Сирота с Манхэттена

- Знаешь, я все думаю о Мадлен, - заговорила Адела. - Со мной она сама преданность, но с остальными слугами строга и придирчива до мелочей. А еще она так и не узнала радости материнства и родственников у нее нет. Так что неудивительно, что с тобой в тот вечер она обошлась неласково. А теперь идем, я еле стою на ногах!

Элизабет решила больше не дискутировать на эту тему, чтобы не расстраивать бабушку, которая и так выглядела крайне удрученной. Но внутри у нее все кипело, и решение было принято.

«С этого дня все буду делать, как сама решу! Если понадобится - врать, нарушать приказы. Даже если за это меня потом отстегают хлыстом!»

Бонни с нетерпением поджидала возвращения юной госпожи, сидя в глубоком кресле, обитом синим бархатом. Их комнаты располагались по соседству, но она вполне могла посидеть и в спальне хозяйки, если ей того хотелось, - это давно уже вошло у них с Элизабет в привычку. Девушка вошла, громко хлопнув дверью.

- А, вот и вы, мадемуазель! Наконец-то! Только не шумите так, у меня мигрень.

- Бонни, прости! Что это у тебя? Поранилась?

- Ничего страшного, просто неудачно упала. Шишка, конечно, знатная, зато порез небольшой. Мадлен меня подлечила, наложила на ушиб немного мази из арники, предварительно, конечно, обеззаразив ранку…

Элизабет склонилась, чтобы получше рассмотреть ее лоб. Вокруг ранки кожа была красная, воспаленная, с синеватым ободком.

- Выглядит неприглядно, - вздохнула она. - Как это тебя угораздило?

- Пока вы катались верхом, Мадлен позвала меня в кухню на кофе с молоком. Мне как-то комфортнее там, в помещении для прислуги, чем, по выражению вашей бабушки, «на господском этаже».

Не на шутку встревоженная Элизабет ее одернула:

- Бонни, ближе к фактам!

- Да не о чем рассказывать! Я просто упала. Давайте лучше помогу вам снять амазонку!

- Я не собираюсь переодеваться. После обеда снова сяду в седло.

Тут глаза гувернантки налились слезами, и она не стала скрывать свою обиду и огорчение.

- Сейчас, когда говорите со мной таким тоном, вы - один в один ваш дед! - пожаловалась она. - И постоянно уходите из дома! На мельницу я с вами ездила всего раз: мадам Адела говорит, что трое в этой коляске помещаются с трудом. А я скучаю, мадемуазель! И вы стали часто раздражаться.

Смущенная, растерянная, Элизабет подтянула к себе стеганый пуфик и присела, а потом взяла Бонни за руки.

- Прости меня, меньше всего на свете я хочу стать такой, как мой дед. Я провожу с тобой совсем мало времени, я это прекрасно понимаю. Я успокаивала себя тем, что днем ты занята шитьем, а в свободное время читаешь и подтягиваешь язык. Я же много времени провожу с бабушкой, и мне нередко приходится заниматься тем, что меня совершенно не интересует. Так что не будем ссориться, Бонни! И пока у меня есть свободная минутка, расскажи, как тебя угораздило упасть.

- Мадлен поначалу доверия мне не внушала, но со временем я узнала ее лучше. Ей не очень-то повезло в жизни, вам это известно?

- Да, то же самое мне говорят мои дедушка и бабушка. Только я до сих пор не пойму, почему она лжет им по поводу Жюстена.

- У меня духу не хватило ей признаться, что я в курсе, ну, про племянника. Так вот, сегодня утром она сказала, что мне непременно надо увидеть пруд, в котором старый Леандр нашел труп Венсана. Он работал тут конюхом до того, как утопился. Я согласилась. Думаю, почему бы не размять ноги, гуляя по парку.

И сколько пикантных подробностей я узнала! Мадлен с этим Венсаном были любовники, так что она тогда нарыдалась… Еще у него на голове были следы ударов, так что у жандармов возникли сильные сомнения по поводу причины смерти.

- Странная идея - привести тебя на то место, Бонни.

- В Нью-Йорке я навидалась и не такого! Ну и трупа там ведь уже нет. Всего лишь пруд с темной водой, в котором кишат головастики. А потом Мадлен предложила посмотреть комнату, где когда-то дежурили караульные. Сейчас там хранится вино. Ох и потешалась же Мадлен, когда рассказывала мне, что таскает со стеллажей полные бутылки - они сложены штабелями, - а на их место подсовывает пустые! И пообещала угостить меня как-нибудь вечерком бордоским.

- Она обкрадывает бабушку! - возмутилась Элизабет.

- Я тоже ее упрекнула в этом, мадемуазель. А Мадлен ответила, что хозяева у нее богатые и ничего не замечают. А как заметить, если это она занимается покупками, сама заказывает доставку провизии? Ладно, раз вы только вздыхаете, лучше опишу вам это помещение. Комната страшная, с высоким сводчатым потолком, на полу - кучи хлама, да и темно к тому же. Там давно пора прибрать, а то кажется, что мусор копился столетиями. А теперь - как я упала. Мы начали спускаться по каменным ступенькам, очень крутым. Я иду шаг в шаг за Мадлен, и тут она спотыкается! Я вскрикиваю, она вскрикивает и пытается удержаться, схватив меня за юбку. Потом растягивается на ступеньках, а я тоже теряю равновесие, заваливаюсь на бок и скатываюсь вниз! Больше всего пострадала моя бедная голова: у подножия лестницы рассыпаны большие булыжники.

- Ты же чуть не убилась!

Элизабет крепче сжала руки гувернантки. Ужас от того, что могло случиться с Бонни, леденил ей кровь.

- Что бы я без тебя делала? - добавила она.

- Ну, вы бы недолго по мне убивались, мадемуазель. Не сказать, что я вообще кому-то нужна, - тоскливо отозвалась Бонни. - Тут Мадлен права: если в свои годы я еще не замужем, то уж точно обречена состариться одинокой.

Так уж заведено на этом свете… Когда у вас появится супруг вашего ранга и дети, на мое место вполне могут взять квалифицированную няньку, которая выросла не в Америке. По-французски читать у меня получается плохо, так что.

Не договорив, Бонни разрыдалась. Элизабет встала и нежно ее обняла.

- Если Мадлен вбивает тебе в голову такие глупости, не удивительно, что болит голова. Особенно после падения! Бонни, ты останешься со мной, я не хочу тебя лишиться. Супруг моего ранга. Интересно, от кого ты набралась этого чванства? Положение в обществе, хорошие манеры, устаревшие порядки… Бонни, плевать я на все это хотела! И если у меня появятся дети, ты будешь их няней и другой я никогда не захочу.

Еще долго Элизабет утешала и баюкала свою гувернантку и подругу ласковыми словами. Она чувствовала: Бонни очень встревожена, а потому не стоит обременять ее еще и своими неприятностями.

- Бабушка побудет какое-то время в своей комнате, она попросила Жермен принести ей обед туда. Мы с тобой тоже пообедаем тут!

- Мадемуазель, пожалуйста, не сердитесь на Мадлен. Она сама ужасно расстроилась, и я пообещала, что никому не скажу - ну, про винные бутылки.

- Нет конца этим секретам, - с раздражением проговорила Элизабет. - Не бойся, пока я не стану ничего рассказывать. Лучше позову Жермен!