Двойной зигзаг удачи

Он закрыл ей рот поцелуем, и она затихла. Сам очутился в теплой воде и принялся ласкать её тело. Режина быстро возбудилась, и они опять занимались любовью. Женщина извивалась в экстазе, царапала юноше спину, но он ничего не чувствовал, кроме страстного желания обладать ею. И он обладал.

— Боже мой! Как ты молод и горяч! — воскликнула Режина, слегка успокоившись. — Вот уж не ожидала такого от тебя, мой мальчик. И где ты набрался такого опыта? Но как восхитительно, милый! Ты сделал меня по-настоящему счастливой!

— Лжешь ты отменно, — осмелился он так сказать ей. — Чтобы такая женщина и не имела любовника! Трудно в это поверить, Режина.

— Ну-у-у! В общем, ты угадал. Он был, но уже в годах, и такого вулкана страсти ждать от него не приходилось. Но признайся, у вас с Ленорой ничего такого не было?

— Очень сожалею, но ничего! — вздохнул он, и Режина поняла, что мысль о девушке редко покидает юную голову Жана.

— Как же так, милый? Она тебя не возбуждает?

— Так ведь я её люблю, Режина, и не могу оскорбить грубостью и наглостью. А теперь есть ты и мне это очень нравится. А по твоему виду никогда бы не подумал, что ты так ретива и страстна.

— Это разные вещи, мой мальчик. Но должна тебе заметить, дорогой, что у Леноры на первом месте деньги и благополучие её жизни. Разве ты не обратил на это внимания? Мне казалось, что ты достаточно наблюдательный юноша. И, думается, вовсе не глуп, а даже наоборот.

Он улыбнулся, понимая цель её лести. Но не стал возражать. Такое была все же приятно слышать.

Она принялась его мыть, и, как ему казалось, делала это с материнской заботливостью и старанием. Ему было это вовсе не так приятно, как могло показаться, однако, он не стал возражать. Тем более что все здесь благоухало и было таким приятным и расслабляющим.

Оба они сильно устали. Режина спросила с нежностью:

— Дорогой мой мальчишка, ты останешься у меня до утра?

— А это не слишком опасно? — попытался уклониться Жан. — Мне надо ещё месье проверить, Режина.

Она слегка сморщила недовольно тонкий носик, не ответила, а Жан подумал: «А что? Можно и остаться. Здесь больше никто не живет, а Ленора занята своими мыслями о замужестве и богатстве… Останусь!»

— Только все на твою ответственность, Режина.

— Ведь ты защитишь меня, в случае нападения? — усмехнулась она. — Для того я и сломала задвижку.

— Думаешь, я не догадался? Я давно заметил, что ты поглядываешь на меня с вожделением. Сам я не осмелился бы никогда дойти до такого близкого знакомства. И ты победила, Режина.

— Значит, ты не сердишься на меня, на мою маленькую шалость, мой малыш?

— Очень глупый вопрос, мадам, — усмехнулся юноша.

— А как же Ленора? Или тебе надоело ждать её в своей постели?

Он неопределенно скривил губы, подумал и все же ответил:

— Не то, чтобы надоело, но она сильно меня принизила. Это её стремление выйти замуж! Мне её не понять.

— Это потому, что ты воспитывался в другой обстановке, малыш. Тебе хватало малого, а нам, людям высшего сословия, нужно больше и ещё больше. Ты понимаешь меня, мой мальчик?

Жан пожал плечами. Ему уже хотелось спать, и Режина стала ему надоедать. Догадавшись об этом, женщина вдруг заметила игриво:

— Выпьешь ещё вина на сон грядущий? Ты здорово поработал и это тебе бы не помешало. Что скажешь?..

— Спасибо, но мне не нравится чувство, когда голова мутится и шумит. Я не хочу, Режина. Хочу спать и больше ничего.

Утром он удивился, увидев себя рядом с Режиной. Быстро всё вспомнил и ещё больше удивился. Они лежали совершенно обнаженными и неукрытыми. Скомканная простыня валялась на полу. Подумал малость, и решил, что пора перебраться к себе. Тихо слез с кровати, но Режина проснулась и сонным голосом спросила:

— Куда это ты, мой малыш? Я надеялась поиграть с тобой в любовь.

— Простите, мадам, но мне пора. Все знают, что я рано встаю, а так могут заподозрить неладное. А я бы этого не хотел.

— Принялся за своё? — недовольно бросила Режина, но настаивать не стала. А юноша подумал, что она очень понятливая особа и дорожит тем немногим, чего достигла с ним. Внутренне улыбнулся, довольный собой.

Он выскользнул из комнаты и юркнул к себе. Огляделся, словно ища следы нашествия сюда. Всё было так, как было всегда. Никто к нему не заходил. Как и должно быть. Он вздохнул и пошел во двор умыться. Вспомнил ванну и блаженно сощурился. Лицо его было глуповатым.

Странно, но Жан Батист, встретив Ленору, уже не чувствовал отчуждения к ней.

— Жан Батист! Ты хорошо выглядишь. Приятно тебя таким видеть.

— Я хорошо и долго спал и знатно отдохнул после вчерашней верховой езды. А ты как? Всё занята приготовлениями?

— Может, останешься?.. Поддержал бы меня. Ведь мне предстоит трудное дело.

Юноша скривил губы. Он не мог вот так сразу определить свое отношение на сегодня. И ответил уклончиво:

— Если не найду подходящего парня в свою компанию, то, может быть, и останусь.

— Было бы очень хорошо, милый мой… Николя! — понизила она голос почти до шепота. Звонко чмокнула его в губы и ушла, вильнув подолом платья. Режина в его голове не возникла.

Слегка перекусив, Жан оседлал лошадь и выехал на поиски товарища. Он направился на юг, где повышались холмы и звонкие ручьи манили своей прозрачностью и прохладой.

Он посетил за день несколько небольших деревень. Разговаривал с людьми и наконец, нашел молодого сильного парня лет двадцати.

— Ты испанец? — с интересом спросил Жан.

— Нет, месье, но здесь много испанцев. И все мы хоть немногого понимаем их язык. А что вы хотите?

— Мне хотелось бы познакомиться с горами. Ищу подходящего напарника. Один у меня уже имеется, но хотел бы ещё одного, помоложе, вроде тебя.

— Я бы с удовольствием, месье. А сколько заплатите?

— Золотой экю в неделю. Сколько будем в дороге — не могу сказать.

— Цена хорошая, месье. Я, пожалуй, соглашусь. Но у меня только мул. Он, кстати, лучше коня будет в горах.

— Что ж, парень, договорились. Будешь ждать меня, когда я созрею. Это не продлится больше десяти дней. Я за тобой заеду, Агилон. Жди, а вот и аванс, — протянул Жан серебро. — У меня будет вьючный мул. Этого достаточно будет?

— Смотря по тому, как далеко будем подниматься в горы, месье. Но лучше запастись основательно. Охота многого не даст.

— Я тоже так думаю. Меня зовут Жан Батист де Гаруэн. Слыхал такую семью?

— Не приходилось. В городе я был лишь один раз. Все больше здесь ошиваюсь.

— Надеюсь, ты знаешь, что брать в горы и как там жить. Дней через десять ты жди меня. Нас будет двое, а ты третьим… Оружие имеешь?

— А как же, месье. У нас без оружия нельзя. Исстари так повелось.

— И испанский знаешь? — не отставал Жан.

— Не очень, но понять могу легко. Говорю, конечно, плохо. Да тут все испанцы знают французский, месье.

Жан к вечеру вернулся домой, и лишь тогда вспомнил Режину. И даже немного поморщился, представив, что она и сегодня заманит его к себе на ночь. Потому посчитал за лучшее с Ленорой не встречаться. Внутри у него творилось непонятное, а разбираться со всем этим ему пока не хотелось.

Он дождался сумерек и тихонько поставил лошадь в конюшню. Сам помылся из корыта для скота и пошел к себе.

Режина уже ждала его у своей двери.

— Где ты пропадал весь день, Жан? — настороженно спросила она и пытливо глядела в его глаза, хотя мало что могла разглядеть в коридоре.

— Ездил по округе искать подходящего спутника в горы.

— Никак не откажешься от этого? Зачем тебе это?

— Мне нравятся горы, мадам Режина. Вот и хочу посмотреть на местные. Говорят очень красивые и мощные.

— Я тебя жду. Ужин уже готов, так что не задерживайся. Переоденься, а то от тебя тянет лошадиным потом. Ванна тоже готова. Хочешь?

Он неопределенно пожал плечами, но не отказался. Торопливо захватил чистое платье и вернулся. Режина его ждала, и они тотчас зашли за штору в ванную комнату. Она приникла к нему жарким поцелуем, и он воспламенился от её запала. Они бултыхались в ванне, наслаждаясь водой и друг другом.

— Я вижу, что ты устал, целый день провёл в седле. Идем ужинать. И так всё остыло. Но это не так страшно. Я сейчас все немного подогрею. Пальчики оближешь, Жан Батист. Лично наблюдала за приготовлением.

— Так легко возбудить подозрения, Режина, — счёл нужным предупредить, Она подумала и согласилась, заметив:

— Ты осторожен, Жан. Боишься, что Ленора узнает? Узнает когда-нибудь.

— Надеюсь, ты не станешь убыстрять это? — с подозрением спросил Жан.

— Ни в коем случае, мой мальчик! — В словах Режины слышался страх и Жан понял, что она говорит правду.

— Тогда можно и поужинать. Я голоден, как волк!

Но не прошло и недели, как Жан Батист стал тяготиться обществом Режины. Он пресытился ею, хотя она очень старалась, и не докучала ему своими требованиями. Это и он понимал, отдавая должное такту Режины. Понимал, что тем самым у него не возникнет отчуждения. Но возникло. И он с нетерпением ожидал момента, когда можно уехать в горы и отдохнуть от этой знойной и неутомимой женщины.

Зато с Ленорой он почти помирился. Она тоже знала, как завоевать расположение юноши. Была нежна, не надоедлива, но всё ещё не успокоилась от своей бредовой, как он считал, затеи с замужеством.

— Вернусь из поездки в горы, Ленора, и мы поговорим с тобой основательно, — обещал он, и девушка с сожалением скорчила недовольную гримасу.

— Ты ещё не успокоился, милый мой? Не надо так, Жан! Все будет у нас хорошо. И приезжай пораньше. Я буду сильно скучать без тебя. Ты же знаешь…

— Самое меньшее я буду отсутствовать недели две, — предупредил он, но сам не был в этом уверен.

— Это ужасно, милый Жан Батист!

— За это время у тебя всё утрясется и я, может быть, успокоюсь. Ты должна меня понимать, Ленора. Между прочим, мадам иногда наговаривает на тебя. Она с тобой, вроде бы, сейчас в значительно лучших отношениях. Это так?

— Согласна, но это всего деловые отношения, где она рассчитывает получить от меня немного денег. За услуги… — девушка усмехнулась, и Жану показалось, что у неё появилась ещё одна загадка. Он не стал спрашивать, зная, что ничего не добьется, и отложил всякие выяснения до возвращения из путешествия.

— Даже так? — удивился Жан. — Ей, как и тебе, всегда их не хватает, — усмехнулся юноша, но подумал, что наличие денег всё же очень удобное и приятное сознание, дающее свободу и уважение окружающих. И сознавать это оказалось лестно.

Он ощупал старый кафтан и убедился, что камушек на месте. В голове зародилась мысль как-то оправить его в золото и подарить Ленор. «Интересно, помнит она о нем? — подумал он. — И как бы она отнеслась к такому подарку? Но это потом. Когда мы будем венчаться, как она обещает. А сколько времени пройдет, один Бог может знать».

Жан продолжал надолго выезжать за город, стремясь больше узнать местность. Своей усталостью он оправдывал свое небольшое охлаждение к Режине. Тем более, что знал, что скрыть это от неё никак не удавалось. По некоторым признакам он понимал её недовольство этим. Показать явно она опасалась, но Жан все больше убеждался в правильности своего мнения. Она дорожила им, и всеми силами пыталась сохранить их отношения. Они так захватывали её, и тут не могло не обойтись без мести Леноре. В этом он был уверен.