Надежда маяка

23.1

— А вот сама пойдешь и увидишь! Там еще за щитами, что маги поставили, такое страхолюдо бродит, ужас! — интриговал кухонный пацаненок хозяйку. — Пошли скорее, а то тебя Клара Петровна уже звать хотела, там надо в кладовке вещи разбирать.

Чего-чего, а настроения копаться в старом, ветхом барахле, выискивая полезное и более-менее сохранившееся, у Нади сейчас не было. Поэтому, желая оттянуть этот момент, она, конечно, пошла за шустрой взбивалкой.

Сюрприз оказался грандиозным и абсолютно неприятным. Не успела Надюша выйти наружу, как ей в лицо сыпанули что-то искристое с сильным запахом мяты и лаванды, а потом набросили на нее огромный колючий мешок из грубой ткани.

Последним, что она услышала, уплывая в темноту бессознательного состояния, был тоненький голос Вени, звеневший кому-то:

— Здорово как теперь будет! Хозяйка сможет мир посмотреть. Только вы ее потом обратно верните.

В сознание Надюша пришла тоже в самый неподходящий момент. Сердитый женский голос, грубоватый, с характерно рычащими звуками, где-то неподалеку весьма эмоционально выговаривал невидимому оппоненту:

— И как теперь с ней быть? Мелкая, тощая… — Видимо, говорившая дама была не в восторге от чего-то. — Как она потом внуков тебе выкормит? И меток на ней нет! Пусть отказывается от него, и вся недолга. Свадьбу вам подавай! Не бывать этому!

Ничего не понимающая Крохалева, пытаясь сообразить, что происходит, открыла глаза и села.

— Очухалась, немочь. — Словно из-под земли рядом с ней возникла огромная, как гора, бабища с серой кожей. Платье на груди, казалось, готово было лопнуть от засунутых туда прелестей. Словно она за пазухой носила арбузы по двадцать кило каждый. А еще незнакомая молодая женщина явно за что-то невзлюбила Надежду.

— Уймись, Вейярка. — Рядом возник знакомый огромный силуэт дедушки Винни. — Ты, девочка, у нас дома. Точнее, пока у меня. — Старый шаман хмурил густые брови. — И хоть для нашей семьи и рода ты не самая желанная невестка, против судьбы и выбора предков идти мы не вправе. Внук всегда имел странный вкус. Не гномка — и то хорошо.

— Гномка? Да у гномки хоть родня была бы приличная, а эта не пойми какого роду-племени. Голытьба как есть. — Троллиха никак не желала успокаиваться. — И как только смогла на него чары свои навести, ведьма фронтирская! Не видать тебе моего Чаерхына, не надейся. Не будет никакой свадьбы!

— Не надо мне никого. — Совсем замороченная и немного напуганная Наденька только тихонько фыркнула. Какой-то Чихуахуан этой арбузной тетки ей был и даром не нужен.

— Она про внука моего говорит, девочка, — сухо обронил старый шаман. — Винни — это его в академии так назвали. Хорошо подумай, прежде чем отказаться. Скажешь — не воротишь, иное слово больше бед принесет, чем болезнь или оружие!

Старик-великан вышел, а Вейярка склонилась к самому лицу Крохалевой, оскалив крошечные клычки.

— Лучше убирайся туда, откуда взялась. Найди себе такую же дохлятину в пару. Мы с детства почти обручены были, а твоя поганая метка ничего не значит, раз у тебя самой ее нет. Он потому и возится с тобой, что его духи принуждают. Просто он очень добрый и послушный предкам тролль. Вот мы с ним поженимся, и меня будет слушать.

Рядом с Надеждой на кровать плюхнулся мешочек, глухо звякнув.

— Бери монеты и ищи повозку, пусть везут тебя в академию. Может, пристроят там куда. — Троллиха развернулась и павой выплыла из комнаты, едва не сбив широкими бедрами размером с большой фитбол трехногий столик с чучелом какой-то сушеной живности на задних лапках.

Точнее, как поняла, оглядевшись, Крохалева, даже не комнаты, а закутка шатра из полотнищ и шкур.

Что уж подействовало на обычно спокойную и рассудительную Надежду, объяснить трудно, но почему-то ей так обидно стало. На деда-шамана, притащившего ее сюда против воли, на Винни, у которого тут практически невеста имеется, на какую-то планируемую свадьбу, где и мнения-то ее не спросили.

Сдержав вот-вот готовые хлынуть предательские слезы, она вскочила и, найдя выход, выбежала наружу. Вокруг шаманского шатра были скалы, от входа уходила дорога вниз, в долину, где в вечерних сумерках горели огни окон в домах, а вбок вилась небольшая тропинка к лесу рядом с блеснувшей лентой узкой речки.

По дороге к шатру, у которого замерла, осматриваясь, Крохалева, кто-то поднимался, и девушка метнулась по тропе в лес, торопливо, почти бегом, пытаясь скрыться, спрятаться.

Чем она думала и на что надеялась, Надя потом, вспоминая, даже себе объяснить не могла, разве что оправдаться действием еще не выветрившегося порошка, которым ее усыпил старый тролль. Никто ведь не изучал, как эти снадобья тролльи на попаданцев могут действовать.

Продираясь сквозь кусты вдоль реки, Надя постепенно приходила в себя и ловила себя на мысли, что поступает очень глупо, ни в чем не разобравшись.

— Про какую метку от предков они там говорили, почему надо отказаться? От чего? — задавалась она вопросами. — Винни, конечно, мне ничего не обещал, я сама себе, наверное, напридумывала эти знаки внимания. Он даже настоящим именем ни разу не представился. Значит, врал все время? Выходит, он Чихуяха какая-то с арбузной невестой, а меня просто жалел из-за какой-то отметки, которую ему духи предков поставили?

Ответов на вопросы не было. Она все больше запутывалась, расстраиваясь и злясь. Хотя здравый смысл все же наконец возобладал.

— Надо вернуться, — решила Надежда, остановившись. — Тут ведь и хищники могут водиться. Скоро совсем стемнеет. Куда я вообще бегу, не зная дороги, на ночь глядя? Совсем сдурела!

Крохалева развернулась и встретилась глазами со взглядом неизвестного существа, почти подкравшегося к ней со спины. Наденька испуганно заорала на весь лес и кинулась в самую гущу кустов с мелкими желтенькими листочками.

— Вот и мне интересно куда, — раздался мелодичный переливчатый голос напугавшей ее мохнатой кучки с лапками, очень напоминавшей гигантского пушистого паука. — И кто вы такая? Зачем пробрались на территорию хайрехсилов?

Ответить Надя не могла, поскольку вопроса не расслышала — она, как глупая муха, билась в огромной, запутывающей ее в кокон сторожевой приграничной паутине.