Царь! Просто Царь!

Глава 17

В это лето в жизни Леонтия случилось сразу несколько событий. Самым главным и радостным было то, что он стал дедом. Дочь родила внука! О чем он был извещен радиограммой от Александра. Теперь нужно было найти возможность ему с женой посетить Вязьму и подержать продолжение их рода в руках. В принципе, сложность заключалась лишь в необходимости найти более-менее свободное время в своем рабочем графике. С транспортом проблем не было совершенно. С весны княжество начало стройку нового города в устье Оки при впадении ее в Итиль. Или как почему-то называли эту реку княжьи люди между собой – Волгу. И теперь мимо Мурома, а иногда и с остановкой в нем, в новый город и обратно шли караваны буксиров с баржами, пароходы и просто лодьи с грузами и порожние. К тому же значительно увеличилось количество купеческих караванов, обязательно останавливающихся в теперь уже не маленьком городе.

Новый город назвали Нижним Новгородом, и уже он закрывал для охочих до чужого добра людей путь вверх по Оке. Поэтому гарнизон из Мурома перевели в Нижний Новгород. Вместе с гарнизоном уехали на новое место и семьи, появившиеся здесь. В Муроме, в подчинении Леона, осталась только городская стража и ополчение. С одной стороны, количество подчиненных у Леона уменьшилось, с другой – подготовка стражи и ополчения теперь непосредственно легла на его плечи.

Муром теперь был защищен каменной, как народ называл по привычке, а по факту железобетонной стеной. Строительство теперь сосредоточилось в детинце, и Леон надеялся в следующем году справить новоселье.

Олег, стоя на берегу, наблюдал, как на лодьи грузилось киевское войско. Не сказать, что великое, но и не малое. Приблизительно с таким он пришел сюда, в Киев, три года назад. Но тогда войско состояло из дружин союзных ярлов, конунгов и хевдингов. Теперь же это было его и только его войско. Три года он собирал его, пестовал, тренировал, кормил и одевал. Последнее – в прямом смысле. Тогда, на празднике у Сергея, они очень много говорили. И если за полгода до этого, на его теплоходе, это были общие разговоры, так сказать, разметка направлений, то зимой разговор был очень конкретный. Они обсуждали совместные планы на ближайшие годы, с датами, сроками и делами, которые к этим срокам нужно выполнить. Вот только тогда Олег понял размах замысла Сергея и еще понял, что тот выполнит его. Вместе с Олегом или без. Это уже зависело от Олега. Сергей не мелочился. Олег, как союзник, получал немало: орловскую руду по цене чуть выше себестоимости, но без права перепродажи; половину доходов, как ранее и договаривались, канала «Десна – Угра»; водяные и ветряные мельницы, что сразу подняли кузнечное дело на уровень возможности делать латы почти как у вяземских кузнецов. Пользуясь опытом подготовки вяземского войска, Олег набрал новобранцев из полян, снарядил и подготовил их. И сейчас настал момент, когда затраты на это войско должны были окупиться. Официально весной киевское войско готовилось вместе с войском вяземского князя идти на булгар. Настоящую цель не знали даже тысяцкие. На лодьях вверх по Десне уходили только пешцы. Конница шла отдельно, и для стороннего наблюдателя маршрут ее движения также не противоречил слухам о булгарском походе. Олег шел с конницей. В Киеве на хозяйстве он оставил своего воеводу, с которым пришел сюда, и свою дружину. Чем немало удивил всех. Но Олег решил, что так спокойнее.

Конная часть войска выступила в поход через день после отбытия пехоты. Припасы, необходимые для воинов и их боевых коней, везли в больших вместительных фургонах на легких колесах, запряженных четверками лошадей. Шли по землям утигуров – данников хазар. Напасть на почти двухтысячное войско, в котором четверть была тяжелой конницей, да и остальная часть значительно превосходила степняков в броне и оружии, орды не решались, хотя на всем протяжении похода дозорами сопровождали войско славян. Возможно, утигуры, объединившись, и напали бы, по крайней мере, их дозоры становились все многочисленней, но на десятый день похода южнее Орла киевскую дружину встретили разъезды вяземского князя. Который вместе с князем Гинтовтом уже ждал их, выйдя в степь. Таким образом, численность конницы достигла семи сотен тяжелой конницы и пяти тысяч легкой. Вяземский князь к походу привлек и две заволжские орды. Они пришли по льду рек в верховья Оки незадолго до весны. К этому времени пешцы киевского войска через канал в верховьях Десны вышли в Угру, по ней спустились в Оку и далее по течению пошли к Волге. На Оке они соединились с пехотой Вяземского княжества, ведомой воеводой Федором Ивановичем. А далее лодьи объединенного войска неожиданно для киевлян повернули в один из правых притоков Оки. И только тогда, остановившись на ночевку на берегу этой еще безвестной речушки, Федор Иванович оповестил двух тысяцких киевлян, что идут они на хазар, а не на булгар. Оглядев присутствующих, смотревших на него с немым вопросом в глазах, пояснил:

– Мы идем брать Саркел. И все остальные хазарские крепости на волоке из Итиля в Дон.

В шатре наступила гробовая тишина.

– Но, боярин, – нарушил ее тысяцкий, назначенный Олегом старшим до объединения с вяземским войском, – у нас для приступа нет ничего. И потом, дальше как? Волока тут нет, насколько я знаю. Построить его мы не успеем. Пешими пойдем? Не лучше было бы тогда напрямик из Киева?

– Волока тут не было, – Федор улыбнулся и подтвердил предположение киевлянина.

– И строить его не придется, – опроверг другое предположение воеводы. – Сейчас тут есть канал, связывающий этот приток Оки с притоком Дона. О нем никто не знает еще. И мы будем первые, кто пройдет через него. Для приступа нам ничего не понадобится – мы войдем через ворота.

– Вяземский князь постарался, – понимающе протянул тысяцкий. – Крепостей там не одна, быстро не управимся, да и подмога из Хамлиджа подойдет.

– Подмогой наши князья займутся. Хотя и нам в поле повоевать придется. Да и нам выгодно, чтобы гарнизон Хамлиджа уменьшился. – Федор Иванович хитро улыбнулся. – Но! Об этом нужно молчать. Вам сказать я имею право – вы старшие командиры, но остальным знать не нужно. Всему свое время.

Тысяцкие переглянулись, старший помолчал и произнес:

– Прости, боярин. Надо было мне сразу понять, когда ты сказал про канал, что тут все расписано вяземским князем. И давно он с нашим князем уговорился?

Воевода пожал плечами.

– По словам князя Сергея, в общих чертах еще три года назад. А уже детально мы обговорили все этой зимой, – ответил Федор и, подняв указательный палец вверх, добавил: – Мы здесь главные! И когда я говорю «мы», я имею в виду и вас, и нас. Вот! Мы – главные! Не хазары, не нурманы, не ромеи – никто! Только мы. Это наша земля!

– А сейчас давайте займемся делом.

Воевода поднялся и, подойдя к сундуку, на котором спал, открыл его и вынул тубус. Достал из него и расстелил на столе большой лист белой бумаги с подробным планом Саркела и остальных крепостей. В дополнение на план упали фотографии, сделанные с высоты птичьего полета. Разведка у вяземского князя была в прямом и переносном смысле на высоте.

В лагере вяземского князя объединенное конное войско простояло день. Киевляне пополнили припасы, привезенные для этого вяземским князем, и войско снова двинулось на восток. Только теперь и войско, и еще более выросший большой обоз, необходимый для снабжения нескольких тысяч воинов и более чем десятка тысяч коней, со всех сторон прикрывался разъездами легкой конницы вяземского князя. Дозоры утигуров исчезли. Без сомнений, новость об идущем войске с запада должна была донестись до Саркела. Расчет был на то, что хазары в помощь Саркелу вышлют из Хамлиджа конницу. А ее в семнадцатитысячном гарнизоне столицы было десять тысяч. И чем больше они вышлют, тем лучше. Князь Сергей считал, что лучше воевать в поле, нежели выбивать врага со стен. Прямой же угрозы для Саркела славянская конница пока не несла. Крепости берет пехота, а ее не было. Хазары должны были рассчитывать разбить конницу своей конницей. На этом строился расчет.

На пятый день похода конное войско вышло на берег Дона. Там их ждали с припасами баржи. Снова пополнив потраченные ресурсы и отдохнув день, войско двинулось напрямую через степь к Саркелу, срезая петлю Дона.

На четвертый день пути дозоры войска встретились с дозорами хазар. Войско остановилось, ожидая получения данных о численности хазар. Те уже наверняка такими данными о вторгшихся славянах обладали. Утигуры должны были им сообщить о примерной численности славян. Наконец разведка сумела взять «языка», который сообщил, что бек отправил из Хамлиджа элитный тумен. Кроме этого, великому хану утигуров было приказано собрать войско и перекрыть для славян пути отхода на запад и север. Это могло сработать в случае, если бы объединенное войско славян потерпело поражение в бою против хазар и попыталось бы уйти обратно. Либо в случае, если бы славяне отказались от сражения. В таком случае утигуры должны были их задержать до подхода хазар.

Однако у князей было другое мнение на этот счет. С того дня, как поступила эта информация, легкая конница, почти сплошь состоящая из тех же самых утигуров и родственных им племен, не давала покоя хазарам ни на час. Днем и ночью они тревожили хазарское войско, атакуя разъезды, уничтожая разведку. Учитывая большую дальность их луков и лучший доспех, все стычки заканчивались в пользу легкой конницы славян.

Элитным туменом хазарской конницы командовал выходец одного из влиятельных родов. Ему было слегка за тридцать, и он только начинал приобретать солидность, присущую важным чиновникам. В недавнем прошлом начальник одного из отрядов хазарского войска, выполнявшего личные поручения дворов бека и кагана. Поручения были разные – от наказания данников за несвоевременную выплату дани до истребления родов, иногда и хазарских, в качестве наказания за проступки. За исполнение этих поручений, как правило, воинов отряда щедро награждали. Место в этом отряде стоило очень дорого и было по карману далеко не всем даже не бедным родам. От воинов требовались исполнительность и умение молчать. А от командира, кроме этого, умение угадывать желания господина, которые часто не произносились. И у него это получалось. Как сейчас бы сказали – нынешний тархан обладал острой интуицией. И когда бек отдал ему приказ наказать северных варваров, осмелившихся прийти в их степь, где-то в глубине его души что-то шевельнулось. А когда он уточнил и услышал, что это как раз те самые варвары, что несколько раз грабили торговую сторону Хамлиджа, чуйка завопила об опасности. Однако у стен Саркела, когда разведчики союзных степняков доложили о составе варварского войска, он успокоился. У варваров не было ничего необычного, ничего колдовского. Поэтому тархан отказался от плана действовать, опираясь на Саркел. Тем более что в таком случае его могли упрекнуть в трусости. А этого допустить было нельзя. Он еще молод и у него есть перспективы. Поэтому он должен добыть себе славу, и эта слава находилась в степи. И когда ему доложили о стычках с разъездами врага, тархан ускорил движение тумена, стараясь догнать варваров и в открытом сражении поставить точку. В его тумене катафрактариев было пять тысяч и пять тысяч легкой конницы. Несколько удивляло то, что славяне отступали не на запад, не на север, а на северо-восток – в излучину Дона. Однако он посчитал это их просчетом и не сомневался, что сумеет этим воспользоваться.