Сказка для Алисы

Да, никому ни до кого нет дела… Даже те, кого ты считаешь близкими, относятся к тебе лишь «до определенной степени», в зависимости от обстоятельств и момента… А в детстве верилось во что-то совершенно другое… В какую-то настоящую любовь, в беззаветную дружбу, искреннее участие, доброжелательность и неподдельный интерес… В возможность раствориться в других, став их частью, чтобы и они также растворились в тебе самом, и вы стали единым целым… Откуда он нахватался этой чуши?!

Люди, подавляющее большинство, – эгоисты. А порой и сволочи…

Немногие способны подняться на ту высоту, чтобы не злорадствовать, не злословить за спинами других, не предаваться этой тайной внутренней радости, наблюдая, как кто-то оступился… Не обсуждать и не осуждать… А кто-то вообще упивается чужими страданиями…

Даже те самые близкие, если копнуть глубже, мерят всё собой. Что будет после твоего ухода? Будут слёзы и причитания о том, что ушедший их оставил, о том, чего они сами лишились, о том, что остались одиноки… Но вряд ли кто-то поставит себя на место ушедшего, окунется в его последние страхи, в его последние мысли, ощутит безысходность, почувствует его неизбывную тоску от расставания с этим миром… И уж точно никто не разделит с ним агонию, когда уже никаких мыслей не остаётся…

А чего бы он, собственно, хотел? Вечного горя и тоски? Нет, конечно. Значит, даже те потери, в которых он, Алвис Тайт, возможно, будет виновен, живые переживут… Несмотря ни на что…

Банальная мысль: большинство из нас с каждым человеком не только ведут себя по-разному, но и чувствуют себя совершенно иначе, чем с остальными, открывая очередную грань своего «Я». И когда кто-либо исчезает из твоей жизни, то вместе с ним зачастую уходит и эта частичка тебя самого. А если уходит кто-то значимый, то ты можешь потерять очень и очень многое, и уже никогда не будешь прежним, «тем самым»… Это уйдет безвозвратно…

Но опять же: для тебя, тебе… Ты, ты, ты…

Каждый пропускает всё только через себя. Ведь он и есть «центр Вселенной»… Но такова уж природа людей… Люди злы и равнодушны, и это проявляется не столько в агрессии, сколько в неспособности большинства искренне сопереживать… Или он только хочет так думать? Хочет так оправдать себя; оправдать, что и сам стремиться стать таким, каким хочет представить всех остальных…

Люди жалеют лишь себя… Да уж… Не очень убедительно… Пусть он расскажет это матери, потерявшей своего ребёнка…

Как потом смотреть им в глаза? Ведь это будет его распоряжение, его ответственность… И они не поймут, даже если он, и правда, не мог иначе… И не простят… А ведь он всю жизнь так хотел быть для всех «хорошим»… Что перевесит: слезы или радостные крики? Проклятия или аплодисменты?

Трус, жалкий трус. Он просто боится. Боится ответственности, боится их проклятий, боится стать виновным в их потерях… Боится, в конце концов, что перестанет слышать не только эти проклятия, но и свою совесть…

Есть ли великая цель, которая оправдает всё?

А кто он, собственно, такой, чтобы рассуждать об этом? Он, Алвис Тайт – такой же, как все, если не хуже… Он не только глупый и эгоистичный, но ещё пафосный и лживый… Такой же, как все…

Внезапно внимание Алвиса привлекли трое парней подозрительного вида, что появились на другом конце уставленной лавочками широкой аллеи. Сам не понимая отчего, он вдруг почувствовал тревогу – ему показалось, что парни бросают взгляды в его сторону. Но вот к ним подбежали две девушки и увлекли их куда-то за деревья, на боковую дорожку.

Алвис облегченно вздохнул. Капли стали падать на землю чаще, и он поднял глаза на тёмное, тяжелое небо…

«Нет уж, посижу ещё немного», – подумал Алвис.

Спустя пару минут он вернулся к своим мыслям:

…Жизнь похожа на грандиозный, бушующий красками бал. Вот кто-то сыплет остротами на сцене, кто-то, отгородившись ширмой, решает с партнерами деловые вопросы, а кто-то безнадёжно заскучал… Люди приходят и уходят, и уход их почти никто не замечает, разве только те, кто сидел рядом. И, как и на том самом балу, с каждым из нас просто прощаются в момент ухода, а затем возвращаются к своим «развлечениям». Да и все разговоры, даже о самых заметных фигурах, затихают за пару недель… И каждому, кто приходит проводить, не желая думать о своём собственном уходе, точно также придётся уйти, рано или поздно… Все они… Все, кто собрался на это «прощание», окажутся главными персонажами такого же действа, окруженные своими «зрителями»… Кто-то – больше, кто-то – меньше. Ведь навечно остаться «зрителем» не получится… Рано или поздно, придётся «ступить в круг софитов». Вопрос лишь во времени – главное, чтобы «не скоро», «когда-нибудь потом»… И в тот момент кажется, что это «потом» никогда не настанет… Но это неизбежно, как ни крути, а время пролетает незаметно, и его никогда не бывает вдоволь. Если только жизнь не станет в тягость…

Время, отведённое тебе – лишь краткая отсрочка. И без цели, без смысла, она окажется пустой…

Так, может, в этом всё дело? Не ради людей он лезет туда, куда не следует, а ради себя самого?

Имеет ли он право решать за других, навязывать им цели, вторгаться в их жизни? Ведь он не хочет просто поддерживать статус-кво, он желает выстроить новую реальность, а это никогда не обходится без жертв… Стать политиком, который будет протирать штаны в кабинете, ему было не интересно. Неужели все они, «реформаторы» и «революционеры», также метались? Задумывались ли они о последствиях, или просто упрямо шли к своей цели? Достоин ли он стать с ними в один ряд? Да и сумеет ли?..

Ладно, а что дальше? Обеспечим жизнь будущих поколений, и вот тогда «заживём»? Но ведь те люди будут другими, а эти… В их адрес будут звучать хвалебные слова, их будут прославлять, но никто, если честно, не будет жалеть их искренне, от всего сердца. Вроде: «ну судьба у них такая», «они для этого подвига и были рождены»… Другое дело, мы, для кого они и построили «светлое будущее» ценой своих жизней…

А хорошо ли людям сейчас, в этой тепличной, но насквозь гнилой среде? Хорошо ли просто брести, без цели и смысла?

Это он тоже пробовал. И сам не заметил, как заблудился. Это было похоже на то, будто он повернул не туда, не на ту улицу… Вначале всё было хорошо: яркие огни и веселье, и он мчался по этой улице с огромной скоростью, под радостные визги и улюлюканье. Затем всё медленнее и медленнее. И вот пейзаж вдруг стал не таким уж весёлым… А затем он уже двигался с опаской. Праздничные огни сменились унылым и серым хламом. В конце концов, он оказался на тёмном пустыре, в окружении людей, которые не понимали его и которых не понимал он сам. Как он здесь очутился? Ведь на то, чтобы вернуться, и начать всё заново, не оставалось уже ни времени, ни сил… А есть ли он, другой путь? Есть ли другая улица? Или все они, так или иначе, ведут на этот самый пустырь?

А может, он просто обижен на всё и вся? Или нет?

Он так давно мечтал о том, чтобы наполнить свою жизнь смыслом, а не просто прозябать… Но даже сейчас, когда цель вроде ясна, он не чувствовал себя счастливым. Может, эта неопределенность, это вечное метание, были у него в крови? Поиски оправданий, чтобы отступиться, вернуться в своё «уютное болото»…

А хочет ли он вернуться? Будет ли он там счастлив, в этом самом болоте? Нет, это уже проверено. У него, вроде, было всё, о чём только можно мечтать: он не знал голода, холода и жажды, не знал нужды. Он жил в мире, где за покупки тебя благодарили, пусть и неискренне… Благодарили за то, что ты, пострадав день ерундой, вечером мог выбрать себе всё, что душе угодно, и просто набросать это в корзину… Ну и что? Так живут сейчас очень многие, но мало кто по-настоящему осознаёт, какая прекрасная жизнь ему досталась. Люди изо всех сил стараются найти повод для недовольства, уныния… Ходят с потухшими взглядами, жалуются друг другу, а порой, за стаканом того или иного «дурмана», соревнуются в том, кому досталась более «тусклая и тяжёлая» жизнь…

Он вспомнил толпы людей, которые выстраиваются в очереди, в ожидании начала распродажи. И ведь они считают это нормой. И ещё, чего доброго, будут злиться, и чувствовать себя самыми несчастными на свете, если им не достанется какая-нибудь безделица с хорошей скидкой…

…А ведь если бы каждый вместо того, чтобы с лёгкостью потратить деньги на ненужную ерунду, помог тем, кто действительно нуждается… Вместо того, чтобы купить себе новую безделушку, осчастливил бы бездомного, помог голодным детям… Но нет… Каждому важна лишь его собственная персона, и когда на чашах весов оказываются сиюминутное удовольствие и то, что действительно важно, стрелка, каким-то парадоксальным образом, склоняется в сторону того, что ничего не весит… – мысли Алвиса уже хаотично скакали.

Он вздохнул. Порой ему казалось, что он был бы счастливее среди верных друзей, проверенных боевых товарищей, с которыми стоял бы спиной к спине. Ведь сейчас, в этих тепличных условиях, мы даже не можем проверить, кто чего стóит на самом деле… И тот, кто улыбается и хлопает тебя по плечу со словами: «Дружище!», может оказаться подлецом и предателем, а тот, кто казался мрачным и неприветливым, как раз и прикроет твою спину…

Стоял бы спиной к спине? Кто? Он, жалкий трус? От одной мысли, что может оказаться в ситуации, когда ему и вправду придётся защищать свою жизнь, Алвиса пробирал озноб… Он понимал, что не имеет ни малейшего понятия о том, о чём пытается судить… И на что собирается обрекать других…

Впрочем, как знать… Каким бы он стал, если бы изначально не был помещен в эту пресловутую тепличную среду? Нашлось бы тогда в его сердце место хоть какому-то состраданию, жалости, человечности? Или он давно бы потерял человеческий облик?..

Он зажмурился. В такие минуты перед ним вставало лицо его деда… Что бы тот сказал, глядя на эти метания, выслушивая весь этот бред, этот поток сознания? Что бы он сказал, глядя на эту чёрную неблагодарность? Ведь он, Алвис Тайт, как и все, кто не видели тягот войны – и так избранные, которые каждый день должны благодарить судьбу, что она оказалась к ним столь благосклонна… И что? Разве благодарят? Разве стыдятся того, что им вечно якобы чего-то не хватает? Нет… Ходят все с постными рожами…

Была у деда любимая поговорка: «Уныние – это грех, за который ты платишь самой жизнью». Тогда маленький Алвис ещё не понимал её смысла… А ведь действительно, ты платишь за это самое уныние всем, что имеешь, всем, что тебе дано… И жизнь твоя постепенно превращается в жалкое подобие того, чем могла бы быть…

Но как побороть его, это уныние? И разве Алвис один такой? Нет, таких миллионы… Миллионы уставших от жизни, не ценящих ничего, что им дано, не умеющих по-настоящему радоваться… Так стóит ли заботится о том, чтобы это сохранить?.. Достойны ли они того, чтобы кто-то лелеял то, чего они сами не ценят? Или всё же ценят, но просто так «своеобразно»? А может, он судит по себе, а остальных всё вполне устраивает?..

Хватит! Не нужно искать оправдания тому, что заранее оправдал… Цель оправдывает средства…

Вот дед по-настоящему ценил жизнь, и просто радовался каждому дню. Наверное, потому, что видел смерть и лишения… Ну, значит, даже в этом есть какой-то «высший смысл»…