Дикий барин

Поколения

Общался с оставшимся в строю старшим поколением.

Им трудно со мной. Они провели лучшие годы своей жизни между дьяволом и бездной, прижимаясь к дьяволу, чтобы не упасть в пропасть, или падая в пропасть, чтобы не прижиматься к дьяволу.

А тут я ангелом светленьким сверху прилетаю, чтобы оценивать их жизни. А они не продавали взбитые сливки вразвес, раскладывая их в кружевные коробочки под альпийской голубизной. Они другим всю жизнь промышляли. Они своими заусенцами могут и сейчас с меня шкуру снять. Им меня принять трудно.

Они смотрят на меня: «Понимаешь, Джон, – говорят они взглядом, – когда к нам прилетал такой же, как и ты, в пятьдесят втором, мы предприняли кое-какие действия, по итогам которых суд решал: сколько тысяч ударов палкой получат одни только свидетели этих действий… Что уж про остальных-то участников говорить? Как-то так, что ли… Не знаем, как это получше тебе обрисовать. Улетал бы ты, родимый…»

Мне с моими младшими легче, конечно. Я им прямо говорю через запертую дверь: обиду на вас не держу, поэтому платить вам не буду. Логика в этой конструкции хромает, но им и этого достаточно. Им смысл не очень важен. Они заворожены интонацией и ритмом. Я же в это время топором в косяк хреначу.

Старшее поколение – для меня загадка. А младшее – для меня каша.