Признание Босса

Глава 44

Семья — это не всегда те, кто тебя родил и воспитал на первых порах жизни. Семья может состоять из абсолютно незнакомых людей, которые научили тебя большему, чем просто быть человеком и плыть по течению. Семья многолика. В ней могут быть убийцы, которые смеются, когда их нос вымазан мороженым. В ней могут быть шлюхи, поддерживающие тебя в различных ситуациях. В ней могут быть звери, уничтожающие и возрождающие тебя. В ней может быть кто угодно, но не всегда это кровные родственники. Мои, к примеру, пытались меня продать и подставить, а чужие люди защищают своим телом, мыслями, словами, улыбками. Ценить надо не кровь. Ценить надо поступки.

— Мне понравилось, — отпивая из бокала скотч, говорит Карл.

Переглядываемся с Мартой и хмыкаем одновременно.

— Правда. Мы давно не выходили куда-то в нормальное место и не проводили время, как семья. Винни, ты идеально вписываешься в нашу компанию. У тебя есть все шансы, чтобы остаться у нас, — подмигивает мне Карл.

— Благодарю, но пока я не ищу себе место, а как только начну, то обязательно свяжусь с твоим секретарём, — отвечая, смеюсь.

Мобильный Карла звонит, и он поднимается с места, извиняясь за срочный разговор. Он треплет по тёмной макушке Пабло, сидящего с нами за столиком в наушниках и с планшетом в руках.

— Кстати, он прав. За этот день я лучше узнала своего сына и уже смирилась с тем, что он на тебе женится, — улыбается Марта.

— Брось, это всего лишь ребёнок. Они делают предложения каждой женщине, которая назовёт его мужчиной. Мои племянники с таким же восхищением смотрели на Лазарро, когда он привёз меня к ним. У тебя всё в порядке, Марта. Твой сын тоже в полном порядке. — Похлопываю её по руке, и она благодарно сжимает мои пальцы.

— Никто для меня не делал того, что ты, Лавиния. Дело даже не в Пабло, а в том, что ты дружишь со мной после всего дерьма, которое я тебе наговорила.

— Друзья на то и нужны, чтобы обманывать, отправлять фотографии и приходить выпить по бокалу вина. — отвечаю ей, и мы обе смеёмся, чокаясь фужерами.

Отпиваю вино, оглядывая небольшой и уютный семейный ресторан на территории Сэла. У Лазарро всё утроено так, словно Манхеттен — это место, где живут исключительно одинокие люди, и только ночью они ищут себе пару, чтобы переспать с ней, а потом снова быть одинокими. Здесь же больше семейных мест и много тёплых улыбок. Наверное, это потому, что Сэл семьянин. Каким бы отцом и мужем он ни был, но Марту он любит.

— Так что насчёт того, чтобы стать нашей и перейти к нам? — интересуется Марта.

Непонимающе поворачиваю к ней голову.

— Слушай, Лавиния, тебе всё равно нечего делать в Англии. Да и Лазарь вряд ли отпустит, поэтому ты могла бы найти работу у нас, — предлагает она.

— Ага, спасибо, убивать не хочу, — шепчу, взволнованно поглядывая на Пабло, но он так увлечён какой-то игрой, что даже не слышит нас.

— Почему сразу убивать? У меня много свободных мест в моём салоне. Думаю, ты бы отлично могла сойти за администратора. Ты красива, умна и обаятельна. Женщины будут хотеть походить на тебя, и ты делала бы мне рекламу.

— Разве разрешено работать членам чужих семей на другой территории? — удивляюсь я.

— Хм, ты, вообще, ни к одной семье не принадлежишь. Лазарь не возьмёт тебя в свою. Он редко кого-то берёт…

— Лару взял, — напоминаю я.

— Это было исключением из правил, потому что она помогла тебе в ту ночь, а Боссы не забывают тех, кому они обязаны, и тех, кто им обязан. Так что это случайность, — отвечая, пожимает плечами Марта.

— А разве, когда становишься любовницей, то тебя не берут в семью?

— Конечно, берут. Кроме ритуала, банкета и множественных встреч, тебя впускают семью. Ты произносишь присягу на совете перед всеми Боссами, и у тебя начинается испытательный срок. Но ты, насколько я помню, не хочешь быть его любовницей, а иначе…

— Вообще-то, я согласилась.

Марта аж давится вином и закашливается. Пабло вытаскивает наушник из уха.

— Мам?

— Всё в порядке. Играй дальше, — отвечает ему, натягивая улыбку. Киваю Пабло, убеждая, что это, действительно, так.

— Ты что сделала? — шепчет она, поворачиваясь ко мне всем корпусом.

— Ты слышала. Вчера я согласилась стать его любовницей, и это изменило его. Знаешь, я многое поняла вчера, и мы играли с ним в прятки. Он меня нашёл. Лазарро слишком хорошо меня знает. Он угадывает все мои мысли, но некоторые просто не может распознать, потому что не понимает их. Лазарро никогда не был с ними знаком, и у меня есть шанс показать ему, что они означают. Тем более раньше он так часто не улыбался. Он счастлив, Марта. Это удивительно и странно, — цокаю от своих же слов.

— Но Лазарь тебя не отпустит, Лавиния. Он никогда этого не сделает. А если ты ему надоешь? Если…

— Ты же Сэлу не надоела, — замечаю я.

— Сэл меня любит, как и я его. Мы давно вместе и прошли многое.

— Мы с Лазарро тоже. Да, может быть, он меня не любит. Но я думаю, что Лазарро в меня влюблён. Согласись, что мужчина, который не испытывает никаких чувств, не будет биться насмерть за то, чтобы я стала его.

— Похоть? Галочка? Принцип? — скептически перечисляет Марта.

— Не понимаю, почему ты ищешь сейчас что-то плохое и пытаешься убедить меня в том, что я поступила неверно? Разве не ты убеждала меня в том, что стоит его простить? — хмурюсь я.

— Нет… нет, Лавиния. Я не переубеждаю тебя. Я волнуюсь за тебя. У вас очень странные отношения, и я… боюсь, что тебе вновь будет больно. Конечно, я соглашусь, что поведение Лазаря с тобой с самого начала отличалось от того, как он ведёт себя с Бруной и другими, но… не знаю. Это твоя жизнь и твои решения, просто я… чувствую ответственность, понимаешь?

— Я благодарна тебе за волнение, но не сомневаюсь. Раньше, да, у меня было полно сомнений. Но жизнь продолжается, и я хочу идти рядом с Лазарро. Бок о бок. Я всё же люблю его. Сильно люблю. И ты была права, никуда любовь не девается, когда больно. Она вновь перерождается в любовь, которая намного крепче или же становится слабее. Но любовь не исчезает. Влюблённость, да, может. А любовь… она внутри. В сердце. Именно им я чувствую Лазарро. Я хочу его чувствовать и помогать ему. Тем более, это вопрос моей безопасности. Ренато порядком уже поднадоел, — кривлюсь, вспоминая об этом подонке.

— Знаешь же принцип: или моя, или ничья? — задумчиво интересуется Марта.

— Слышала от Лазарро, — усмехаюсь я.

— Так вот, ты не думаешь, что это всё лишь для того, чтобы решить мужские проблемы с авторитетом? Нет, конечно, я могу быть не права, но всё же такой вариант есть. Хотя это низко для Лазаря, но нормально для Ренато. Последний ублюдок. Пока я встречалась с Сэлом, то он не раз подкатывал ко мне и даже вынудил Сэла угрожать ему пистолетом, чтобы тот не приближался ко мне. Ренато нравится выводить из себя людей. Он паршивая овца, которая метит выше. И он не остановится. Лазарь об этом знает. Я уверена, что Ренато не раз тыкал Лазаря мордой в это дерьмо из-за тебя. Они цапаются столько, сколько я их знаю. Они мешают друг другу в бизнесе с улыбкой на лице, а потом мстят. Ренато не может простить Лазаря за то, что он стал Боссом одной из крупнейших семей и не развалил её своими жёсткими правилами. Тогда как Ренато занимается всем запрещённым для нас. Наркотики. Работорговля. Чёрный рынок. В общем, всем дерьмом. И его злит, что он всё никак не добьётся авторитета.

— Ты хочешь сказать, что они используют меня в своих играх?

— Это лишь предположение и то слабое. Я видела вчера Лазаря вместе с тобой. Он постоянно ждал, когда ты вернёшься после разговора с Карлом, и явно нервничал из-за того, что же там у вас происходит, но не позволил себе пойти проверить. Он ждал и пытался доверять. Для него это уже прогресс. Наверное, я просто надумала себе проблемы с Ренато. Но я рада, что ты будешь защищена, Лавиния. Хотя бы от него. Да и вряд ли кто-то полезет к Лазарю из-за тебя. У тебя будет власть. Серьёзная власть, — мягко убеждает меня Марта, но всё же зерно сомнений она посеяла в моей голове. Конечно, Ренато нарывается и из кожи вон лезет, чтобы проверить, есть ли яйца у Лазарро. Но ломать свои принципы из-за того, чтобы доказать кому-то и что-то точно не в духе Лазарро. Он не будет опускаться до такого. Я надеюсь… очень надеюсь…

— Лавиния, прости меня. — Марта кладёт ладонь мне на плечо.

— Ты о чём?

— Я же вижу, что ты задумалась из-за моих слов. Выбрось из головы, я просто считала, что Лазарь никогда на это не пойдёт, хотя тайно очень хотела, чтобы нашлась женщина, готовая противостоять ему. Он меня бесит. Такой самовлюблённый, что порой хочется ему врезать.

— Это точно. — улыбаюсь и киваю.

— Но ты счастлива с ним? Это главное, Лавиния. Не убийства, не погони, не покушения, а ты и твоё женское счастье. Если вы подходите друг другу, ты понимаешь, о чём я говорю, то отказываться глупо. Неизвестно, что будет через секунду, кого убьют, кого ранят, а кого мы потеряем, поэтому любить нужно именно сейчас, а не завтра. Такова цена любви в нашем мире.

— Я счастлива с ним. Пусть странным образом, но это так. Я выбрала его. Никто другой не заменит мне Лазарро, и уж точно я не смогу любить другого мужчину так, как его. Мы нуждаемся друг в друге, понимаешь? Порой я смотрю на него и вижу лишь одиночество и боль. И мне хочется уберечь его от этого. Показать, что не нужно всю жизнь пребывать в прошлом и считать, что он ничего не достоин. Я не отрицаю, что он зачастую жесток и к себе, и ко мне, и к тому, что нас окружает. Он бежит. Возвращается. Сходит с ума. Но я так боюсь, что он исчезнет. Я больше не знаю, как дышать без него. Нет, дышать я буду, но всё зависит от глубины. То ли поверхностно, задыхаясь от боли и отчаяния, то ли всей грудью, зная, что он рядом, и в любой момент мы можем найти ещё один шанс друг для друга, — шёпотом, горячо и страстно, от всего сердца признаюсь я.

— Ты опасная женщина, Лавиния. Если любишь, то до смерти. Если ненавидишь, то тоже до смерти. Ты убьёшь за него, — мягко улыбается Марта.

— Убью, если понадобится. Убью, чтобы жил. Мне не страшно убивать тех, кто заслужил. Страшно, что из-за меня убьют его, а он снова закроет собой. Не скажет мне ничего, а будет тайно защищать. Это пугает, ведь ты видишь одно, а на самом деле всё иначе. Как будто идут две параллельные линии. Одна для тебя, другая исключительно для него. А я хочу, чтобы эти линии стали целостной. Единой. Я устала додумывать за Лазарро причины его поступков. Я стану его разумом, и больше не будет страданий от незнания. Это такое чёртово наказание, ты не представляешь, Марта. Пока он где-то был, я с ума сходила от неизвестности. Я выдумала себе сотню вариантов того, что Лазарро придумает для меня, чтобы унизить. Постоянно находила то, во что не хотела верить и убеждала себя, что он никогда не сможет измениться. Но он меняется, пусть не признаётся, это я вижу. Знаю, что он не вылечится. Лазарро всегда будет хвататься за оружие, на его руках будет кровь, и жестокость останется его тенью. Но у меня есть возможность убедить его, что всё это может быть слабее рядом со мной. Только для меня. Лазарро готов быть другим, пока мы наедине. Он готов быть честным и признаться в том, что между нами больше, чем просто похоть.