Двойной зигзаг удачи

Глава 1

Пётр Андреевич Толстой, будучи в глубокой неприязни, посматривая на быстрые воды Днестра, раздумывал над непонятным явлением. Османские приставы не появлялись. А он тут стоит уже пятый день. Лишь представители молдавского господаря Кантемира соизволили просто и даже с радостью встретить посла великой державы и имели с ним, послом, долгие обстоятельные беседы.

И вот сейчас, проводив гостей, посол так и не мог разобраться в том, почему турки не появляются столько дней.

— Пётр Андреевич! — услышал посол тихий голос дьяка Посольского приказа.

— Что ещё приключилось? — едва повернул голову и даже не увидел говорящего. — Кого черт принес?

— Пётр Андреевич, смею доложить, что воевода молдавский мне нечто поведал.

— Сам не мог мне сказать?

— Вы дюже сердитым были, господин мой. Не осмелился…

— Говори! — грубо бросил посол и вздохнул.

Он сидел на складном стульчике в тени развесистого дерева-бука и с вожделением поглядывал на прохладные воды реки. Ему очень хотелось окунуться в эти стремительные воды и ощутить свежесть и бодрость. Не решался. Кругом было слишком много посторонних глаз, а уронить достоинство он не смел.

— Господин мой, воевода молдавский настоятельно советовал не ждать вам турских приставов. Они не приедут.

— Он пояснил причину столь непочтительного ко мне, послу Великой державы, отношения? Это ведь неслыханная наглость. Прежних Украинцева и Голицына принимали со всеми почестями! А меня!..

— Не извольте гневаться, Пётр Андреевич, — дьяк поклонился, хотя посол не собирался смотреть на него. — Так тут заведено, что турки не должны появляться в землях Молдавского господаря. Ждать, посему, нет никакого резона, господин. Воевода умолял послушаться его совета, Пётр Андреевич.

Посол долго молчал. Дьяк терпеливо ждал.

— Где же нас могут встретить османские приставы в таком разе?

— В Яссах, Пётр Андреевич. Так уверял воевода, а он тут все знает.

— А что местный сераскир? Этот… Юсуф-паша?

— Воевода был у него и тот тоже подсказал вам не ждать приставов.

Пётр Андреевич надолго задумался. Это осложняло ему выполнение царского указа. Но и ждать было несподручно. Дело требовало скорейшего прибытия посольства в Адрианополь. Именно там сейчас стоял султанский двор.

— Ладно! Поди распорядись о завтрашнем переезде через Днестр. Тут нам не сидеть более. Поспеши!

Дьяк поклонился и тихо ушел, а у посла опять зародилась мысль плюнуть на все и искупаться в реке. Благо и берег не такой уж глинистый. Даже почти чистый. А вода так манит в этакую жару!

Он посмотрел на далекие домики пограничного городка Сороки, видневшиеся на правом берегу и подумал, что то уже турская земли. Вздохнул, встал и побрел к своим, которые уже зашевелились, выполняя приказ на сбор.

В Яссах посол наконец получил часть почестей от пристава османов. Однако его попытки разузнать подробности султанского двора в Адрианополе не увенчались успехом. Турки помалкивали и особого радушия не проявляли. Это немало беспокоило и волновало.

Зато он часто встречался с господарем молдавским Константином Кантемиром, с его сыном Дмитрием. И эти беседы с ними значительно расширили представление Толстого о султанским окружении. Константин говорил доверительно:

— Уважаемый Пётр Андреевич, в Адрианополе вас будет ждать множество препон. Тем более, что султан болеет и его кончина не за горами. Все это может сильно осложнить вашу задачу. Будьте крайне осмотрительны, прошу вас.

— Я благодарен вам, мой друг, и никогда не забуду вашего участия в делах столь важных для моего государя.

— Я вам предоставлю пару моих людей, весьма близких ко двору султана. Они помогут разобраться вам в положении при дворе. Там все слишком шатко и непостоянно.

После таких визитов господаря у посла возникало множество безответных вопросов, решить которые в Яссах он не мог. А так хотелось прибыть к султану с чем-то достоверным и основательным. Он перебирал в памяти имена людей, на которых он мог положиться в первую очередь. И первым среди них он считал Иерусалимского патриарха Досифея, православного грека и ярого сторонника России. «С него я и начну по приезде в Адрианополь, — подумал посол и вздохнул. — У него будет много помощников, и я их затребую. Как без них?»

Он считал, что его задача настолько трудна и опасна, что стало страшновато. Вспомнились рассказы про османов. У них дипломатическая неприкосновенность не играет никакого значения, коль дела обостряются. Особенно это касалось России. Он-то хорошо знал эту сторону османского двора.

А отец с сыном Кантемиры продолжали навещать посла. Не без своего умысла, конечно. Толстой узнавал много нового, что так было необходимо в его будущей деятельности посла в Блистающей Порте как постоянного соперника на южных рубежах.

Но одна беседа, тайная и короткая, взволновала Пётра Андреевича особенно сильно и заставила потом долго думать. Константин попросил посла предоставить ему возможность поговорить без свидетелей, оставив лишь преданного толмача, без которого им было трудно вести диалог.

— Что-то особо серьезное, господин господарь? — тревожно вскинул брови Толстой и пытливо смотрел в беспокойное лицо молдавского господаря.

— Чрезвычайно, мой господин, — с поспешностью проговорил Кантемир.

— Извольте. И помните, что долго задерживаться у меня в таком составе не очень удобно, — и Пётр Андреевич обвел комнату, где сидели всего трое.

— Это все понятно, господин посол, и я не задержу вас излишне. Понимаю ваши опасения. Итак, мой господин, у нас имеется большая просьба к царю. Как вы можете посодействовать перед царем о нашей просьбе взять Молдавию под руку вашего царя. Уж слишком обременительно и позорно нам находиться под копытом османского коня, господин посол.

Слова господаря сильно взволновали Толстого. Понимал, что это преждевременно и опасно. Особенно сейчас, когда шведский король Карл угрожает вторжением в пределы России. И не считаться с этим никто в России не может.

— Я понимаю вашу озабоченность и беспокойство, господин Кантемир. Но в данное время такие вопросы не могут заинтересовать моего государя. Время и для нас наступило слишком трудное. Я имею в виду Карла шведского. Но могу обещать, что постараюсь донести вашу просьбу до царя. И все же со своей стороны могу заметить, что ваши слова мне понятны, как никому. Я сочувствую вам и вашему народу, но время ещё не подоспело.

— Благодарю вас, Пётр Андреевич, — проговорил Кантемир удрученно. — Я и не ожидал ничего другого от вас. Понимаю, какие трудные времена в вашем государстве, и не обижаюсь. Но так хотелось получить хоть малую толику надежды!

Когда Кантемир удалился, Толстой долго раздумывал над его словами. Просьба господаря ему была понятна, но помочь ему он не мог. Он подозвал толмача и строго потребовал:

— Глянь-ка за дверью, ничего нет подозрительного. Опасаюсь я за такие визиты. У османов повсюду имеются уши и глаза.

Толмач поклонился и тихо выскользнул из комнаты.

Находясь в тяжелых раздумьях, Толстой продолжал собирать всевозможные сведения о турках и султане. Все складывалось неутешительно, но дело делать надо, и он уже готовил посольство к переезду в Адрианополь. Здесь, думалось ему, больше нечего делать. Главные дела будут при дворе султана.

Два дня на сборы — и вереница телег, карет и охраны выступила в дорогу. Две сотни османских конников во главе с их начальником чурбачи и представителем султана гарцевали по обе стороны каравана, размахивая нагайками и угрожая побоями, разгоняли встречных и сгоняли с дороги любого, кто появлялся.