Дикий барин

Никаноровна

Никаноровна отъелась на свежем воздухе до пределов, отпущенных матерью-природой для свинок Нечерноземья. При этом сохранила вызывающий темперамент и сноровку. То там она, то сям. То откуда-то прыг – и танцы. Упрыгала прочь, момент только, а она уже тащит в пасти какую-то душу животную для показа мне. Отбиваешь душу у хищницы подлой, ушла. Через минуту с чердака – н-на! прыжок неистовой силы! Приседаешь в испуге. Беготня. Отошла попить. Танцы. Закусила дорогостоящими консервами (сам попробовал из жадности – нет, не мое пока). Полезла на веранду. На веранде – силь ву пле, этюд пластический, снова прыжок, упрыгала. Возвращается еще бодрее, чем убегала.

Свежесть у Никаноровны – понятие круглосуточное, не скажешь, что и мать, и были сердечные раны (подралась из-за дохлого голубя с деревенскими дурами).

Мы с Савелием Парменычем смотрим на нее с восхищенным ужасом.

Возраст над ней не властен, а это простить трудно. Вот как была котенком, так им и осталась.