Опасный министр

Глава 58

— Привет.

Его голос расслаблен, интонация обычная.

— Привет, — а вот мой слегка подрагивает.

Я встаю со стула и направляюсь в пустую переговорку, где смогу остаться одна без лишних ушей.

— Я получил твой запрос, — хмыкает.

Опускаюсь на стул.

— Будете отвечать?

Секундная пауза.

— Кто слил тебе документ? — у меня сердце подпрыгивает от металла в голосе Ярослава.

— Я не раскрываю своих источников.

— Какие еще нахрен источники? — цедит. — Алена, откуда у тебя документ? Кто слил?

— Я не могу сказать.

— Ты издеваешься!?

— Нет, я абсолютно серьезна. Ярослав, я пишу статью в завтрашний номер. У вас есть время до шести часов. Если не успеваете ответить, могу продлить дедлайн до восьми.

В трубке раздается его тяжелое дыхание. Я зажмуриваю глаза, стараясь изо всех сил не сдаться, не поддаться чувствам к этому мужчине. Это ведь моя работа, моя профессия. Почему я должна отказываться от нее? Почему я должна ставить работу Ярослава превыше своей?

Я ведь не ухожу от Ярослава к другому мужчине, не изменяю ему, не обманываю.

Просто выбирая между своей карьерой и его карьерой, я выбираю свою. Разве это преступление?

— Алена, — начинает более спокойно. — Я прошу тебя. Это нельзя сейчас публиковать.

Тяжело сглатываю.

— Кому нельзя?

— Нам.

— Кому «нам»?

— Министерству экономики.

— Я не сотрудник министерства экономики. Я журналист газеты «Вести».

— Алена, ты очень сильно меня подставишь, если выпустишь эту статью. Ты даже не представляешь, какие могут быть последствия у твоего материала.

— Представляю. Но это моя работа, Ярослав.

Он снова молчит, громко дыша в трубку.

— Я понимаю, что это твоя работа, — наконец-то говорит. — Но ты этой статьей похоронишь мою работу и мою карьеру.

— Но зато взлетит моя карьера.

— Да, — ухмыляется. — Ты станешь тем самым журналистом, из-за статьи которого уволили министра. А если повышение налогов вызовет серьезные волнения среди населения, то еще и журналистом, из-за статьи которого не переизбирался президент. На журфаке МГУ будут тобой гордиться.

Теперь моя очередь громко дышать в телефон.

— Алена, не надо, — повторяет. — Тем более что в том документе, который у тебя, нет самого главного.

— Чего?

— Реформ одиннадцать, а не десять.

— Куда же подевалась одиннадцатая?

— В этой версии документа ее нет. Но в той версии, с которой я скоро пойду к президенту, она будет.

— И что же это за секретная реформа? Почему ты решил не рассылать ее на межведомственное согласование?

— Сейчас я не могу тебе сказать. Но когда придет время, ты узнаешь об этом первой. Обещаю. Я даже дам тебе еще одно интервью.

Снова в груди начинает шевелиться то самое неприятное ощущение, которое я испытывала каждый раз, когда Ярослав намеренно что-то мне сливал, используя, как карманного журналиста. Вот и сейчас он за привычное: пока я тебе ничего говорить не буду, но потом, когда мне будет выгодно, я тебе расскажу.

— Этика журналиста запрещает вступать в торговые отношения со спикерами.

Согласно нашей догме, журналист должен сообщать читателям ту информацию, которой он владеет здесь и сейчас, не ведясь на торговлю и обещания противоположной стороны, — заявляю бескомпромиссно.

— Ты смеешься?

— Нет. Я с удовольствием возьму у тебя еще одно интервью. Но я не буду обменивать сегодняшнюю статью на эфемерное интервью, которое состоится когданибудь потом в будущем, и то не факт.

Я настолько напряжена, что свело мышцы спины. К горлу снова подступает тошнота, а перед глазами начинают плясать мурашки. Усилием воли подавляю в себе рвотные рефлексы и трясу головой, чтобы прийти в чувство.

— Я прошу тебя: не пиши об этом сейчас, — настойчиво повторяет.

— Ярослав, я выполняю свою работу.

Он обреченно вздыхает. У меня сердце кровью обливается, я держусь из последних сил.

Ну почему он считает, что его работа важнее моей!? Потому что он министр, а я нет!?

— Какая тональность будет у статьи? Ты заходишь с повышения налогов?

— Я не могу тебе сказать.

— Блин, Алена! — рычит, не сдерживаясь. — Ты можешь хотя бы тональность нормальную сделать? Ты можешь зайти с доплат учителям и новых пособий на детей, а повышение налогов прописать одной строчкой в конце?

Слеза все-таки срывается с ресницы.

— Этика журналиста запрещает сообщать заранее детали материала противоположной стороне. Статья будет опубликована ровно в полночь. Тогда ты и узнаешь, какая тональность и какая подача.

Ярослав молчит. Я через трубку чувствую, насколько он зол и напряжен. Когда тишина слишком затягивается, я говорю настолько твердо, насколько могу:

— Я продляю вам дедлайн до восьми часов. У вас более чем достаточно времени на подготовку комментария. Статья выйдет в полночь на сайте, газета появится в киосках в пять утра. Пока, Ярослав, — и я кладу трубку.

Без десяти восемь вечера, когда я готовлюсь сдать Яне материал, на почту приходит письмо с одним предложением:

«Министерство экономики подтверждает подлинность документа».