Опасный министр

Глава 67

ЯРОСЛАВ

От Касьянова меня оттаскивают мой водитель и подоспевший ДПСник.

— Ярослав Викторович, вы чего? — перепуганный водитель крепко удерживает меня за предплечья.

Я в такой ярости, что готов разорвать Касьянова на куски.

— Вам сейчас к президенту, Ярослав Викторович, — добавляет.

Касьянов вытирает рукавом кровь с лица, не сводя с меня ненавидящего взгляда.

ДПСник растерянно крутит головой между ним и мной.

— У тебя час, — Касьянов тяжело дышит. — Все будет, как я сказал. Если наши источники через шестьдесят минут не сообщат, что президент передумал, у твоей бабы найдут наркоту. А вот за это, — указывает пальцем на свое окровавленное лицо. — Я спрошу с нее во всех позах.

Ярость снова ослепляет меня вспышкой, и я делаю выпад на Касьянова, но водитель опять удерживает меня.

— Уходим, — отдает команду Касьянов, и они с ДПСником и еще парой ментов в нескольких метрах от нас торопятся к ведомственному автомобилю.

Через минуту они уже трогаются с места, а я так и остаюсь стоять. От невыплеснутого гнева ломит кулаки, а тело потряхивает. Злость просится наружу.

— Ярослав Викторович, нам надо торопиться, — водитель слегка трясет меня за плечи, чтобы привести в чувство.

И это помогает мне прийти в себя.

«АЛЕНА», загорается в мозгу пожарная тревога.

С головы до ног прокатывается волна ледяного ужаса. Она у них на крючке.

Ее надо увезти, спрятать.

— Едем в другое место, — отдаю команду и открываю заднюю дверь машины, но тут же останавливаюсь. Меня будто озаряет.

Мне за ней нельзя. Оглядываюсь. По Тверской мчатся машины, по тротуарам снуют толпы прохожих. Вроде бы все, как обычно, в центре столицы, но я знаю: он гдето здесь. Тот, кто следит за мной по их приказу.

Засовываю ладонь в карман брюк, чтобы достать мобильник, но застываю, гдядя на айфон. Он прослушивается, вдруг догадываюсь. Не службами безопасности, которая обычно прослушивает чиновников, а ещё и ими, силовиками. Они знают о каждом моем шаге, о каждом моем телефонном разговоре.

— Ярослав Викторович, мы уже сильно опаздываем, — суетится рядом водитель.

Но президент — сейчас последний человек, о котором я думаю.

— Дай телефон.

— Что?

— Дай мне свой телефон, говорю.

Водитель, слегка ошарашенный происходящим, подает мне мобильный. Я уже заношу над экраном палец, чтобы срочно набрать Аленин номер, но снова замираю. В теории телефон моего водителя тоже могут прослушивать.

Всучиваю водителю его мобильник обратно и выбегаю на середину широкого тротуара.

— Извините, можно попросить у вас телефон позвонить? — спрашиваю у первого попавшегося прохожего.

Молодой парень лет двадцати останавливается и смотрит на меня, как на сумасшедшего.

— Я вам заплачу, — быстро продолжаю, боясь, что он сейчас уйдет. Достаю из кармана кошелек и вытаскиваю несколько пятитысячных купюр. — Вот, возьмите, — пихаю деньги ему в руку. — Пожалуйста, мне срочно нужно сделать один звонок.

— Д-да, конечно, — растерянно заикается и подает мне старый «Хуавэй», параллельно пряча в карман деньги.

У Иры два телефона. Основной — айфон последней модели, номер которого знают абсолютно все. И который, конечно, может прослушиваться. Второй — старая кнопочная «Нокиа» с секретным номером, сим-карта которого оформлена на подставного человека. Этот телефон знают единицы.

И по совершенно счастливой случайности я знаю ее секретный номер наизусть.

Набираю по памяти цифры и, пока идут гудки, молюсь, чтобы телефон был у нее с собой. Есть одна проблема — Ира почему-то не всегда носит его.

— Алло, — раздается ее осторожный голос.

И я облегченно выдыхаю.

— Ира, это я.

— Ярослав? — изумляется. — А что это за телефон, с которого ты звонишь? Номер не определился.

— Ира, мне нужна твоя помощь, — игнорирую вопрос. — Мне очень нужна твоя помощь.

— Что случилось?

— Алена у них на крючке. Через час в ее квартиру ворвется наряд полиции и найдет наркотики, — я отхожу на пару шагов от парня, который дал мне телефон, чтобы он не слышал разговора. — Я сейчас ехал к президенту, они остановили меня на дороге и сказали, что, если через час им не поступит информация, об отмене реформы, то они возьмут Алену. Ира, я прошу тебя, спрячь ее. Увези Алену и спрячь.

На том конце провода повисает долгая пауза. Владелец телефона уже косится на меня с подозрением.

— Куда я ее спрячу? — наконец-то Самойлова отмирает.

— Я не знаю, Ира, придумай что-нибудь. Есть всего час. За мной, скорее всего, следят, поэтому я не могу сейчас поехать к Алене.

— А за мной следят?

— Я не знаю. Но, думаю, вряд ли. Может, телефон прослушивают.

— А если все-таки за мной следят? Тогда как я ее куда-то увезу и спрячу!?

— Ира, я прошу тебя, придумай что-нибудь. А я поеду к президенту и попробую решить с ним этот вопрос.

— Ты будешь жаловаться президенту!? Он же ненавидит, когда к нему приходят жаловаться и о чем-то просить!

— У меня нет другого выхода. Иначе они заберут Алену.

Я уже теряю терпение. Счет идет на секунды, а Самойлова продолжает выделываться.

— Слушай, я вообще не понимаю, почему я должна рисковать своей жизнью и прятать человека, у которого скоро найдут наркотики! Особенно после того, как твоя Алена меня подставила! А потом еще меня посадят вместе с ней за соучастие!

Ну я так и знал.

— Ира, — произношу ее имя максимально спокойно и вкрадчиво. — Пожалуйста, Ира. Я очень тебя прошу. Помоги мне, — я поднимаю голову и смотрю на серое, затянутое тучами небо. — Обещаю, что это будет последнее, о чем я тебя попрошу. Я слишком сильно нас всех подставил, и я обязательно вытащу нас из всего этого. Но сейчас я прошу тебя только об одном: спрячь Алену.

Ирина молчит долго. Я слышу в трубке ее тяжелое дыхание и уже готовлюсь сбросить звонок, понимая, что зря впутываю ее еще и в одну авантюру, как вдруг Самойлова говорит:

— Ладно. Я сейчас что-нибудь придумаю. Где мне искать твою Алену?

Чувствую, как по лицу расползается улыбка. Я не ошибся в ней. Несмотря на наше прошлое, несмотря на то, как я поступил с Ирой, она самый преданный человек в моем окружении.

— Алена должна быть сейчас на работе.

— Хорошо. Я все сделаю.

— Спасибо, Ира.

— Пока не за что, — и кладет трубку.

Я возвращаю телефон ошарашенному парню, накидывая сверху еще одну пятитысячную купюру.

— Спасибо большое, — говорю ему и бегу к машине. — А теперь едем, — командую водителю.

Он быстро обегает автомобиль и срывается с места, ревя шинами. Часы показывают, что моя встреча с главой государства уже началась, и у меня нет ни идеи, как ему все это объяснить.

Через десять минут мы заезжаем на охраняемую территорию, и я тороплюсь на президентский этаж. Запыхавшись, врываюсь в его приемную, но меня тут же останавливает охранник.

— Мне назначено, — рявкаю.

— Ярослав Викторович, — из-за стола за спиной охранника поднимается секретарь главы государства. — Президент уже не может вас принять, — удивленно оглядывает меня с головы до ног. — Да и нельзя к нему в таком виде.

Я автоматически поворачиваю голову к зеркалу на стене и вижу на своем лице и белоснежном воротнике рубашки брызги крови.

— Вас Лариса зовут ведь? — возвращаю внимание женщине.

— Да.

— Мне надо к президенту, — бескомпромиссно заявляю. — Он сам меня вызвал.

— Но ваше время уже вышло. Сейчас у президента другой посетитель, а после он уезжает на мероприятие.

— Мне надо к нему, — настойчиво повторяю. — Срочно. Сейчас.

Я делаю попытку прорваться вперед, но крепкий охранник снова не пропускает меня.

— Нельзя, — строго говорит.

Да они все издеваются!

— Мать вашу! — не сдерживаю чувств. — Да дайте вы пройти! — снова пытаюсь прорваться, но охранник уже хватает меня за плечи.

Секретарша отрицательно качает головой.

— Нельзя, Ярослав Викторович. У начальника график. Я только могу записать вас на прием, и президент сам повторно вас вызовет.

— Вы можете хотя бы передать ему, что я тут?

— Не могу. У него встреча.

— Тогда после встречи! Сколько она будет длиться?

— После встречи президент сразу уезжает.

От безысходности я хватаюсь за голову. Это все какой-то дурной сон.

— Послушайте, мне нужно попасть сегодня к президенту, — пробую еще раз достучаться.

— Ярослав Викторович, президент ждал вас в другое время. Теперь он не может вас принять. Записывайтесь на приём, — секретарша уже тоже начинает нервничать и повышает голос.

Я устало приваливаюсь к дверному косяку. Так и стою в проходе, охранник даже шага вперед не даёт сделать.

— Запишите меня на приём, — обреченно соглашаюсь.

Женщина удовлетворенно кивает и возвращается к своему столу.

— Через двенадцать дней у президента есть окно в графике. Раньше — только если он сам вас вызовет.

Нервно смеюсь.

— Давайте через двенадцать дней.

— Записала. Я передам президенту, что вам надо срочно. Если он сможет вас принять, то вызовет отдельно. Также предупреждаю, что график может измениться, а ваша встреча сползти на более поздний срок.

Я отрываюсь от дверного косяка и разворачиваюсь уйти.

— Кто там хоть у него сейчас? — зачем-то спрашиваю.

— Семён Семёнович Воронин, — отвечает женщина.

— Ясно…

Я медленно плетусь обратно к лифту, а в голове тем временем складывается пазл.

«Через двадцать минут начнется ваша встреча с президентом. По нашей информации, глава государства выделил вам ровно тридцать минут, после у него назначена другая встреча. Итого пятьдесят минут. Таким образом, Ярослав Викторович, у вас есть двадцать минут на то, чтобы придумать аргументы, и тридцать минут на убеждение президента отказаться от реформы», всплывают в памяти слова Касьянова.

Так вот откуда силовики планировали узнать, убедил я президента отказаться от реформы или нет. Воронин должен был зайти после меня и выяснить это. Значит, через считанные минуты в квартиру Алены ворвётся наряд полиции.

Я верю Ире. Она спрячет ее.

Ну а мне пора переходить к плану «Б».