Надежда маяка

Глава 6. Имена и немного самой разной магии

Ужинали, или, как сказал ухват, вечеряли, где-то спустя пару часов. Кочерга успела быстро отыскать горячий плоский камень, с виду совсем не выглядевший волшебным, и, пристроив его на каменный подоконник, накипятила для начала воды для чая.

Ухват выудил из груды свертков и плюхнул на стол перед Надеждой пакет, открыв который она расплылась в счастливой улыбке, отчего у злобного духа аж зубы свело. В пакете, куда мертвый маг не преминул заглянуть, находились какие-то тюбики и баночки — бестолковая женская дребедень, с которой дамочки испокон веков так носятся.

Зато Надежда просто сияла от вида самой верхней, как минимум поллитровой емкости в виде горшочка с крышкой, на которой прилепился квадратный бумажный ярлычок. На нем округлым женским почерком было написано: «Для удаления любых загрязнений на коже. Нанести ровным тонким слоем и оставить. На лицо тоже можно!»

Больше ничего указано не было, и Надя задумалась. Смывать потом или вытирать тряпочкой?..

Решила попробовать сначала на руках, но сомнения озвучила вслух.

— А со мной точно ничего не случится, если я это на себя намажу? — поинтересовалась она у волшебной утвари, хоть и сомневалась, что они могут в этом разбираться.

Подлетевшая скалка словно бы заглянула в пакет, а потом снова неодобрительно заворчала:

— Да ты чего? Слепая, что ли? Вон же магопечать стоит, что сертификат на все имеется и товар запатентован академией! Не покупное, значит, небось, сама кикимора варила, Манефа Ауховна. А ты носом крутишь. Ходи тогда грязная, раз не нравится.

Все же характер у деревяшки был сварливый, и долго сдерживать себя она, похоже, не могла. Но Крохалева, поняв это, тоже не смолчала. Знала она таких особ. И как с ними общаться, тоже понятие имела.

— Конечно, не вижу! Я же не маг, — чуть огрызнулась она, чтобы осадить инструмент. А потом мягче попросила: — Может, поможешь хоть чуть-чуть разобраться, а то непонятно, смывать потом или что? Про это ничего не написано...

Скалка фыркнула, но уже не ворчливо, а, скорее, снисходительно-покровительственно и соизволила разъяснить:

— Делай то, что написано, там больше ничего и не надо! Инструкции для того и есть, чтобы ничего лишнего. Раз не написали, то не самовольничай. Привезли мы все лучшего качества, вот и пользуйся. Мажь уже, мне еще вон твои вещи разбирать. — В ее голосе опять появились ворчливые нотки. — Кому скажи, что приличная скалка вместо горничной работает, засмеют!

— Ну ладно. — Надя поставила перед собой вытащенную из пакета посудину, обнаружив на ее боку еще одну надпись: «Чистополье», которая ничего не прояснила, и осторожненько открыла плотно притертую крышечку.

Небольшое каменное помещение наполнил запах свежескошенного клеверного луга, у Наденьки даже голова от него чуть-чуть закружилась. Она постаралась самым чистым пальчиком подцепить из горшочка немного нежно-лавандовой субстанции, а потом аккуратно натерла ее на кисть левой руки.

— Мамочки! Это как? — На ее эмоциональный возглас среагировали все присутствующие, включая витающего под потолком незримого Киорензира.

Впрочем, дух только сплюнул, поняв, из-за чего так разверещалась глупая тетка.

«Из какой дыры сюда выдернуло эту нелепую оборванку?!» — бесновался он, понимая, что его надежды могут пойти прахом, раз в восторг попаданку привел обычный магический очиститель для тех, кто работает в отдаленных от цивилизации сложных полевых условиях, где даже воду надо беречь.

Волшебные помощники же лишь добродушно похихикали и вернулись к своим делам. Только венчик, нашедший пухлое письмо, опустил его на краешек стола, скалка пробурчала, чтобы Надя поторопилась привести себя в порядок, а кочерга поместила рядом с письмом просто гигантскую чернильно-черную кружку. С посудины улыбался череп, в глаза которого были вставлены фиолетовые кристаллики, а наполнял ее ароматный чай, к запаху которого примешивался еще легкий мятно-лимонный аромат с нотками карамели.

Скалке Надежда кивнула, венчику улыбнулась, и малыш, сделав в воздухе сальто, умчался помогать ухвату. Кочергу она поблагодарила и отхлебнула духовитый горячий напиток, блаженно жмурясь.

На душе стало спокойно и умиротворенно, словно она была не в непонятном месте, где вокруг происходило что-то из ряда вон выходящее, а у себя дома.

Инвентарь заговорщически переглянулся, а Наденька, поставив кружку, решила продолжить гигиенические процедуры: протерла руки до локтя и даже на ощупь рискнула намазать лицо и шею.

Замечательное содержимое баночки просто таяло на коже вместе с грязью и исчезало непонятно куда, оставляя поверхность сухой, чистой и мягкой, как попка младенца. Даже после дорогих кремов и парафинотерапии кожа на руках Надежды не выглядела настолько шелковистой и гладкой, жаль, лицо пока оценить возможности не было. Рассмотреть остальное содержимое пакета, как и прочитать письмо бывшей соотечественницы, она не успела.

Вещи со стола помощнички куда-то убрали, на массивную, кое-где выщербленную по краю столешницу рядом с Надей постелили плотную, вышитую по краю большую салфетку, а на нее поставили миску с чем-то вроде густого супа и рядом плоскую тарелку с ломтями хлеба. В наваристом супе Наденька опознала плавающие среди овощей кусочки недоеденной ей колбаски. Видимо, кочерга была очень рачительной хозяйкой и перво-наперво сготовила из того, что могло испортиться.

Только вот после первой ложки супчика аппетит у Крохалевой почти пропал. Напоминающее чем-то солянку блюдо было вкусным, но вот то, что она ела, а инструмент вокруг стола просто висел и словно смотрел в рот, создавало огромный дискомфорт, хоть и понятно было, что волшебным вещам еда не требовалась.

Стараясь сгладить неловкость, чтобы тетушка кочерга не решила, что ее стряпня не по нраву, Наденька спросила наконец то, что давно вертелось у нее на языке:

— Скажите, а как вас всех зовут? А то вы не представились, а у меня как-то все не получалось спросить.

Ухват чуть качнулся и хмыкнул озадаченно:

— Да никак не зовут. Такие всегда были как есть. Кочерга да ухват, скалка да венчик.

— Ну, это-то понятно, — закивала, соглашаясь, Надежда, отщипывая кусочек хлебного мякиша и катая его в пальцах, — но это названия вас как инвентаря, таких инструментов много...

Скалка взвилась и свистнула, пролетая, прямо перед самым лицом отшатнувшейся девушки, словно хотела стукнуть ее по носу, да сдержалась.

— Что значит «много»? Мы одни такие, магией фей-некромантов оживленные! Нет других. Может, еще где посуда какая-то есть, но я, скалка-помощница, такая единственная! — Деревянная укротительница теста гневно заметалась под потолком, словно крупная муха у яркого ночника.

— Так об этом я и говорю! — перебила ее возмущения Наденька. — Раз вы такие уникальные, то у вас должны быть свои имена, а не названия. Меня же вы не будете звать «человек» или «женщина». Я Надя, Надежда Крохалева, Наденька...

Кочерга чуть прокрутилась на месте.

— Знаешь, много что-то имен получается. Мне бы что попроще, без излишеств.

— И мне, — поддержал ее ухват.

— А мне — чтоб много! — Скалка спустилась к столу рядом с попаданкой. — Как у тебя, и покрасивее, а еще хочу со смыслом! Чтобы сразу понятно было, какая я, а не просто так!

Подлетевший венчик завис перед лицом Нади прямо над супом и, вертясь во все стороны, попросил, чтобы тоже не одно.

— Смысла мне не надо, а вот хочется, чтобы по-разному хоть чуть-чуть, — звонким голосочком озвучил кухонный «пацаненок» свою точку зрения.

— Поняла, поняла. — Крохалева замахала руками. — Я что-нибудь придумаю и предложу.

— Ух, хорошо, наверное, должно получиться, — одобрил ухват, — если подумать, да не торопиться. Непременно выйдет лучше некуда!

— Знаешь, старый, а давайте-ка, пока хозяюшка думает да ест, мы облетим тут все и осмотрим. Что есть, какого надзора требует. Может, полезное что отыщем, где-то сор лишний уберем, — предложила, видимо заподозрив что-то, кочерга.