Отлично, Жуль. Лишь прошу не причинять ей неприятностей. Поласковее. Потом ты сам всё узнаешь о ней и сообразишь. Не маленький…

В спальне с Ченитой он рассказал ей про разговор с Жулем.

— Как только у Леноры появятся признаки сумасшествия, или, как бы это сказать?.. Помутнения рассудка — ты говоришь Жулю, и он должен будет быть готов ублажать её. Только вечером, когда дети улягутся.

— Отлично, Жан. А коль понесет, что тогда?

— А что? Пусть рожает. Это вполне может её вылечить. Я говорил с врачом.

— Здорово! Я так и сделаю, любимый!

Но прошло больше двух недель, прежде, чем у Леноры снова появился странный блеск в глазах. Жана дома не было, и Ченита даже испугалась. Вспомнила наставления мужа, и, найдя Жуля, сказала тихо, со значением:

— Сегодня ты можешь понадобиться, Жуль. Помойся хорошенько, и не потей больше. Усы уже почти выросли. Свечу не забудь задуть, когда будешь в спальне.

— Мадам, я слыхал, что мадам чем-то больна. Это не заразно?

— Нисколько! Просто мадам Ленора… слегка тронулась головой. И ты должен будешь таким образом её лечить. Теперь понял?

— Вполне, мадам. Странная у меня работа, признаюсь. Но хозяин обещал платить. Все говорят, что он человек обязательный, мадам…

— Так оно и есть, Жуль. Мой муж порядочный человек и всегда выполняет свои обещания. В случае успеха в таком лечении, Жуль, и я обещаю тебе подкинуть немного. Так что старайся! — усмехнулась Ченита. Замешкалась немного и добавила: — Мадам может называть тебя Николя. Ты не смущайся. Отвечай на это ласково.

За ужином Ченита наблюдала за Ленорой, её поведение становилось все агрессивнее, в глазах появился странный блеск и Чените стало страшновато. А Ленора ещё спросила резко:

— А где Николя? Уже ужинаем без него?!

— Он задерживается по делам, Ленор, — мягко ответила Ченита. — Присылал посыльного с этим. Обещал скоро вернуться. А ты иди к себе. Когда он вернется, я к тебе его пришлю. Он спрашивал о тебе.

Ченита обратила внимание на её глаза. В них засветилась надежда и радость.

Когда стемнело, а свечи ещё не зажигали, Жуль вошел в спальню к Леноре. Та с поспешностью вскочила и чуть ли не с воплем, воскликнула:

— О, Николя! Ты пришел! Как мило с твоей стороны! Иди ко мне, — и сама бросилась обнимать Жуля, целовать и ласкать, что-то приговаривая, пока Жуль свыкался со странным положением в чужой спальне. Однако, раздумывать он не мог, помня наставления Чениты. Да и женщина была шикарной для него, и устоять против соблазна он никак не мог.

И не прошло минуты, как Жуль уже вошел в роль и стал тискать Ленору, что доставляло ей огромное наслаждение. И, поскольку она торопилась, Жуль не стал медлить и овладел ею со всем пылом молодости.

Любовные игры длились у них довольно долго. Ченита с замиранием сердца вслушивалась в смутные звуки, исходящие из спальни Леноры, и страх всё глубже заползал в её душу. Казалось, что она способствует ужасному греху. Но по тому, что она слышала, сделала вывод, что ошибается.

Ченита ушла к себе, тем более, что Жан уже пришел и плескался в саду около бочки, и ей захотелось быть рядом. Чувство страсти тоже охватывало её все сильнее, и она спустилась к мужу. Тот, совершенно обнаженный, продолжал плескаться и Ченита обняла его сзади, приникнув к его мокрой спине, ощущая, как кровь пульсирует по телу, а сердце жадно затрепетало в предчувствии наслаждений.

Жан обернулся, впился в её губы и они повалились на траву, не обращая внимания грязь под ними. Зато любили они страстно, до изнеможения. А передохнув, Ченита прошептала:

— Жан, любимый! Как это получилось, что мне было намного приятнее здесь, в грязи, чем в чистой постели? Было так восхитительно, что я, кажется, прикусила губу. Ты попробуй её…

Он нежно целовал её, потом они долго мылись из бочки, а Ченита скомкала платье и смущенно оглянувшись, спросила:

— Как же я вернусь домой, любимый?

Он оглядел её обнаженную, поцеловал в грудь. Она вновь затрепетала, но страсть уже затухала и Жан сказал:

— Не беспокойся, дорогая Ченита. Я сейчас тебе принесу чистое.

Дома за столом Ченита в подробностях рассказывала мужу события последнего часа.

— Неужели она не поняла, что это не я? — удивлялся Жан, а внутри разливалась обида. — Хотел бы я узнать, что и как там происходит. Но всё тихо.

— Ты же её успокоил, любимый! — лукаво улыбалась Ченита. — Завтра можно будет всё разузнать. Только ты должен играть свою роль в зависимости от нашего договора, Жан.

— Ты столько на меня наваливаешь, моя прелесть! Лишь бы всё у нас получилось. Этот Жуль обязан сыграть, как надо.

— Сегодня я ему всё пояснила, Жан. Полагаю, он справится со своими обязанностями.

— Будем надеяться, — с усмешкой ответил Жан. А сам вспомнил тетку Таиру и их любовные приключения. И стало так приятно, что ему вдруг захотелось снова вернуться в юность и ощутить то прекрасное и счастливое время… которое уже безвозвратно убежало вдаль и никогда не вернется.

— Ты что это затих? — встрепенулась Ченита, заметив его состояние.

— Вдруг вспомнил юность, когда я жил в доме моего хозяина в Турции.

— Так приятно тебе там жилось?

— Конечно! Я был юн, страх и счастье переплетались в единый клубок, и всё казалось таким прекрасным…

— И ту женщину вспомнил?..

— Таиру? — выдал он себя. — Вспомнил, а как же! То была вспышка звезды, которая так же быстро погасла, не успев как следует осветить мою жизнь. То был конец моего детства и начало совсем другой жизни. И она привела меня к тебе.

— И к Леноре… — кольнула она слегка. Сообразила свою глупость и улыбнулась виновато, потянувшись к нему губами. — Жан, как я тебе люблю, мой дорогой мальчишка! Я тоже часто вспоминаю свою юность, но что-то не вижу в ней ничего яркого и достойного воспоминаний и мечтаний. Даже наоборот. Особенно первое падение с мужчиной. Мне неприятно об этом вспоминать. И лишь ты побуждаешь меня к ним.

— Что-то у нас сегодня странное ощущение от тех воспоминаний, — заметил Жан.

— Ты прав, милый супруг! Не надо грустить и вспоминать плохое. А у тебя его было тоже достаточно, как и у меня. Но Господь нас приметил и отметил своим благоволением и соединил вместе, хотя у тебя все могло быть иначе.

— Возможно, — грустно ответил Жан. — Тогда мы с Ленорой были чуть ли не в ссоре. Она хотела заполучить богатого старого и немощного жениха, и с его помощью обеспечить наше счастье. Как видишь, ничего из этого не получилось у Леноры. И сейчас она спит, наверное, насладившись вовсе не мною, а временным проходимцем, который вскоре должен будет исчезнуть из её жизни.

— Ой, Жан! А ты, выходит, обиделся, что она тебя не узнала? Хватит о грустном! Мы так хорошо начали…

Прошло несколько дней, и Жуль в подробностях рассказывал им про свои успехи с Ленорой.

— Господин, — отвечал Жуль Жану, — мне неловко, что мадам Ленора принимает меня за какого-то Николя. Хорошо, что мадам Ченита предупредила, а то могло бы все сорваться.

— Это все не имеет значения, Жуль. Главное в том, как она воспринимает тебя. Признайся, что она женщина очень приятная, не так ли?

— Это и так ясно, месье Жан! Просто божественная женщина. Но что дальше?..

— Спроси у Бога, Жуль. Нам то недоступно. Доктор сказал, что болезни с головой весьма сложны и малообъяснимы. И лечить их крайне сложно. Однако, приятель, мне сдается, что тебе можно постепенно избавляться от образа Николя и самому становиться Жулем. Но это стоит делать очень осторожно и неторопливо. У тебя достаточно времени для этого. К женитьбе подкопишь достаточно денег, как думаешь? — хохотнул Жан и похлопал парня по спине. Жуль был чуть выше Жана, худее по причине малого достатка и выглядел сейчас в новом одеянии совсем не так плохо.

— Простите, хозяин, а кто такой Николя? Прислуга не отвечает, вроде бы не знает. А мне любопытно, и для дела хорошо бы знать побольше.

— Чем больше будешь знать, тем скорее потеряешь свою работу, парень, — жёстко ответил Жан. — Постарайся поменьше задавать вопросов, и тогда твоя жизнь будет приятной и многообещающей. Усек?

— Простите, хозяин! — Жуль поклонился, явно в растерянности и страхе. — Я всё понял, месье де Гаруэн. Больше такое не повторится.

Дома Жан предложил супруге:

— Собери свою прислугу и строго предупреди об интересе к Николя. Пусть не распускают языки! Вроде бы ещё ничего не случилось, но Жуль уже интересовался им. Я его уже предупредил об опасности задавать лишние вопросы. Так и у тебя должно быть с прислугой. Они-то знают многое, если не всё.

— Я с тобой полностью согласна, Жан Батист! — с готовностью ответила Ченита. — Сегодня же собираю всех троих и провожу с ними серьезную работу. Хорошо, что ты об этом напомнил. Слухи в городе нам ни к чему. А их даже толстые крепостные стены не остановят, когда они вырвутся за пределы нашего дома.

Время бежало стремительно, и прошло уже больше трех месяцев с начала работы Жуля. И эти месяцы оказались намного продуктивнее, чем предполагалось. Доктор иногда заглядывал к ним и проводил беседы с Ченитой, Ленорой и Жаном. Ему, казалось, было весьма интересно быть в курсе их лечения столь необычным, и, как он полагал, приемлемым методом.

— Мне все больше сдается, что вы, господа, — обращался он к супругам, — на правильном пути. Лишь меня беспокоит, как мадам Ленора воспримет подлог. А это обязательно произойдет и, надеюсь, не будет столь резким и фатальным.

— Мы, доктор, этого больше всего боимся, — призналась Ченита. — Постоянно живем в страхе и ожидании чего-то непоправимого. И мы приняли меры, которые нам кажутся подходящими случаю.

— Меры? — старик встрепенулся, оживился ещё больше и устремил взгляд водянистых глаз на Чениту. — Не могли бы вы, мадам, пояснить о нем подробнее?

— Конечно, месье. Он заключается в том, что мы стали неторопливо подключать Жуля к столу во время трапез. Это, по нашему мнению, может ослабить удар, который обрушится на Ленору когда-нибудь.

— Гм, мадам. В этом что-то есть. Думаю, что именно так и нужно делать. И пусть этот Жуль будет постепенно оказывать мадам Леноре знаки внимания, ухаживать, и постепенно приберет её к рукам. Хотя есть и возражения, но я не считаю их серьезными. Я прослежу и сделаю выводы. Главное, не перегнуть палку, а от этого никто не застрахован.

— Доктор, скоро у нас обед, — молвил Жан просительно. — Не соизволите ли принять приглашение и отобедать с нами. Как раз понаблюдаете за поведением Леноры и Жуля. Вам это будет интересно.