Эликсир для избранных

Торонто, наши дни

Я сижу в пабе Duke of Richmond на Куинз-стрит в даунтауне. На часах 11.27 местного канадского времени. Заведение только недавно открылось, и народу в зале немного. Я сижу на высоком стуле возле стойки и тупо смотрю в экран телевизора, который показывает новости без звука. Я люблю сидеть возле стойки. Можно поболтать с барменом, если попадется разговорчивый, или просто разглядывать бутылки на полках. Одно плохо — нельзя видеть, что происходит в зале и на улице за окном. Ну, да ничего, нельзя иметь все сразу. Я уже выпил свой кофе и теперь просто сижу. Сзади раздаются шаги, и стул справа от меня занимает женщина. Я чувствую легкий запах ее духов. Знакомый запах.

— Привет, — говорит она негромко.

— Привет, — отвечаю я и оборачиваюсь.

Лена с улыбкой рассматривает меня.

— Ты хорошо выглядишь, — говорит она.

— Спасибо. Ты тоже неплохо.

Я всегда знал, что с годами женщины становятся лучше. Если, конечно, следят за собой и не превращаются в картофелину. Ленка выглядела грандиозно — моложавая, загорелая, подтянутая.

— Тебе очень идет короткая стрижка, — говорю я.

— Спасибо.

— И цвет хороший. И у тебя совсем нет морщин.

— Ну, немного ботокса никому не помешает, — улыбается она. — Приходится следить за собой.

— Мне кажется, что ты это делаешь без усилий и с удовольствием.

— Пожалуй.

— Но что-то в тебе все-таки изменилось.

— Что?

— Ты стала… спокойнее, что ли. Не такая резкая.

— Наверное, ты прав. Я и вправду стала мягче.

Мне приятно смотреть на Лену, слышать ее голос. Между нами нет больше никаких препятствий. Война давно кончилась, и ветераны встретились на пляже Омаха. Лена заказывает кофе и сэндвич с ветчиной.

— У тебя кто-то есть? — спрашиваю я.

— Ммм… Ну, иногда я хожу на свидания.

— А постоянно?

— Постоянно нет.

Мне приятно это слышать.

Ленка отхлебывает кофе и откусывает изрядный кусок сэндвича.

— Ну рассказывай, — говорит она.

Я громко смеюсь, и бармен смотрит на меня с удивлением.

— Чего ты ржешь? — спрашивает Лена.

— Твоя привычка говорить с набитым ртом неистребима.

— Не воспитывай меня!

— Не буду. Так что рассказывать-то?

— Как ты тут оказался? Когда Ксюха мне сказала, я чуть со стула не упала.

— Это — длинная история.

— Понятно. Стив передает тебе привет и благодарит за помощь…

— Он здесь?

— Сейчас нет. Уехал по делам в Калифорнию. Но он очень воодушевлен.

— Воодушевлен чем?

— Ну, тем, что он узнал об изобретении твоего прадеда. Лизатах, да? Правильно?

— Правильно.

— Говорит, из этого может что-то получиться. Надеется заинтересовать инвесторов.

— Ну, дай бог.

— Ксения была очень удивлена, когда получила по почте огромную коробку из Турции… Ты прямо настоящий контрабандист!

— Я — не контрабандист. А вот Стив наш, часом, не цэрэушник, а?

— Понятия не имею.

— Как ты легкомысленно к этому относишься! Этот человек, возможно, женится на нашей дочери.

— Женится или не женится, там будет видно. Но не будешь же ты тут каждого встречного брать за пуговицу и спрашивать: «А ты, случайно, не цэрэушник?»

— Нет, я буду брать каждого встречного за пуговицу и спрашивать: «А ты, случайно, не эфэсбэшник»?»

— Да-да, я что-то слышала о постигшем тебя разочаровании.

— От кого это?

— От Кати.

— Как интересно! Вы общаетесь?

— Представь себе.

— Она мне об этом не говорила.

— Видимо, боялась, что ты обвинишь ее в помощи врагу.

Я посмотрел на Лену. Она, не торопясь, допивала кофе.

— Слушай, какая глупость! — сказал я.

— Что именно?

— Ну, то, что мы с тобой не разговаривали все эти годы.

— Видит бог, не я одна в этом виновата.

— Ну да. Но теперь мы можем иногда встречаться… Конечно, без секса…

— Почему? Я могу и с сексом, — спокойно сказала Лена.

— Вот как? Это что-то новое!

— Нет, Леша, это хорошо забытое старое, — сказала она и сложила губы трубочкой, посылая мне воздушный поцелуй. — Мне пора.

— Я заплачу.

— Спасибо.

— Рад тебя видеть.

— И я рада тебя видеть.

Лена встала и направилась к выходу. Сквозь окно я видел, как она вышла из бара, на секунду остановилась, что-то отыскивая в сумке, а потом быстро зашагала по улице и скрылась из виду. «Фигура у нее по-прежнему что надо», — подумал я и снова повернулся к телевизору.

— Желаете что-нибудь еще, сэр? — спросил меня бармен.

— Простите, у вас найдется бумага?

— Бумага, сэр?

— Да, обычная писчая бумага.

Через пару минут парень принес мне откуда-то несколько листов. Я достал из кармана пиджака ручку и начал писать.

«В истории науки найдется немало личностей и теорий, которые произвели в свое время настоящую сенсацию, но затем в силу разных причин были забыты, — строчил я. — К числу таких потерянных имен можно, без сомнения, отнести и русского физиолога, профессора Павла Алексеевича Заблудовского, автора теории лизатов…»

Я писал и мурлыкал себе под нос: «От Казани до Торонто в тихом сумраке ночей…»