Сирота с Манхэттена

- Ты ему нравишься, это и слепому видно! - сухо обронила Перл. - А на меня он и не смотрит, притом что я нахожу его очень привлекательным. Как для первого выхода на каток ты добилась многого, дорогая моя Лисбет! Только будь осторожнее, ты с таким восхищением на него таращилась! Учись сдержанности.

- Кто бы говорил о сдержанности, Перл! Я вела себя естественно и не хлопала ресницами, как ты этим летом, когда брат Веры восхищался тем, как хорошо ты плаваешь. Ма тогда сказала, что ты с ним кокетничаешь.

- Тетушка Мейбл не упустит случая меня покритиковать. Она на все смотрит твоими глазами, - заметила кузина. - Лучше уж пусть меня считают кокеткой, чем эдакой инженю!

Они как раз подъехали к той стороне пруда, где располагался просторный павильон в швейцарском стиле, с рестораном внутри. Из трубы валил дым, приятно пахло горячим фритюрным жиром.

- Значит, по-твоему, я простушка? - обиделась Элизабет.

- Ну да! Стоило родителям дать тебе немного свободы, и вот - при виде первого же красавчика у тебя начинают дрожать коленки! Они правильно делают, что держат тебя под стеклянным колпаком.

Вера, высокая юная блондинка, приветственно помахала им рукой. Она сидела за маленьким столом на веранде ресторана, под отделанным фестонами навесом.

- Убери от меня руки, Перл! Я больше не хочу проводить с тобой время. Пойду лучше домой, - сказала Элизабет, которую слова кузины уязвили до слез.

- Лисбет, я говорю это только ради твоего же блага. Может статься, Ричард Стентон интересуется исключительно деньгами, которые ты представляешь. Он наверняка уже знает, что ты единственная наследница дяди Эдварда.

- Признайся лучше, что ты мне завидуешь! - бросила в ответ девушка. - И всегда завидовала! До встречи!

Через полчаса, проголодавшаяся и взбудораженная, Элизабет заперлась в своей спальне. Бонни, удивляясь, что она так скоро вернулась, подошла и дважды тихонько стукнула в дверь.

- Сейчас приготовлю вам поесть, мисс. Тем более что хозяйка ушла. Позвонил мистер Вулворт и предложил ей вместе пообедать в «Дельмонико»[34].

- Прекрасно, Бонни. Я только переоденусь!

На восточный ковер упала длинная юбка-брюки, за ней последовали шелковый корсаж и шерстяная кофта. Чулки Элизабет тоже сняла и какое-то время рассматривала себя в зеркале туалетного столика, удивляясь тому, каким чувственным выглядит ее красивое, с тонкими чертами лицо.

Коснулась пальцами плеча - белого, атласной гладкости, потом легонько провела по грудям, еще маленьким, но круглым и крепким. Созерцание собственной красоты отозвалось в ее девственном теле смутным волнением. Почему-то вспомнился Ричард Стентон. Она представила, что он стоит и смотрит на нее своими золотисто-карими глазами и тоже раздет. Дрожащим пальчиком, несмело, Элизабет погладила себя по губам, которые после холода стали еще ярче.

«Кто подарит мне мой первый поцелуй?» - спросила она себя.

Мейбл и Эдвард Вулворт вернулись домой ближе к вечеру. Бонни поспешила подать чай в гостиную.

- Мисс Лисбет прекрасно провела время на катке. Они с кузиной Перл только и знали, что катались.

- И пообедали вместе там же, в парке, как ты и говорила? - предположила Мейбл.

- Нет, мэм. Мисс Лисбет пришла домой вскоре после вашего отъезда в «Дельмонико». Если я правильно поняла, ваша племянница над ней насмехалась.

- У Перл очень острый язычок, правда, Эдвард?

- Скажем так: она иронична и за словом в карман не полезет - талант, который она унаследовала от моего брата. И да, временами ее слова ранят.

Бонни удалилась, оставив господ в неведении относительно привлекательного мистера Стентона и того, как активно он увивался вокруг их обожаемой Лисбет.

«Вот пойдут все вместе в Сентрал-парк и составят свое мнение об этом персонаже, - решила она для себя. - Лично мне он не нравится».

К большому изумлению Мейбл и Эдварда, Элизабет пришла и заняла свое привычное место за инкрустированным столиком, покрытым вышитой скатертью. Съела печенье, раздраженная и в то же время растроганная их опасливым молчанием. Мейбл, наливая ей чаю, тихо сказала:

- Если тебе так нравится кататься, милая, купим тебе коньки. Те, что берут напрокат, наверняка не подходят твоим ножкам.

- Не надо. Вы и так потратили на меня достаточно, - отвечала девушка.

- Лисбет, что за мелочность? - вскричал негоциант. - Пока ты живешь в нашем доме, все останется как раньше, я на этом настаиваю! Мы считаем тебя своей дочкой, и мы тебя любим. Даже если придется отказаться от официального удочерения, по причине, о которой мы тебе рассказали… это, возможно, будет лишь временным препятствием. Сегодня днем мы с Мейбл обсудили ситуацию и вот к чему пришли. Может, во Франции у тебя не осталось родственников, и в таком случае почему бы тебе не жить с нами и дальше, уже - я тебе это обещаю - на законных основаниях?

Девушка медленно потягивала чай с молоком, приятно пахнущий бергамотом. После паузы она вполголоса ответила:

- Что мне выбрать? Я так редко выходила и не видела ни музеев Нью-Йорка, ни даже зоопарка в Сентрал-парке. Я почти ничего в этом городе не знаю. Во время наших поездок в экипаже мимо мелькали фасады зданий, витрины, люди на тротуарах. И вы никогда не водили меня в рестораны и магазины. Сегодняшний поход на каток в Сентрал-парке стал для меня событием!

- Лисбет, упущенное можно наверстать, - не сдавался Эдвард. - По крайней мере до твоего отъезда во Францию, если таковой все-таки случится. Ты уже отправила письмо?

- Нет, хотелось дописать еще пару строк и вложить открытку. Его ведь получат как раз в начале нового года.

Мейбл с мужем не могли не заметить нейтральный тон Лисбет, без намека на приязнь, но и лишенный враждебности. Это уже был прогресс, по их мнению. Посоветовавшись, они решили: нужно всеми способами доказывать ей свою любовь и добрую волю и не расстраивать ее.

- Почему бы тебе не называть нас ма и па, как раньше? Можешь считать, что это наши прозвища, - мягко предложил негоциант.

- Да, конечно. Мне и самой так будет проще и приятнее, - призналась девушка. - Хочу, чтобы вы знали, что я чувствую. Я пока еще не могу вас простить.

Может, смогла бы, если бы точно знала, что мой родной отец, Гийом, умер.

- Лисбет, мы понимаем, - кивнула Мейбл. - В качестве скромной компенсации за все те неприятные эмоции, пережитые по нашей вине… не захочешь ли ты поужинать сегодня в городе, на Бродвее? А перед этим мы купим тебе коньки.

Элизабет очень хотелось принять их предложение, но гордость ей этого не позволила.

- Нет, у меня нет настроения, - твердо сказала она. - Буду читать в своей комнате, и Бонни принесет мне поднос с ужином. Не беспокойтесь обо мне!

На эту тираду супруги Вулворт ответили молчанием. Было больно слышать такую отповедь от той, кого они вырастили и кого баловали, как родное дитя, плоть от плоти своей.

- Грустное у нас будет Рождество, - вздохнула Мейбл.

9 Спираль времени