Опасный министр

Глава 26

В ту же секунду мне срывает стоп-кран. Поднимаюсь на ноги, опускаю ладонь на затылок девчонки и накрываю ее губы. Второй рукой сжимаю за талию и впечатываю в свое тело.

— Мы не доиграли, — шепчет сквозь мой поцелуй.

Упираю Алену ягодицами в стол и снимаю с нее плащ.

— Хочешь, я расскажу тебе, что будет дальше? — целую ее шею, слегка прикусывая.

Девчонка охает и вцепляется пальцами в мои плечи.

— Что? — выдыхает, запрокидывая голову назад.

— Тебе не надо было убивать мою вторую пешку, — расстегиваю две пуговицы на ее блузке и целую ключицу, — из-за этого ты не успела сделать рокировку и защитить короля. — Ее пальцы скользят с моих плеч к груди и тоже расстегивают пуговицу. — Так что мой следующий ход — это ладья на одну клетку вбок и шах твоему королю.

Иду поцелуями вверх по ее шее и снова накрываю губы. Девчонка охотно мне отвечает. Поддеваю пальцами ее юбку и просовываю ладонь. Веду ею вверх по ноге до окончания чулок. С ума сойти, как это сексуально.

— Так я бы укрыла своего короля, пойдя вправо, — прерывает поцелуй и рвано шепчет мне в губы.

Иду по ее ноге еще выше и цепляю резинку трусиков.

— А я бы убил ферзем твоего коня, — спускаю их слегка вниз, а дальше они сами падают к ногам. Белое кружево. Одной рукой подхватываю Алену за талию и сажаю на стол, упираясь бедрами между ее ног. Снова целую в губы, пока она продолжает расстегивать мою рубашку, — после этого ты бы убила моего ферзя своей пешкой, — опять спускаюсь к ее лебединой шее. Алена уже покончила с последней пуговицей и ведет ладонью по моему торсу.

Как же я ее хочу.

— А потом? — спрашивает, подаваясь чуть назад.

Не отрываясь от ее шеи, говорю:

— Убив моего ферзя пешкой, ты бы открыла мне белую диагональ к своему королю, и я бы залетел на нее слоном, снова поставив тебе шах. Ты бы снова отступила королем на одну клетку вправо. Тогда я бы убрал конем твою центральную пешку.

Алена нетерпеливо стаскивает с меня рубашку и отбрасывает ее куда-то в сторону. Обхватывает меня одной рукой за шею и целует грудь. Прижимаю девчонку к себе за затылок, прикрывая глаза от наслаждения.

— А дальше что? — ее пальцы наконец-то спускаются к моему ремню.

Я перемещаю руки на ее грудь и расстегиваю пуговицу блузки.

— Ты бы вернула ферзя на место, чтобы защитить пешку, которая оказалась под ударом моего коня. Ведь если бы я убил эту пешку, то поставил бы тебе мат, — я заканчиваю с ее последней пуговицей и снимаю блузку. Смотрю на грудь в белом кружевном лифчике и аккуратно провожу по ней пальцами. — Потом я бы пересек ладьей все поле и снова поставил тебе шах. Ты бы убила мою ладью своим ферзем.

Алена покончила с ремнем на брюках и сейчас подняла на меня глаза. Я опускаю ладонь на ее поясницу и слегка подталкиваю назад, укладывая на стол. Снова целую в губы, задирая вверх юбку, под которой только прозрачные чулки. Пальцы девушки теперь расстегивают пуговицу у меня на брюках. Она запускает ладонь в мои волосы на затылке, когда я опять спускаюсь поцелуями к шее, а затем к груди. Спускаю к животу лифчик, не переставая целовать.

Алена шумно выдыхает и подается мне навстречу. В этот момент мои брюки падают к ногам, я еще выше задираю ее юбку и спускаю с себя боксеры.

— Ну и после этого я бы все-таки сделал ход конем, убрав твою пешку, и поставил тебе мат.

Вместо ответа Алена издает стон. АЛЕНА

Страсть, желание и минутный порыв прошли, а последствия остались. Я поднимаю молнию на юбке, поправляю ее на бедрах и бросаю смущенный взгляд на Ярослава. Он, как ни в чем не бывало, застегивает ремень на брюках, затем собирает со стола гору скомканных влажных салфеток, которыми меня вытирал, и выбрасывает в мусорное ведро.

Это было…

Не передать словами, как это было. Ярко, феерично. У меня искры из глаз летели, земля плыла. Вернее, не земля, а стол. Все мысли разом покинули голову, остались лишь эмоции и животные инстинкты. Я чуть с ума не сошла.

Или все-таки сошла?

Боже…

— Все в порядке? — Ярослав подходит ко мне.

— Да.

Кладет ладонь мне на поясницу и притягивает к себе. Опускаюсь лбом на его плечо и прикрываю глаза.

— Хорошая моя, — шепчет и целует в висок.

Мысли жужжат пчелиным роем. Даже не мысли, а вопросы.

— Что дальше? — набираюсь смелости и озвучиваю один из них.

— Дальше мы поедем ко мне домой и ляжем спать. Правда, полседьмого утра мне надо будет встать, потому что в восемь у меня тут совещание. Не так уж и много времени на сон, так что пошли.

— Эээ, — теряюсь. — Мне лучше поехать к себе.

— Нет, я не отпущу тебя. Не этой ночью.

Он поднимает на себя мое лицо и целует в губы. Настойчиво, крепче сжимая мою талию. Я обнимаю его за шею, и мы углубляем поцелуй. Ох, я снова плавлюсь, как воск.

— Нет, точно не отпущу тебя, — шепчет, прерывая поцелуй. — Пойдем.

Признаться честно, мне и самой не хочется уходить, хотя завтра на работу, и все нужные для этого вещи у меня дома. Встану вместе с Ярославом и перед офисом заеду к себе, чтобы нормально собраться. Да нам и спать-то осталось от силы четыре часа.

Накидываю на себя плащ и шарф, вешаю на плечо сумку и, бросив последний тоскливый взгляд на шахматные фигуры, продолжающие стоять на доске, иду с Ярославом на выход из кабинете. Охранник, который не хотел меня пропускать, спит на стуле, даже не реагируя на наши шаги. Никольский достает из кармана телефон и открывает приложение для такси.

— Сегодня я целый день был на служебном автомобиле, а водитель уже уехал.

— Понятно.

На заднем сиденье такси Ярослав обнимает меня за плечи и привлекает к себе на грудь. Когда я задавала вопрос «Что дальше?», я немного другое имела в виду.

Ни черта не ясно, что дальше. Тогда в машине Ярослав сказал, что хочет проводить со мной много времени. Я могу воспринимать это как предложение встречаться?

Я слышу ровный стук его сердца и прикрываю глаза. В мысли закрадывается Костя. Он так и не позвонил мне, так и не написал. А теперь уже точно конец, потому что я совершила то, после чего дороги назад нет.

На душе неприятно скребут кошки. Я наивно полагала, что Костя будет моим первым и единственным мужчиной. С ним было хорошо и уютно, тепло и беззаботно.

Мы даже не ругались никогда. Ссоры и раздражение появились всего несколько месяцев назад, когда мы так и не стали жить вместе, хотя я очень на это надеялась.

А две недели назад я встретила Ярослава Никольского, и в моей жизни произошел взрыв.

Он сейчас касается губами моей макушки и чуть сильнее сжимает меня в руках.

Можно было бы прослезиться от умиления. Простая девочка из провинции встречает сногсшибательного министра. Чем не история современной Золушки?

Вот только какая жалость, что министр оказался с двойным дном. В общем-то, как и девочка из провинции.

Нет, я совершенно точно не собираюсь тонуть в Ярославе с головой, забывая, кто я на самом деле и что мне нужно. И я всегда помню, что он ведет какую-то свою опасную игру, для которой ему нужна я. Интересно, какую роль он отвел мне в этой игре. Роль пешки?

Даже если и так, то очень многие люди недооценивают пешек. Ведь если пешка пересечет все поле и дойдет до последней клетки на стороне противника, она может перевоплотиться в любую другую фигуру. Это звездный час каждой пешки. Венец карьеры, так сказать. В подавляющем большинстве случаев шахматисты меняют пешку на еще одну королеву, потому что это самая сильная фигура на доске.

Так что меня не смущает быть пешкой в его игре. Я обязательно пересеку поле и стану королевой.

— Ты так и не дал мне письмо нефтяников, — тихо говорю.

— Завтра сфотографирую его и пришлю тебе.

— Не забудь.

— Не забуду.

— А еще ты обещал ответить на пять моих вопросов, если я проиграю.

— Алена, я отвечу на миллион твоих вопросов.

Ухмыляюсь.

— Я могу начать сейчас?

— Начинай.

— Тебя назначили, чтобы ты подготовил проект реформ к президентским выборам?

И я щекой чувствую, как напрягаются мышцы на его груди.

— Кто лоббировал твое назначение? — продолжаю. — Совершенно точно не нефтяники. Если бы они, ты бы не стал сливать мне их письмо.

Ярослав молчит, а я вдруг понимаю, что и сама смогу узнать, кто стоит за его назначением. Просто методом исключения в зависимости от того, кого он не будет топить моими руками.

— Алена, ты самая умная двадцатидвухлетняя девушка в моей жизни.

— Уже пожалел, что связался со мной?

— Наоборот. С каждым днем убеждаюсь, что лучше тебя никого нет.

— Так ты ответишь на мои вопросы?

— На эти не отвечу.

Я отрываюсь от его груди и смотрю в лицо.

— Ты обещал ответить на миллион моих вопросов.

— Будем считать, что ты задала миллион первый и миллион второй.

В этот момент такси тормозит у очень элитной многоэтажки. Кажется, мы где-то на западе Москвы. Ярослав становится перед камерой, и калитка в закрытый двор автоматически открывается. Здесь большая детская площадка, много зелени и деревьев, как будто это не двор, а сад. Автомобилей нет. Вспоминаю, что у Никольского в декларации о доходах и собственности значилось владение двумя машиноместами. Значит, у этого дома должен быть подземный паркинг.

Третий подъезд. Домофон с видеокамерой, Никольский снова в нее смотрит, и дверь щелкает. Огромный, невероятно светлый подъезд. Мы подходим к лифту, и он тут же открывается. Ярослав не нажимает кнопок, 25 этаж сам загорается на табло.

Лифт так быстро едет, что закладывает уши. Сглатываю. Легкое волнение уже разливается по всему телу. Это та самая квартира, которая 250 квадратных метров?

Судя по тому, что на огромной лестничной площадке только одна массивная железная дверь, к которой Никольский направляется с ключом в руке, да. Здесь аж три замка.

Ну да, квартира министра должна хорошо охраняться. Вдруг у него там государственные тайны спрятаны?

— Проходи, — Ярослав открывает широко дверь.