Опасный министр
- Автор: Инна Инфинити
- Жанр: Любовные романы
- Дата выхода: 2022
Читать книгу "Опасный министр"
Глава 73
Я не хотел с силовиками по-плохому.
Сокращение их численности в два раза в течение следующих шести лет, а также урезание их финансирования из бюджета, — меньшая из зол, которой могла обойтись компания из министра внутренних дел, генпрокурора, верховного судьи и главы Следственного комитета. Но они этого не поняли и переступили черту дозволенного.
Я допускаю, что они не знали, кто я есть на самом деле. Если бы знали, никогда бы не пошли против меня так открыто.
Я еду на дачу родителей и достаю из сейфа четыре папки. Это компроматы на министра внутренних дел Федора Балакина, генпрокурора Петра Синицына, главу СК Геннадия Вершинина и верховного судью Валерия Колобкова. В этих папках все их махинации за последние десять лет: взятки, тендеры, на которых побеждали фирмыоднодневки, нецелевое использование бюджетных средств и просто воровство.
Ничего не объясняя родителям, я сажусь в автомобиль и возвращаюсь в Москву.
Мне нужны еще две папки с компроматом. Одна на полковника Касьянова, который посмел похабно думать об Алене. Вторая — на Ломакина. Просто за то, что слишком мешается под ногами. Наивный все еще лелеет мечту стать министром экономики.
Я проезжаю мимо здания министерства, и внутри у меня даже ничего не ёкает.
Это лишь одна из моих условных должностей. Ира со всем справится в мое отсутствие.
Я еду на Лубянку. Заезжаю на территорию большого серого здания и поднимаюсь в свой кабинет, в котором бываю очень и очень редко. У меня здесь даже секретаря нет. Звоню по внутреннему телефону одному из своих подчиненных. Через несколько минут он стучит в дверь.
— Войдите, — громко говорю.
— Слушаю, товарищ майор.
— Мне нужны досье на этих людей. В максимально короткие сроки, — пишу на листке полные имена Касьянова и Ломакина и передаю сотруднику. — Особенно разберитесь, как Касьянов стал полковником всего за несколько лет. А у Ломакина есть личный самолет, оформленный на подставное лицо. Тоже разберитесь.
— Так точно, товарищ майор.
— У вас несколько дней.
— Все сделаем.
Парень уходит, и я остаюсь один. Оглядываю свой настоящий кабинет и свое настоящее место работы.
Я майор ФСБ, работающий под прикрытием сначала в иностранных банках, а потом на государственной службе.
Все безопасники делятся на два типа. Первые — те, кто специально учились на данную профессию в Академии. Они потом работают в центральном аппарате, и у них нет другой работы, кроме этой.
Вторые — те, кто поступал в обычные институты на обычные профессии: экономистов, врачей, айтишников и так далее. В определенный период жизни эти люди попадают в органы безопасности, но продолжают работать по своим «гражданским» профессиям, на самом деле являясь сотрудниками ФСБ.
Это называется работа под прикрытием. Человек учится, например, на юридическом факультете, затем работает юристом в крупных международных компаниях, вся его семья и друзья думают, что он простой юрист, а на самом деле он ФСБшник. Даже его жена не знает, с кем каждую ночь ложится в постель и от кого рожает детей.
Я — второй тип.
Я никогда не мечтал о такой работе и никогда сам ее не искал. Я поступил на экономический факультет одного из самых престижных вузов России, играл в бейсбол, активно вел соцсети и был королем всех студенческих вечеринок. От однокурсников я слышал о вербовке студентов в органы. Говорили, что в вузе есть специальный проректор, который этим занимается. Я не верил и считал, что это бред сумасшедшего.
Уже потом я узнал, что подбор студентов для органов безопасности существует во всех главных вузах страны. До третьего курса за студентами пристально наблюдают: как учатся, какой образ жизни ведут, поддерживают ли оппозицию, как относятся к стране и действующей власти, что пишут в соцсетях. К третьему курсу составляется полный портрет студента, и, если он подходит для работы в органах, его вызывают к проректору.
В универе я вел максимально разгульный образ жизни, менял девушек, как перчатки, и частенько приходил на пары пьяным. Каким же было мое удивление, когда в середине третьего курса меня вызвали к проректору.
Я сидел перед ним пьяный после ночного клуба, дышал перегаром, а он невозмутимо вещал мне какую-то дичь про патриотизм и любовь к Родине. Помню, как смотрел на седовласого мужика и пьяным мозгом пытался понять: это прикол? Но это оказался не прикол, и тогда решил приколоться я сам.
Согласился. Вот реально согласился чисто по приколу, чтобы поржать. Но очень скоро мне стало не до смеха.
Меня выбрали, потому что я профессионально играл в бейсбол — вид спорта, распространенный на западе. Была уважительная причина меня туда отправлять.
Типа на соревнования.
Но потом мне решили поменять вектор работы и засунули в иностранный банк, используя мое блестящее экономическое образование. Пять лет назад перекинули на госслужбу. В Минфине я выполнял разные задачи и именно там близко познакомился с силовиками.
Они приходили на совещания, как короли, и постоянно требовали деньги из бюджета. Раздували свою численность и хотели все больше и больше и больше государственных денег. Говорили: «Урежьте у тех и дайте нам». Смотрели на рядовых минфиновцев с превосходством, уверенные, что перед ними должны пресмыкаться.
Считали, что они и есть власть.
Моей последней каплей стало, когда силовики пришли на очередное совещание и лично мне сказали: «Урежьте у ФСБ и дайте нам». Эти наглые, зажравшиеся и охамевшие от своей власти и безнаказанности силовики сидели передо мной, майором ФСБ, и требовали урезать финансирование МОЕЙ службы.
Тогда я твердо решил, что пришло время ставить силовиков на место. Через два месяца после этого — в начале сентября — меня вызвал директор ФСБ и сказал, что я буду следующим министром экономики. Это было неожиданно.
Задача — подготовить реформы к выборам президента. Параллельно обширная международная повестка, где я должен выполнять не только функции министра экономики, но еще и разведчика: ездить по зарубежным командировкам, встречаться с иностранными коллегами и собирать информацию.
В принципе, этим же я занимался в Минфине, но там я был всего лишь заместителем директора департамента. Этот уровень предполагает встречи с зарубежными коллегами такого же уровня, а они мало знают.
Работа министром стала своего рода испытанием. Это публичная должность, предполагающая общение с журналистами. А мне как безопаснику любая публичность строго противопоказана. Я удалил все социальные сети сразу, как вышел из кабинета проректора. Но я должен быть настоящим министром, не вызывающим ни у кого подозрений, поэтому сразу после назначения попросил пресс-службу организовать мне интервью с какой-нибудь приличной газетой.
Брать интервью пришла Алена… Сногсшибательно красивая, да еще вдобавок умная. У меня не было шансов устоять. Влюбился в нее прямо во время интервью.
Потом чувство стало еще глубже, еще сильнее. Настолько, что жизнь без Алены теперь кажется адом.
В министерстве я сразу решил, что моей главной реформой будет ужать силовиков. Сократить их к чертовой матери в два раза и урезать финансирование.
Затем я хотел заняться судами и объективностью их приговоров. В конце концов, должен же я что-то делать на посту министра, чтобы никто не заподозрил, кто я на самом деле.
Реформа силовиков и судов привлекла бы в Россию иностранные инвестиции, что в свою очередь ускорило бы экономический рост. А это как раз то, за что отвечает министр экономики.
Но реформа не могла быть только одна, поэтому пришлось придумывать другие.
Сильно мешал Валентин Александрович. Он свято верит, что я сделал карьеру, только благодаря ему. Так как никто не знает — даже Саныч — кто я на самом деле, мне приходится играть роль его преданного воспитанника. Поэтому пришлось согласиться на несколько его реформ, включая повышение налогов для населения.
Так-то Валентин Александрович в целом нормальный мужик. Был у меня в универе приглашенным лектором, потом стал моим научным руководителем. Но несмотря на хорошие отношения, на Саныча у меня тоже есть папочка с компроматом. Мне бы не хотелось пускать ее в ход. Надеюсь, до этого никогда не дойдет.
Мои мысли прерывает звонок рабочего телефона.
— Да, — поднимаю трубку.
— Можете заходить.
Беру со стола папки и направляюсь в кабинет директора.
— Давно тебя не было на работе, — смеясь, жмет мне руку.
— Я же работаю где угодно, но только не на своем реальном месте, — отшучиваюсь.
Сажусь с директором за стол. Тут же секретарь приносит нам два кофе.
— Что-то случилось? — серьезно интересуется директор, когда женщина выходит за дверь.
— Да. Силовики переступили черту окончательно, — я пододвигаю к директору папки. — Здесь полные компроматы на Балакина, Синицына, Вершинина и Колобкова. Их нужно брать.
— Ну подожди брать. Их сокращения в два раза вполне достаточно.
— Они установили за мной слежку, поставили на прослушку мой гражданский телефон, а потом начали меня шантажировать. Это уже перебор, товарищ генерал. Я такое простить не могу.
Генерал хмурится. Уж я-то знаю, как он не любит, когда кто-то зарывается на нас, на безопасников. Директор берет папки и принимается изучать. Я успеваю выпить несколько кружек кофе, пока он не дочитывает последнюю.
— В принципе, ничего удивительного, — выносит вердикт.
— Надо уже покончить с ними раз и навсегда. По-хорошему они не поняли, значит, надо действовать по-плохому.
Но директор не спешит со мной соглашаться, что заставляет меня начать нервничать.
— Президент одобрил твое предложение урезать их в правах и деньгах. Но сажать — это слишком. Без разрешения президента мы не можем их взять. А глава государства никогда не даст такое разрешение. Он, кстати, все еще на тебя злится.
Рейтинг до сих пор не восстановился, — последнюю фразу директор говорит с укором.
Статья Алены конкретно мне все испортила. Рейтинг президента обвалился, и он действительно хотел уволить меня с поста министра. Но ему понравилась идея про силовиков, плюс директор убедил его, что на этой должности нужен именно я.
— У меня есть план, как можно вернуть рейтинг президента обратно.
— Как?
— Отдать компромат на силовиков прессе. Все их махинации выйдут в СМИ, разгорится грандиозный скандал. Мы возьмем их красиво, прямо в кабинетах и на камеру. Отличная пиар-кампания для президента будет, я считаю. Борьба с коррупцией в высших эшелонах власти. Телезрители это схавают, и рейтинг президента взлетит до небес. Про повышение налогов больше никто не вспомнит.
Директор все равно сомневается. Если он не согласится, мне придется идти вабанк и сливать инфу журналистам в обход начальства. Это чревато тем, что моя голова полетит с плеч. В лучшем случае меня уволят, а в худшем тоже посадят.
Найдут, за что. У директора наверняка лежит папочка с компроматом на меня.
Но зато я спасу Алену, а это для меня самое главное. На себя мне наплевать, а на Алену — нет.
— Я обсужу это с президентом, — наконец, говорит директор. — Предложу ему такой вариант предвыборного пиара. Согласится — значит, возьмем их с помпой и покажем всей стране, как мы боремся с коррупцией. Но если глава государства не захочет, значит, будем действовать по первоначальному плану: проводить реформу с их постепенным сокращением. Это президент одобрил.