Признание Босса

Глава 19

Слова Итана ещё долгое время крутятся в моей голове. По мере того, сколько поступает в мой организм хорошей еды и витаминов через капельницы, я крепну и могу постоянно мерить шагами свою палату, возвращаясь назад и проигрывая в уме прошлые события теперь уже с теми новостями, которые получила от Итана. И, чёрт возьми, сейчас всё, действительно, кажется таким ничтожным и глупым! Но Лазарро мог мне рассказать. Мог. Он мог найти самую нелепую причину для встречи со мной и рассказать мне в любой манере, что же на самом деле тогда случилось. Я не умею читать его мыслей. Он даже сам не может разобраться в своей голове. А как мне разобраться? Но тот факт, что он превратил меня в питомца и ужасно обращался со мной, я уже не говорю о настоящем насилии, избиении и заточении рядом с трупами на долгие месяцы, остался фактом. Информация никак не изменила моих чувств и вряд ли изменит когда-либо.

Сегодня ночью наступит Новый год, мы переходим ещё один рубеж, и я слышу быстрые шаги персонала за дверью. Каждый будет радоваться этому событию и находиться рядом с родными, я же буду стоять у окна в палате госпиталя и смотреть на фейерверки. Ни сам Итан, ни Симон, ни Лара, ни даже Лазарро не появлялись у меня с того дня, как ушёл Итан. Мало того, я не могу получить конкретного плана лечения или же, вообще, своего диагноза от врача. Ответ всё тот же: «Вы сильно истощены и должны находиться под нашим контролем». Я уже не так сильно истощена, как раньше. Даже в туалет нормально хожу. Чувствую себя лучше, хотя в зеркало смотреться страшно. Кожа да кости, а ещё раны, синяки и ссадины по всему телу. В общем, я понятия не имею, какие планы у Лазарро на мою жизнь в дальнейшем. И конечно же, нужно быть полной дурой, чтобы надеяться на то, что сделка с Карлом когда-нибудь состоится. Предполагаю, Карл даже не знает о том, что я нахожусь в Америке, раз Сэл всё держал в секрете. Я не могу отрицать, что мне приятно волнение Итана за мою жизнь и то, что он сделал для меня. А вот его выводы и оскорбления неприятны. За это я его терпеть не могу и точно не готова снова говорить с ним. Он только путает меня, вынуждая согласиться с тем, что я виновата, и меня правильно наказали. Нет. Не виновата.

Поздним вечером мне приносят праздничный десерт и очень роскошный ужин в честь Нового года. Мне сообщают, что проверка будет только утром, так как всем хочется праздника. Мне всё равно. Я просто хочу знать, что будет дальше, и кто так жаждет меня убить.

Я даже глаза закрыть теперь нормально не могу без снотворного. Постоянно вижу прошлое, потом кровь на рубашке Лазарро, переживаю ту ночь и отрицаю сам факт того, что он спасал меня в урон себе. Зачем? Почему Лазарро так поступил, если ненавидит меня, и ему приятнее видеть меня униженной, чем плечо о плечо быть рядом со мной? Не понимаю. Правда, я не понимаю мотивов его поступков. Поэтому начинаю копаться в себе, затем снова в нём и не могу уснуть. А сегодня мне забыли принести таблетки со снотворным. Конечно, никому нет дела до моих кошмарных мыслей. И да, жить я хочу. Я не могу так глупо сдохнуть, пройдя долгий путь выживания. Тогда я была просто уничтожена внутри и думала, что умру в той камере из-за голода. Лучшим вариантом было самоубийство. Теперь же я стыжусь своего поступка, ведь жизнь такая ценная штука. Каждая минута — отрезок, который больше не вернёшь. И сейчас я просто сливаю всё в канаву. Давно уже слила, когда согласилась на все условия ради матери.

Выключив свет в палате, оставляю гореть только прикроватную лампочку. Смотрю в окно, ожидая фейерверка, и тяжело вздыхаю.

Небо взрывается яркими огнями, и до меня доносятся крики людей с улицы. Они поздравляют друг друга. В этот же момент я чувствую что-то странное. Мой пульс учащается, и я испуганно оборачиваюсь. Дверь в мою палату открывается, и на пороге я вижу высокую фигуру в больничной сорочке.

По моим венам начинает быстро бежать кровь от одного только вида Лазарро. Он отпускает дверь и уверенным шагом босиком направляется ко мне. Его лицо мне кажется воспоминанием из прошлого. Призраком. Я даже шевельнуться не могу, когда его тёплые ладони обхватывают моё лицо, и он вжимается в мои губы своими. Шокированная с распахнутыми глазами недоумённо ощущаю… ничего. Да, именно так. Ничего, как будто меня целует воздух.

— Говорят, с кем Новый год встретишь, с тем его и проведёшь. С Новым годом, Белоснежка! И этот год мы проведём вместе, — Лазарро усмехается, довольный произведённым эффектом, но только я ничего не чувствую, кроме удивления. Хотя до сих пор ощущаю давление на своих губах. Лишь давление.

— Какого чёрта ты здесь делаешь? Тебе нужно лежать в своей палате и пить лекарства, или что там ещё тебе выписали, — обретаю голос, и он хрипит. Наверное, от шока.

Лазарро лишь шире улыбается и, поднимая руку, касается моей щеки. Он проводит по ней пальцем, но я злобно отбиваю его руку и отскакиваю.

— Убирайся отсюда или придумай мне новое наказание, но не трогай меня вот так, — яростно цежу.

— Вот так? Как, Белоснежка? Так, как тебе это нравится? Так, что ты забываешь о прошлом и готова пойти со мной дальше? Как так? — издевательски протягивает слова.

— Так, что меня вот-вот стошнит, — выплёвываю я.

Он с минуту смотрит на меня долгим, пронизывающим до костей взглядом, а потом уходит. В дверях оборачивается и кивает мне.

— И это не изменилось. Ненавижу, когда ты врёшь мне и учишь меня этому же. Я простил тебя. Давно простил. Но не встану перед тобой на колени, Белоснежка. Я не отдам тебя никому. Себя тоже не отдам. Ты моя. Была моей и осталась моей. Придёт время, и я смогу прийти к тебе снова. Может быть, придёт. С Новым годом, Белоснежка!

Я отшатываюсь от его неожиданных и полных боли слов, не желая, чтобы они долетали до меня. Но это случается, а дверь уже закрыта. Аромат Лазарро витает в воздухе. Нет, не одеколона, а его запах, который я знаю.

В груди что-то давит. Сильно давит. И я непроизвольно, нехотя, нежеланно тихо плачу. Стою в палате, и слёзы сами катятся по щекам. Я вытираю их, приказывая себе успокоиться, но они не слушаются меня. Вытираю. Вытираю. Вытираю.

Меня злит, что какие-то чёртовы слова Лазарро сотворили со мной такое страшное. Я не раскаиваюсь в том, что сделала и наговорила ему. Он заслужил. Он извёл меня… он не приехал за мной. Бросил меня. Не использовал ни один шанс, чтобы поговорить со мной и дать нам обоим новый шанс. От Лазарро зависело многое, но он выбрал свой путь. И этот путь не мой. Пусть я продала себя, но сердце не продам. Никогда. Нет, хватит реветь!

По довольно понятным причинам я не смогла уснуть до утра. Я металась по палате, ожидая, что Лазарро вновь придёт сюда и сделает что-то похлеще, чем просто поцелуй. Хотя и поцелуем это назвать сложно. Но меня это волнует! Нет, я не хочу, чтобы это меня волновало. Не хочу, но волнует. То ли Итан повлиял, то ли я чёртова мазохистка, которая, действительно, тащится, когда её насилуют в кровь. Но я не хочу этого.

Я постоянно ожидаю появления Лазарро. Каждый день пока нахожусь в клинике. Но он не приходит. Мне даже не отвечают на вопросы о том, как самочувствие Босса, просто избегая ответа, и это заставляет меня сомневаться в своей адекватности.

Когда дверь открывается, и на пороге я вижу отнюдь не Лазарро, а Симона, то спрыгиваю с кровати и бегу к нему. Крепко обнимаю.

— Мэм, — его голос мягок, и он трёт мою спину.

— Ты замечательный. И ты единственный, кого я бы искренне хотела видеть, — отпуская его с улыбкой, отхожу на шаг назад. Лицо Симона становится печальным.

— Что опять? Поводок и ошейник? Или он нашёл мне новую тюрьму? — спрашиваю, раздражённо передёргивая плечами.

— Нет, мэм. У меня приказ отвезти вас в дом, и вы будете жить там…

— В новой клетке, — заканчиваю за него.

— Нет, мэм. В своей спальне. В доме будет охрана, и вы будете находиться там, пока Босс не вернётся и не отдаст новые распоряжения.

— Что? — моё лицо вытягивается. — Ничего не понимаю. Он же… его что, выписали уже?

— Босс первого января ушёл сам и отказался от лечения и наблюдения. Он не любит долго лежать и восстанавливаться…

— Но уже седьмое.

— Верно. Босс улетел. Куда неизвестно. Он взял с собой только двоих из охраны и запретил им с нами общаться. Так что он снова странствует.

Хмурюсь и потираю лоб.

— Подожди, объясни мне хотя бы ты нормально, что происходит. Он не распорядился, чтобы я жила в клетке?

Симон отрицательно качает головой.

— Меня привяжут к постели и будут морить голодом?

— Нет, мэм.

— Меня заставят идти с кем-то… это… трахаться, как Бруну?

— Нет, мэм.

— Тогда что он хочет от меня? — возмущаясь, всплёскиваю руками.

— Ничего, мэм. Нам дано указание следить за вами и угождать всем вашим прихотям в доме. Вам нельзя выходить за пределы дома, но встречаться с кем-то внутри него разрешено.

— Даже с Карлом? — язвительно изгибаю губы.

— Даже с ним.

— Это новый приём, чтобы извести меня, да? Он точно что-то задумал. Лазарро просто так не сдаётся. Он был у меня в новогоднюю ночь и поцеловал меня. Лазарро чётко сказал мне, что не отпустит, выходит, у него уже есть план. Он что-то… что-то…

— Мэм.

Мне на плечо ложится ладонь Симона, и я поднимаю на него голову.

— Никакого плана по поводу вас у Босса нет. Это не новый приём для того, чтобы унизить вас или же заморить голодом. Он уехал, мэм. Вновь уехал на долгое время, чтобы не встречаться с вами, пока не будет готов.

Охаю и недоумённо смотрю на мужчину.

— Это он тебе сказал? — спрашиваю я.

— Нет, мэм, это мои умозаключения, и только. Но я думаю, что Боссу нужно время, чтобы признаться себе во многом, и лучше пусть он сделает это в одиночестве. Ваша безопасность теперь для нас главная цель, ввиду произошедших событий. За вами кто-то охотится, и предполагаю, Босс полетит сначала в Италию к Фабио, а потом куда-то ещё, чтобы найти заказчика. Хотя… я могу быть неточен в своих выводах. За главного остался Итан, и он будет следить за вами, мэм, как и я.

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — шепчу я.

— Тогда примите сам факт того, что это происходит, и вас выписывают. Я привёз вам одежду. — Симон протягивает мне большой пакет, и я беру его.

— Я не верю. Прости, но это просто фантастический случай. Лазарро никогда не отступает, — качаю головой и падаю на кушетку.

— Вам обоим нужно прийти в себя, мэм. Подумать, потому что то, что мы видели, было ужасно. Вы оба перешли границы разумного…

— Итан нажужжал тебе о том, что я виновата? Это нечестно! Я не виновата в том, что Лазарро жестокий психопат! Он не страдал, как я! Он…

— Вы уверены в этом, мэм?

От вопроса Симона замолкаю.

В голове проносятся рассказы Лазарро о своём прошлом, о заключении, о крови, о жестокости.

— Если и страдал, то зачем тогда повёл меня по этому пути? Если он знал, как это больно, то какой смысл был в том, чтобы всё разрушить самому? — спрашиваю с горечью в голосе.

— Я не могу ответить на ваши вопросы, мэм. Это сможет сделать только Босс. Вам нужно дождаться его, а пока переодевайтесь и поедем домой. — Симон подбадривающе улыбается мне.

— Но его точно там нет? — уточняю я.