Опасный министр

Глава 44

Я просыпаюсь в 9 утра по будильнику. Из-за смены часовых поясов мы с Ярославом уснули глубокой ночью, поэтому встать так рано мне удается с трудом. Яр спит на соседней подушке, поэтому я тихо поднимаюсь, одеваюсь и выхожу из его номера.

В коридоре и у лифтов никого нет, чему я очень радуюсь. Не хотелось бы столкнуться в таком виде с кем-то из знакомых на десятом этаже, когда я живу на пятом. В своем номере я принимаю душ и проверяю входящие сообщения в единственном работающем в Китае мессенджере. От Ломакина ничего нет.

В моей памяти свежи слова Ярослава о том, что он не хочет, чтобы я общалась с Глебом. Меня это коробит, по правде говоря. У Никольского какие-то свои личные счеты с Ломакиным, а почему из-за этого должна страдать я? У меня есть работа, которая мне нравится и которую я хочу выполнять хорошо.

Ни секунды не сомневаясь, я открываю диалог с Глебом и пишу сообщение:

«Привет! Так что насчет адреса вечеринки?)»

Ответ приходит через несколько минут:

«Привет! Извини, вчера отвлекли. Вот приглашение с адресом».

И следом он кидает мне скан пригласительного.

«Спасибо, приду».

Мероприятие пройдет в каком-то отеле. Навигатор на телефоне показывает, что из моей гостиницы туда идти пешком десять минут. Замечательно.

На завтраке я сажусь за стол к знакомым журналистам и слушаю их рассказы о вчерашней прогулке. Через несколько столов от нас в гордом одиночестве завтракает Самойлова. Помимо нее здесь много чиновников, но никто из журналистов не проявляет к ним интереса.

В ресторан заходит и министр финансов. Оглядывает зал, замечает Самойлову и направляется к ней. Интересно, о чем они говорят? Но их диалог длится не долго, потому что появляется Ярослав и присоединяется к ним. Меня он тоже замечает и подмигивает с улыбкой.

Мы договорились встретиться в 11 утра на главной площади Пекина Тяньаньмэнь.

С первого раза и не выговорить. В Пекине погода примерно, как в Москве, поэтому я кутаюсь в шарф и надеваю пальто. Мы будем много ходить, так что я в джинсах и кроссовках, а не в платье и на каблуках.

Площадь Тяньаньмэнь очень большая, прямоугольной формы, выложена светлой плиткой. В целом, здесь нет ничего примечательного. Площадь как площадь. По бокам какие-то здания, но из-за смога, который легким облаком покрывает землю, их плохо видно.

Людей на площади тоже не много. Меньше, чем обычно бывает на Красной площади в Москве. Большинство из них — китайцы, но туристы европейской внешности тоже встречаются. Все они стараются сделать фотографии и селфи. А, по-моему, учитывая смог, это абсолютно бесполезно. Какой смысл фотографироваться в тумане?

Я останавливаюсь посередине площади и оглядываюсь по сторонам. Как мне найти тут Ярослава? Он еще так интересно сказал: «Встретимся на площади». Она огромная! А из-за смога ни черта не видно дальше своего носа. В 11:05 я уже начинаю нервничать. Но когда через несколько минут замечаю в пелене тумана очертания знакомого силуэта, облегченно выдыхаю.

— Ты не слишком торопился, — говорю с нотками обиды, когда Ярослав подходит.

— Извини, задержали.

Он кладет ладони мне на талию и притягивает к себе для поцелуя.

— А если нас заметят? — спрашиваю ему в губы.

— Будет не очень хорошо, — при этом Ярослав продолжает держать меня за талию вплотную к себе.

— Тогда, может, отпустишь меня?

— Не хочу, — и целует. Я обвиваю Яра за шею и отвечаю на поцелуй, на мгновение забывая, кто мы и где находимся.

— Пойдем? — Яр прерывает наш затянувшийся поцелуй.

— Пойдем.

Он берет меня за руку, и мы идем дальше по площади.

— Что здесь? — спрашиваю, когда мы подходим к ограждению, не дающему пройти к зданию. Оно не очень высокое, примерно двухэтажное.

— Мавзолей, в котором лежит Мао Цзэдун.

— Ты там был?

— Нет.

— А в Москве был в мавзолее?

— Тоже нет. А ты?

— Была… — говорю со смешком.

Яр переводит на меня удивленный взгляд.

— Ну, я приехала поступать в Москву… В общем, у меня был туристический настрой.

— И как тебе?

— Ну, лежит покойник, а на него все смотрят. На самом деле мало приятного. Он мне потом еще несколько ночей снился.

Ярослав громко смеется и заражает смехом меня. Больше на площади делать нечего, поэтому мы возвращаемся обратно к широкой улице, название которой выговорить невозможно.

— Куда мы сейчас?

— В Запретный город. Тут не далеко. Это была резиденция китайских императоров, пока в Китае не рухнула монархия.

— Почему Пекин так похож на Москву? — задаю риторический вопрос вслух, оглядывая высокие серые здания и широкие светлые тротуары.

— Это дух коммунизма.

Мы идем не спеша и держась за руки. Довольно быстро приходим к Запретному городу, представляющему из себя дворцовый квартал, окруженный высокими каменными стенами. Здесь множество различных сооружений. В основном, невысоких и раскрашенных яркими красками. Крыши почти везде золотые и со статуями животных. На территории есть фонтаны и лужайки, которые летом, наверное, засажены цветами. Вокруг полно деревьев. В целом, я бы сказала, что это просто парк, в который можно прийти погулять с подругой или с коляской.

Мы бродим около часа. Я то и дело оглядываюсь по сторонам, боясь, что нас заметят знакомые. Ярослав же, наоборот, расслаблен и получает удовольствие, как он сказал, от «наконец-то нормального выходного».

Не знаю, почему, но я боюсь, что нас запалят знакомые. Особенно журналисты.

Это же сразу в нашей журналистской деревне поползет грязный слушок о том, что Алена Доброва из «Вестей» спит с министром и получает от него эксклюзивы. А конкуренты только недавно начали меня уважать и принимать в расчет.

— Успокойся, — Яр замечает, как нервно я верчу головой по сторонам.

— Я боюсь, что нас увидят.

— Стесняешься романа с министром? — спрашивает с юмором. Мы уже вышли из Запретного города и идем по длинному широкому тротуару оживленной улицы.

— То есть, тебе нормально, если нас запалят вместе?

— Нас и в Москве могут увидеть. Так что же, нам теперь никогда никуда не ходить и от всех прятаться?

В его словах есть правда. Если рассматривать наши отношения как долгие и серьезные, то всегда от всех скрываться действительно не выход.

Наши отношения будут долгими и серьезными?

И тут я вдруг понимаю, что очень бы этого хотела. Если отбросить мою и его работу, то нам невероятно хорошо вместе. Но стоит подумать о том, что на самом деле у Ярослава ко мне профессиональный интерес, да и у меня к нему тоже, вся радость от звания его девушки тут же улетучивается.

— Что ты будешь обсуждать завтра на переговорах? — решаю проверить, скажет ли он мне правду.

— На каких именно?

— На тех, что будут с Ломакиным. Вы вчера обмолвились парой фраз об этом во время бильярда.

Яр молчит, а я жду, что он ответит. Я ведь уже знаю правду от Глеба.

— Ничего такого, что могло бы представлять для тебя интерес, — говорит через паузу.

— Ну ты скажи, а я сама решу, представляет это для меня интерес или нет.

— Милая моя, не забивай свою красивую головку всякой ерундой. Если будет чтото интересное, я сам тебе расскажу.

Ты расскажешь мне то, что тебе будет выгодно слить! Возмущение так и прет из меня. За все время вместе он не ответил ни на один мой вопрос по существу.

Рассказывает и дает только то, что выгодно ему. Как будто я…

Как будто я его личный карманный журналист. Удобный такой: и завтрак приготовить может, и в постели ублажить, и статью написать, какую ему выгодно.

— Куда мы идем? — бурчу.

— В метро.

В метро? Когда вообще такой мужчина, как Ярослав, последний раз ездил на метро?

— Что? — перехватывает мой удивленный взгляд.

— Когда ты последний раз ездил на метро?

— В Китае или вообще?

— Вообще.

Задумывается.

— Не помню. Но в Пекине я часто езжу на метро.

— А как ты тут ориентируешься? Не боишься заблудиться?

Признаться честно, я до сих пор боюсь потеряться в Пекине.

— Так я же знаю китайский.

Я аж замираю на тротуаре.

— Откуда!? — ошарашенно спрашиваю.

— В моей биографии разве не было написано?

— Нет. Я бы запомнила.

— А, ну я учил.

— Зачем?

— За компанию с Ирой, — смеется. — Ну она начала и как-то меня подбила. Знаешь, пригодилось, учитывая, что с Китаем такое плотное сотрудничество и приходится мотаться сюда несколько раз в год. Но все равно я не так хорошо говорю, как Ира.

Понимаю, могу объясниться, но на переговорах я всегда с переводчиком.

Мы возобновляем движение и доходим до подземки, где крепче беру Ярослава за руку. Я китайский не знаю, поэтому не хотелось бы потеряться.

В Пекине при входе в метро досматривают. Мы кладем сумки на ленту и проходим через рамки. Яр покупает билеты, действительно разговаривая с продавщицей в окошке на китайском. Это настолько поразительно, что я приоткрываю от удивления рот. Ярослав никогда не перестанет меня восхищать.

Пекинское метро чище и симпатичнее, чем московское. Указатели в иероглифах, но все надписи дублируются английскими буквами. Наверное, для таких, как я, но все равно ни черта непонятно. Подъезжает поезд. Он красного цвета, совершенно точно тише, чем поезда в московском метро, и новее. Мы заходим в вагон. Людей очень много, и нам приходится протиснуться к свободному уголку у противоположных дверей. Яр прижимает меня к себе за талию. В его глазах играют озорные огоньки в то время, как у меня страх потеряться вперемешку с обидой за то, что он не рассказывает мне по работе то, что я хочу знать.

— Куда мы едем?

— За чаем. Потом пообедаем.

Я кладу голову ему на грудь и принимаюсь разглядывать вагон. Здесь реклама на окнах, как будто в них вмонтированы телевизоры. Все пассажиры уткнулись в телефоны или слушают музыку. Как в Москве.

Я чувствую, как в кармане джинсов Ярослава вибрирует телефон. Он достает его, смотрит в экран и спрашивает:

— Ты не против, если на обеде к нам присоединится Ира?