Надежда маяка

9.1

— Ну, цветочки-то тут неоткуда взять, хотя чегой-то я там видела такое... не помню что, но с цветами было связано. — Она заложила крутой вираж над венчиком, замершим у раскрытой штуковины, похожей на гробик с иглами внутри. — Чего уставился, малой, соковыжималка это!

И подлетела к побледневшей Наденьке.

— Похоже же, наверное? Не зеленей, выдыхай! Покрасим, краску точно видела где-то в посылке, да и материю какую-то. Еще у зверя твоего горшок под дела его всякие вполне за цветок сойдет, если подумать. — Она облетела все, замирая над разными жутковатыми штуковинами. — Хочешь гостиную — будет гостиная.

Алке все было нипочем, и своей деревянной непрошибаемостью она помогла Наде сбросить наваждение паники и дурноту.

Плохо в этом помещении сейчас стало не только впечатлительной после приснившегося сна женщине, но и духу злобного мага. Правда, по совсем другой причине.

Сначала после своего позорного фиаско в сновидении, а потом и болезненной попытки захватить тело присланного звереныша Киорензир О'Лоорген взлетел на крышу, чтобы, любуясь измененным зловещим лесом, зализать душевные раны, но потом он воспрял, почувствовав, что из башни снова начинает уходить сила. Заметив, как подкрадывается к стенам его узилища зараза фронтира, дух отправился на разведку.

Киорензиру не терпелось посмотреть на то, из-за чего у попаданки вдруг испортилось настроение, а обнаружив ее в своей любимой комнате, мертвый маг радостно потер руки.

Впечатлительная дурища приперлась в пыточную, а ее тупой металлический приятель верещал о его драгоценных инструментах так, что мерзкая баба зеленела на глазах. Она-то понимала, что это на самом деле.

Зато потом ненавистная человечка каким-то образом пришла в себя и вдруг заявила, что они устроят тут гостиную. Тетка рассуждала о шторках и цветочках, а еще собралась перекрасить стены!

Даже то, что ее чуть не стошнило, когда летающая палка обозвала любимый кровопускатель мага соковыжималкой, настроение О'Лооргена не улучшило.

Гадкая баба оказалась на диво крепкой штучкой. Будучи живым, он бы, конечно, обрадовался, ведь играть с такими в его любимые забавы — одно удовольствие. Таких упертых и надеющихся, что их вот-вот спасут, хватает намного дольше, и раньше маг их обожал. Мучить, естественно.

— Она не посмеет! Тварь! Да я ее уничтожу! Нет! — Он завис прямо перед женщиной, сверля ее глазами в надежде, что она почувствует и испугается, но ушки на шаманской шапчонке висели вниз. Ни о каких духах непосредственно в данной комнате Крохалева и не подозревала. Происшествие во сне она отнесла к миру сновидений, а наяву в духов попаданка не верила, если они не вели себя как полтергейст.

— Жирная, уродливая человеческая самка, — брызжа призрачной слюной прямо ей в лицо, визжал Киорензир, — только попробуй тут что-то поменять! Я, вернувшись во всей красе своего величия, испытаю на тебе все свои игрушки. Поверь, ты будешь мучиться вечность, поскольку сдохнуть я тебе просто не позволю!

Надежда понятия не имела о грозившей ей в каком-то гипотетическом будущем вечной боли. Она весело улыбнулась пришедшей в голову идее, позвала помощников и побежала наверх в уже буквально ставшую родной кухню.

— Тетушка Агата, — вдохнув вкусные запахи чего-то томящегося к обеду в кастрюльке, позвала она кочергу. — Алла говорила, что тут где-то есть материя и краски.

Металлическая тетушка, позвякивая о камни пола, поманила ее в угол и ткнула в один из тюков.

— Вот тут из материала что-то было, да и баночки какие-то в той коробке. Только уж больно хорошая, кажись, ткань, жалко на тряпки-то убиральные. Глянь, сколько я тут старья нашла, скатерки, видать, были льняные. Возьми их, крепкие еще, как раз хоть что-то отмыть хватит. И кастрюльку я тебе приготовила. Для еды негодящая, а воду налить для мытья — так в самый раз.

Заботливая тетушка продемонстрировала стопку сероватой ткани, бывшей когда-то вышеназванными скатертями, и здоровенный бак литров на пятнадцать, который она ласково обозвала «негодящей кастрюлькой».

— Да не, теть Агата, — улыбнулась Наденька кочерге. — Там есть большая комната с балкончиком, вот хотим из нее гостиную сделать. Может, к нам когда-нибудь смогут гости попасть, из академии.

— Хорошее дело. Так там еще, я слыхала, и мебель была, — неожиданно для Надежды огорошила ее кочерга.

Надя оглядела угол, заваленный барахлом, и озадачилась.

— Мебель? Тумбочка, что ли? — Она стянула что-то вроде небольшого вещмешка с большой полосатой сумки, закрытой на маленький замочек, как сундук.

— Пошто тумбочка? Нормальная вроде мебель. Для хвар… кварт…хиры, фея наша сказала. Не как для дома, а как комната в ихнем общежитии. Вон в той сумке и есть. Немажоська это. Архтефахт! Во! — Кочерга важно качнулась, шелестя лентами. — Только ты его не трожь. Письмо прочти наперед. Мебель, она не животина, она подождет.

Упомянутая животина, еще никак не названный выусень, уже вовсю требовала внимания хозяйки. До этого, минутой раньше, накормленный сердобольной кочергой пушистик был страшно занят: он охотился на летающего и весело хохочущего Веню, а теперь утомился и требовал ласки.

Надя плюхнулась на пол, запустила пальцы в пушистую шерстку, а животина игриво, как кот, опрокинулась пузом кверху, урчаще затянув:

— Ву-уф-ф, ур-рвуф-ф…

Прилетевший за ними дух уже понадеялся, что про милую его сердцу пыточную забудут. Пока со зверем провозятся, потом человечке питаться надо, возможно, еще что пойдут посмотреть, например, старую библиотеку найдут в кабинете, а там никчемная девица найдет кулинарные заметки, или романчик какой, или, на крайний случай, модный журнал многовековой давности и поумерит свой энтузиазм. А ночью он что-то да придумает.

Киорензир О'Лоорген кое-что понимал в духах и шаманстве, а еще знал то, чего не знал сильный, но не очень опытный в этом ремесле тролль. Если уходить в сны каждую ночь, не будучи духом, то можно утратить в них свою силу. Рано или поздно сновидение станет ловушкой, и тогда у него будет две жертвы вместо одной.

— Просто надо потерпеть немного. Столько веков терпел, — кривя в злобной улыбке тонкие губы, уговаривал он себя, следя за ненавистной попаданкой. — Пусть она немного порадуется, маяк этим не восстановишь. Зато потом я заставлю ее рыдать так, что башня рассыплется в прах от мук своего никчемного сердца!

Его сладостные мечты в пух и прах разлетелись от требовательного возгласа Алки.

— Чего расселись? — сварливо вопрошала она. — До обеда есть еще время! Тряпки, воду, краски взяли и пошли! Хотела же гостиную из того... ну...

— Кладовки для заготовок, — подсказал догадливый Венечка. — Там такие штуки всякие, для шинковки, и соковыжималка, и цепи колодезные, хоть и без колодца, а еще...

— А у нас будет гостиная, а старье для заготовок нам не надо! Мы если соберемся, самое новое купим! Да, Алл? Пошли выкинем этот мусор и покрасим все в... Вот! — Надя вытащила баночку с бумажкой, на которой было написано: «Вылить на поверхность, вся поверхность подобного типа окрасится в указанный цвет. Соблюдать осторожность! Несмываемо без спецрастворителя!»

— Не знаю, что там за цвет, но лучше, чем серые камни! — Надежда потрясла баночкой. — Пусть сюрприз будет.

— Вау! Сюрприз. Это здорово! — пискнул довольный кухонный пацаненок и умчался вперед, прихватив с собой стопку тряпок-скатертей.

Ухват взял воду, а Надежда со скалкой несли тюк с тканью и коробку с красками и остатками чистящих средств. Кочерга отыскала еще один пакетик, завалившийся между другими упаковками.

В бессильной злобе дух мага рванул за жизнерадостными вандалами в надежде им помешать.