Эликсир для избранных

Казань, май 1925 года

В дверь постучали, и стук это был решительным и твердым. Так стучат люди, облеченные властью, уверенные в том, что имеют право входить куда угодно и когда угодно. Серафима Заблудовская оторвалась от шитья и испуганно посмотрела на мужа. Часы показывали десять вечера.

— Кто это, Павлуша?

— Не знаю.

— Ты никого не ждешь?

— Нет…

Павел Алексеевич встал и надел пиджак.

— Кто бы это мог быть так поздно?

— Не волнуйся! — сказал он жене и вышел из комнаты.

В прихожей Заблудовский помедлил секунду-другую, словно собираясь с духом. Щелкнул замок. За дверью стояли трое. Один из них, высокий, наголо бритый мужчина в круглых очках, был одет в зеленоватый полувоенный френч. За спиной у бритого стояли два мрачного вида мужика в черных кожаных куртках. «Господи, неужели арест? — подумал Павел Алексеевич. — За что?»

— Мы к вам, профессор, — произнес мужчина в очках. — Можно войти?

«Нет, не арестуют!» — понял Заблудовский.

В голосе незнакомца он уловил какую-то особенную интонацию — не приказную, просительную. «Да и не стали бы они спрашивать разрешения войти…»

— Проходите, — сказал профессор и посторонился, пропуская нежданных визитеров в квартиру.

Мужчины прошли в столовую.

Здесь, в комнате, Павел Алексеевич смог рассмотреть гостя получше. «Товарищ, видимо, не из рядовых, — размышлял он. — Держится уверенно. Форма новая, ботинки хорошего качества… Лицо приятное… Не грубое… Еврей? Похоже на то… Интересно, сколько лет? На вид лет сорок. Вроде не старый, но какой-то измученный…»

— С кем имею честь? — спросил Заблудовский.

— Ходоровский Иосиф Исаевич, — представился бритый.

Короткий жест в сторону людей в кожанках:

— Товарищ Пеструхин. Товарищ Жаровкин.

«Ходоровский! Господи боже мой! Председатель Казанского губисполкома. Хозяин губернии! — подумал Павел Алексеевич. — То-то его лицо показалось мне знакомым… Что же ему от меня надо?»

— Позвольте, господа… представить вам мою супругу Серафиму Георгиевну.

— Очень приятно, — сказал Ходоровский.

— Очень рада, — произнесла Серафима Георгиевна, — прошу садиться.

Однако никто не сел. Мрачные Жаровкин и Пеструхин остались стоять у двери в комнату, а Ходоровский, повернувшись к Павлу Алексеевичу, сказал:

— Не могли бы поговорить с вами с глазу на глаз, профессор?

— Разумеется. Пройдемте в мой кабинет. Сима, извини, мы тебя оставим.

Серафима молча кивнула.

Павел Алексеевич провел гостя в соседнюю комнату и плотно притворил за собой дверь.

— Так чем могу быть вам полезен? — спросил он, усаживаясь за письменный стол.

Ходоровский поместил свое массивное тело на стул, снял очки и протер их носовым платком.

— Я к вам, профессор, — повторил Иосиф Исаевич. — И вот по какому делу. У меня, видите ли, проблемы… э-э-э… Не могу жить половой жизнью.

Гость нервно побарабанил пальцами по коленке.

— Если я правильно вас понимаю, у вас импотенция? — уточнил Заблудовский.

— Да.

— И как давно вы не можете совершать нормальный половой акт?

— Примерно два года.

— Вы лечились?

— Да, профессор, чего я только не перепробовал, — оживился гость. — И стрихнин, и черт знает что! Не помогает!

— Почему вы обратились ко мне?

— Я знаю об ваших опытах, — понизил голос Ходоровский. — В городе говорят, что вы — настоящий волшебник…

— Ну, кто бы это ни говорил, он явно преувеличивает, — недовольно произнес Заблудовский. — Вы должны понимать, Иосиф Исаевич, то, чем я сейчас занимаюсь, — это новая, экспериментальная методика. И я не могу вам давать никаких гарантий…

— Я на все согласен, профессор.

— Хорошо, тогда приходите завтра в клинику…

— Профессор, я не хотел бы в клинику, огласка… в моем положении, вы понимаете? — замялся Ходоровский. — А можно… у вас? Я заплачу за неудобство сколько скажете!

— Хорошо, тогда приходите завтра ко мне, — сказал Заблудовский. — Но только не так поздно, часов в пять…

— Хорошо, — кивнул гость.

— Я буду делать вам инъекции… уколы… Вводить тестолизат…

Увидев вопрос в глазах посетителя, Заблудовский пояснил:

— Тестолизат — это такой специальный препарат, изготовленный из половых желез собаки.

— Собаки? — переспросил Ходоровский.

— Да, собаки, — подтвердил Павел Алексеевич.

— А колоть куда будете? Прямо… туда?

— Ну, считается, что инъекции непосредственно в орган, который нуждается в потенцировании, эффективнее. Наши опыты на лошадях показывают… — начал Заблудовский.

Но заметив в глазах члена Татревкома испуг, закончил:

— Впрочем, это необязательно. Можно внутримышечно — в ягодицу или в бедро.

Ходоровский вздохнул с явным облегчением.

— Инъекции надо будет делать каждый день, примерно в одно и то же время. Так как дела требуют моего присутствия в институте и в клинике, в те дни, когда я буду занят, уколы вам будет делать мой ассистент Борис Ростиславович Кончак. После десяти инъекций посмотрим, каков будет результат. Плату надо будет вносить после каждой процедуры. Есть ли у вас ко мне еще вопросы?

— Нет, мне все ясно.

— Отлично! Тогда завтра и начнем.