Двойной зигзаг удачи

Глава 2

Алтын остался один у могилы матери. Все ушли и не стали мешать несчастному мальчику излить последние слезы, окропив ими холмик, что скрыл навсегда его любимую матушку. Теперь он остался совсем один, но до него это ещё не дошло. И слезы высохли. Осталась лишь пустота. Пустота в голове, пустота на душе. Он лишь судорожно вздыхал. Тело, худое и загорелое, вздрагивало и сотрясалось. Но слез уже не было.

Тяжелая рука опустилась на его плечо. Повернул голову. Над ним в скорбном молчании стоял его друг, конюх Агап. В его серых глазах легко просматривалась печаль и жалость к этому сироте.

— Что ж делать, Николка? Такая у тебя судьбинушка. Тут ничего не поделаешь. Ты успокойся и хорошенько покумекай, как будешь жить теперь.

Мальчишка вздохнул и трудно поднялся с колен.

— Ты уж прости, парень, но креста я ставить не стану. Ещё получим с тобой по шее за такое самоуправство. А мулла и так со злобностью взирает на нас.

Алтын не ответил. Он все отлично понимал и молча кивнул.

— Приготовься, Николка, к трудностям. Теперь тебя некому защищать. А Таира тебе не помощница. Хоть и подруга твоей матери, царство ей небесное! Да упокой её душу, Господи! — И Агап мелко перекрестился, оглянулся и вздохнул.

— Как думаешь, Агапка, что меня ждет теперь?

Агап понурил всклокоченную седеющую голову, помолчал, но ответил:

— Работа, парень! Работа! Теперь тебя загоняют, и ты должен помнить, что обуха плетью не перешибить.

— Тебя же не загоняли, дед! Чего ж меня станут гонять, как сидорову козу, как ты говоришь?

— Уж дюже твою мамку туточки не любили некоторые… А мстить они горазды!

— Я ж никому ничего плохого не делал, Агапка!

— Ты был свободен, парень. Теперь ты раб, и все станут тебя использовать.

— Убегу! — вдруг тихо вымолвил Алтын, а Агап вздохнул тяжко.

— Куда тебе убежать? Ты ещё малый. Сколько тебе, двенадцать? Для такого дела мозги нужны знатные, и деньги. Разве такое у тебя имеется?

Алтын разжал кулак — на ладони тускло блеснула серебряная монетка.

— Осталась от мамки, — пояснил Алтын и поднял глаза на Агапа. Тот усмехнулся, горестно и сочувственно.

— Не смеши, Николка. С такими деньгами ты далеко не уйдешь. Я уже бросил даже думать про возвращение домой. Тут прижился. А работать везде требуется. А тут я привык, даже речь свою подзабывать начал, как стареть пришлось. Тут и помру, на чужбине. Такая моя доля, сынок…

— А мне мамка постоянно говорила, чтобы я постарался вернуться на родину.

— То её родина, сынку. А ты родился уже тут, в Крыму. Так ведь сам говорил.

— Точно, дед. Я из Сурожа, как наши тот городок называют. Там ещё такая крепость стоит — осталась от италийцев каких-то. Мы там столько лазали с ребятами, да я уже многое подзабыл. Сколько мне тогда было? Немного больше пяти лет. От тех пор у меня только голубые воспоминания, и те блекнут со временем, дед Агап. Что меня ждет теперь?

— Крепись и надейся, парень, — Агап погладил кудлатую голову Алтына. — Особо не выставляйся. Будет только хуже. Всюду старайся схитрить с теми, кто посильнее будет. Иначе схлопочешь много напастей на свою голову. А ещё харя у тебя смазливая. То тож может тебе повредить.

— С чего бы так, дед? — в глазах мальчишки появился проблеск страха.

— Завистников завсегда много бывает, коль кто выделяется из толпы, хлопец.

Было видно, что Алтын не все уразумел, однако дед не стал растолковывать свои слова и лишь добавил серьезно:

— А с побегом ты лучше повремени. Не дорос ещё до такого опасного дела. Или уже думка имеется у тебя?

Алтын неопределенно пожал плечами. А в голове уже зашевелились мысли и он неожиданно для себя выпалил:

— Подамся на судно, что на север пойдет. В Черное море. Там будет легче на Слобожанщину попасть. А где это, Агапка? Мамка много говорила о тех землях, а я никак не могу все уразуметь. Далеко, небось?

— Далечёнько, хлопчик! Так, значит, уже придумал какой-то план? Смотри, как бы худа не было, Николка! Ты хлопец шустрый, да и на таких всегда найдется аркан покрепче.

А Алтын скривил губы и подумал: «Пусть потом говорит про меня, а я буду совсем в другом месте!»

Мальчишка ещё раз бросил прощальный взгляд на пустой холмик земли и повернулся к Агапу, заметив с печалью в голосе:

— Пошли, Агапка. Что тут делать! Пусть лежит мамка и отдыхает. Она столько намучилась! Пусть земля ей будет пухом!

Агап положил ладонь на худое плечо Алтына, и они в молчании удалились к усадьбе хозяина Тухвата-эфенди, купца и богатого человека в городке Игнеада.

Агап ушел в конюшню поглядеть лошадей, а Алтын, понурившись, поплелся в свою комнатку в довольно большом доме, где жили жены и наложницы хозяина. У купца было две жены и столько же наложниц. Мать Алтына недавно родила ему сына, но сама умерла через четыре дня. Жениться на Ганне, так звали мать Алтына, хозяин не собирался, но выделял её среди других, и Алтын потому жил вполне припеваючи.

Он задумался и очнулся, лишь получив увесистый подзатыльник. Оглянулся и увидел Файзура, с улыбкой смотрящего на Алтына. То был сын хозяина, ему уже было тринадцать лет, и был он немного выше Алтына.

— Чего тебе? — огрызнулся Алтын, помня слова Агапа об осторожности.

— Не будешь больше задаваться, раб проклятый! Теперь я с тебя не слезу!

— Что я тебе такого сделал, что столько ярости? Если ты хозяйский сын, так и воображаешь?

— Файзур, ты чего обижаешь Алтына! — послышался девичий голос. — У него горе, а ты со своими дурацкими шутками! Оставь его!

— И ты туда же, Лейла! Тебе какое дело! Он будет моим рабом! Ха!

— Никогда я не буду твоим рабом, Файзур! — ощетинился Алтын, но предусмотрительно сделал шаг назад.

— Будешь! — вскричал хозяйский сынок. — Теперь у тебя нет защиты, красавчик!

— Файзур! — опять раздался голос Лейлы. — Оставь издеваться! Отцу скажу!

— Напугала! Он мне ничего не сделает! А я потребую с него своего раба. Этого «золотого» мальчика. Ишь какое имя заимел, раб вонючий!

— Сам вонючий! — окрысился оскорбленный Алтын. — Мой отец был мурзой и погиб на войне! Он батыр и…

Алтын не успел закончить, как Файзур ударил его по скуле, заставив замолчать. Алтын потер ушиб, сверкнул глазами на обидчика, и поспешил домой, остервенело раздумывая, как отомстить.

Он повалился на постель и, сдерживая рвущиеся слезы, закусил край подушки. Напряжения последних дней и похороны матери истощили силы мальчишки. Он вскоре заснул и проснулся лишь в сумерках. Слышались разговоры, крики, и он с тоской вспомнил, как мамка тоже участвовала в таких перепалках с женами и наложницами. Стало грустно и тоскливо на душе. Вспомнил, что проспал вечернюю молитву, и теперь за это может получить наказание. Мысленно махнул рукой, вспомнив, что мамка говорила ему на это. И сейчас в душе мальчишки не шевельнулся ни один проблеск рвения к исполнению религиозных обрядов. Это испугало.

«А вдруг Аллах и вправду накажет меня? — подумал Алтын и страх заполнил его душу. — Как же быть? Да ладно, мамка говорила, что их бог более добрый и покладистый, а не то, что Аллах со своими угрозами, грехами и страхами!»

И все же Файзур отыгрался на нем. Доложил мулле и тот наложил на мальчишку запрет на сладкое на целую неделю, и заставил слушать два часа в день Коран, который читался для таких же грешников. Приходилось тогда ходить в мечеть, в духоте и сонном состоянии делать вид, что внимательно слушает. Часто получал по голове хворостиной, но накрученный платок смягчал удары.

Жизнь Алтына становилась все труднее. Файзур не получил его в своё услужение, а отец его запретил просить этого.

— Это я упросила отца не слушать Файзура, — как-то прощебетала Лейла, высунувшись из окошка. — Ты мне теперь обязан, Алтын! — И её лицо осветилось улыбкой, а Алтын подумал, немного взволновавшись:

«А чего она ко мне пристает? Хотя… Все меня дразнит красавчиком. Дай-ка гляну на себя в зеркало» — Алтын не ответил девчонке, но в зеркальце глянул, внимательно оглядел лицо. Лицо как лицо. Загорелое, удлиненное, гладкое. Глаза синие, довольно большие. Нос средний и уши не топорщатся. Все обычное, но все же ему показалось, что он на самом деле красивее остальных мальчишек, особенно Файзура, которого он ненавидел всей душой. Решил, что надо попробовать позаниматься и окрепнуть. Поднял руку и сжал кулак. Ударил в мнимого Файзура. И тут же убежал повидаться с дедом Агапом и попросить совета.

— Я ведь тебе говорил, хлопчик, что с хозяевами лучше не связываться, — запротестовал Агап, выслушав просьбу мальчишки. — Он старше тебя, и ты вряд ли с ним совладаешь. Повремени малость.

— Он у меня уже в печенках сидит, дед Агап! — вскричал Алтын в запале. — А ты когда-то воевал. Научи, как мне с ним справиться? И чтоб, значит, никто не догадался, чем я занимаюсь. Ну, дед Агап!

Дед долго колебался, но потом согласился и стал поучать мальчишку, как сподручнее одолеть Файзура.

— Тут многое зависит от смелости и напора, Николка. Не закрывай глаза. И не просто бросайся, очертя голову, а со знанием и определенным намереньем.

— А куда лучше бить, дед?

— По скуле, в нос, чтобы, значит, кровь пошла. В пах, конечно. Если согнется, то бей с силой по шее. Коленом тож хорошо поддать снизу. По почкам, коль у того будет согнутое тело. Но тут нужен опыт и практика. Сразу ничего не получится. Тебе стоит несколько раз подраться на стороне. Дома тебе мать не позволяла, да теперь надзора нет. Ты враз всё поймешь, коль начнешь драться с мальчишками. Особливо, если меня будешь помнить. Что я тебе советовал.

— А камень в кулаке можно зажать, дед?

— Можно, конечно, да честно ли то будет? Однако, сам смотри. Руки у тебя длинные, удар должен быть хлёстким. А это тоже важно в драке. Там особой силы не требуется. Сообразил, хлопчик?

Алтын согласно кивнул и в задумчивости побрел во двор хозяйского дома. Лейла опять со смехом окликнула Алтына.

— Чего задумался, красавчик? — смеялась она задорно и призывно, а Алтын с вдруг покрасневшим лицом, понял, чего хочет девчонка.

— А тебе какое дело? — вспылил он, чувствуя, как его тело покрылось легким потом возбуждения.

— Да уж больно ты смешно выглядишь, золотой мальчик! Хи-хи!

— И ты туда же, Лейла? С братца берешь пример! Я лучше пойду, ну тебя! — Он поспешил, боясь, что его вид выдаст его состояние, а оно так волновало его, заставляло пылать щеки, а в теле нарастало такое, что он никак не мог обуздать, хотя прекрасно знал, что это такое.

Он даже вспомнил тетку Таиру, что была лучшей подругой его матери Ганны. Она, уже женщина под сорок, с пышными телесами, но отвергнутая хозяином, постоянно зазывала мальчишку к себе, угощала сладостями, и обжигающе поводила глазами. Он выскакивал от неё в сильном возбуждении, стыдясь этого, но и одновременно желая её общества. Каждый раз, соглашаясь зайти к тетке Таире, он испытывал смущение и желание побыть с нею подольше, понимая, чего она хочет, но и не в состоянии согласиться и принять её… И сейчас с этой Лейлой… Он злился, но пересилить ощущение сильного желания был не в состоянии. А по ночам он просыпался от жарких снов, где в неопределенном виде он испытывал яростное наслаждение, и потом долго не мог заснуть, ещё раз переживая свои мечтания.