Царь! Просто Царь!

Глава 6

Асланбек степенно пил чай, поданный ему младшей женой. За стенами его шатра шумело привычными звуками кочевье. Полуденное солнце, не такое горячее, как в его родных предгорьях Кавказа, тем не менее загнало всех людей в тень шатров. Огромное стадо, состоявшее из лошадей и коров, пряталось от нещадного солнца и беспощадных оводней в тени глубокой балки, по дну которой протекал небольшой ручеек с чистой и холодной водой. И лишь дозорные, расположившись на холмах вокруг кочевья, вооруженные биноклями, продолжали нести службу, бдительно охраняя покой лагеря. Раньше бы можно было сказать «орды», но княжеские люди из города почему-то не любили это слово и заменяли его на «войско», а расположение войска в поле называлось «лагерем». Асланбек это знал. Спорить с этим смысла не имело, тем более что с прошлого года подчиненная ему орда действительно уже мало была похожа на обычную орду. За прошлую осень и зиму неподалеку от города был построен поселок, в котором весной, с выходом стада в кочевье, остались женщины, дети и старики. В кочевье ушли все воины. Асланбек разрешил им взять по одной жене. Сам, заимев за этот год трех жен, взял с собой младшую. Обе старшие были на сносях. В его бывшей сотне многие имели по несколько жен. После катастрофического поражения орды слишком много женщин осталось без мужей. Ранее ни одна орда такого позволить себе не могла – оставить стариков, женщин и детей без защиты. Это значило бы обречь их на неминуемую смерть.

Возможно, поэтому урусы и называли их войском, потому что сейчас они именно им и были. А поселок остался под охраной городского гарнизона. И если бы не стадо, то можно было сказать, что они в походе. Ведь даже имеющиеся женщины, вооруженные легкими луками, могли при необходимости встать с ними в один строй. На сегодняшний день, с учетом, что за зиму подросли и стали воинами прошлогодние юноши, под рукой Асланбека имелась без малого тысяча воинов. Правда, вместе с женщинами, пошедшими в кочевье. Зато всю прошлую осень и эту зиму воины его сотни нещадно гоняли бывших кочевников на занятиях по боевой подготовке, поднимая их уровень до приемлемого соответствию требованиям княжеской легкой конницы.

За зиму все получили стандартную броню и вооружение, состоявшее из бриганты с наручами, поножами и закрытым шлемом, тяжелой сабли, круглого стального щита, в походном положении закрывавшего спину всадника, и прекрасного сложносоставного лука. К которому шло по пять тулов с четвертью тысячи отличных стрел. Кроме этого, в запасе войска было еще сто тысяч стрел. С таким войском и количеством припасов Асланбек мог уверенно претендовать на место хана своего народа.

А ведь еще у него под рукой было огромное стадо в несколько тысяч лошадиных голов и столько же коровьих. В зиму к нему свезли почти всех коров с княжеских пастбищ. Именно он стал главным поставщиком мяса по повелению князя. Правда, конину в княжестве не жаловали и от него требовали уменьшить конское поголовье в пользу коровьего. Коровы были менее подвижны и зимой им нужны были крытые загоны и сено. Но это ему обеспечили. Поэтому этим летом Асланбек собирался найти покупателей на лишних лошадей. Раньше сама эта мысль была противоестественна любому воину степи, однако это была воля князя.

Осенью, когда они вернулись из кочевья, к нему приехал сам княжий конюх с помощниками. Он осмотрел конское поголовье и отобрал десятка три лучших кобыл для спаривания с племенными жеребцами. Асланбек уже сталкивался с ним и его людьми. Знал, что все степняки, работавшие с ним, за глаза называли его шаманом – настолько он был хорош в своем деле. Поэтому не удивился, что тот выбрал действительно лучших. Забирая кобыл, конюх похвалил состояние табуна и пообещал Асланбеку весной прислать десяток «буденовцев». Десяток для тысячи было каплей в море, но Асланбек и не собирался делиться со всеми. Этот десяток он отдал лучшим воинам из своей сотни. Ничего! Пройдет несколько лет и у всех воинов будут такие кони – сильные, рослые и выносливые.

За стенами шатра раздался узнаваемый голос Клыча, переговаривающегося с охраной. Старым прозвищем «Клыч» старика звали за глаза, но в лицо улыбались, уважительно кланялись и называли Дашгыном или юз-баши. Старик за этот год приобрел важный вид и солидность, соответствующую помощнику хана. Асланбек понимал, что сам он немного не дотягивает и до мин-баши, но князь сказал «хан» – значит, хан. Кто он такой, чтобы оспаривать слово господина? Тем более ему самому нравилось, когда к нему обращались как к хану.

Асланбек понял, что обед закончился. Его ближник, доставшийся вместе с ордой, старался зря его не беспокоить, понимая, что особой любовью он у хана не пользуется. И сейчас могла быть только одна причина, по которой Клыч появился у шатра хана в обед.

Ковер, закрывающий вход, откинулся и в шатер вместе жарким степным воздухом вошел помощник. Поклонившись, он кинул взгляд в направлении жены хана. Тот понял и кивком головы выпроводил женщину из шатра. Дождавшись, когда она выйдет, он глазами указал юз-баши место напротив себя.

– Пришли?! – утверждающе спросил он у старика.

Тот, кряхтя, устроился на ковре и молча кивнул.

– Кумыс? – проявил уважение Асланбек, отложив разговор и предоставив собеседнику право самому обслужить себя.

Выпив чашку кумыса и вытерев пот со лба, Дышган приступил к докладу.

– Вернулся дальний дозор. На земли нашего рода вошло кочевье другого колена.

– Договориться удастся? – для проформы поинтересовался Асланбек, в душе надеясь на отрицательный ответ.

– Нет. Это род, который враждовал с нами. На Большом Кругу наши воины часто проливали кровь друг друга. И только власть верховного хана не позволяла пролиться большой крови.

– Насколько большая орда?

– По словам дозорных – до тридцати сотен воинов.

Это значительно осложняло ситуацию. Но отступать и просить помощи у князя Асланбек не хотел.

– Надо думать! Сколько им идти до нас?

– Пять дней.

– Тогда сейчас снимаемся и уходим на север, отклоняясь от пути, по которому сюда пришли, на закат. Станем на ночевку – собирай сотников.

За остаток дня прошли немного. Коровы с телятами – это не лошади. Остановились в распадке с протекавшим ручьем, обеспечив водопой. Как только был поставлен ханский шатер, все собрались в нем. Дождавшись, когда женщины разложат мясо, расставят кувшины с кумысом и уйдут, совместили совет с ужином. Результатом совета стало то, что с рассветом кочевье двинулось в том же направлении, и вместе с ним ушли женщины и самые юные воины. Одновременно в сторону города, ведя в поводах по две подменные лошади, поскакала пара гонцов. Город нужно было предупредить в любом случае.

С ханом осталось шесть сотен воинов. Постояв и посмотрев вслед уходящему кочевью, Асланбек махнул рукой и, повернув коня, тронулся в противоположную сторону. За ним двинулись и остальные, постепенно сбиваясь в сотни. С каждым воином шло по три подменных коня. Войско навстречу врагу шло шагом, сберегая конские силы. Именно от них зависела победа над многочисленным врагом.

Через три дня неторопливого движения с продолжительными ночевками, его разъезд впервые столкнулся с разведкой противника. Учитывая, что люди Асланбека этой встречи ожидали, а пришлые нет, результат первой стычки был предсказуем. Захваченный раненый «язык» показал, что хан их орды, оценив повстречавшиеся на пути следы, решил преумножить богатство рода. Зная, что род, кочевавший здесь, на Большой Круг не прибыл, хан еще зимой решил захватить эти кочевья. Следы же указали, что род – владелец кочевий, еще жив, но, не прибыв на Большой Круг и не выплатив ясак Верховному хану, фактически стал вне закона. И этим следовало воспользоваться. Обилие коровьего помета подсказало, что жертва от преследования уйти не сможет. Поэтому орда сократила время ночевок и ускорила движение по оставленным следам. Пленный подтвердил, что в орде с учетом юношей, ставших воинами в этом году, почти тридцать сотен.

После допроса пленному была подарена быстрая смерть, и сотни разъехались по степи по разным направлениям, согласно принятому плану.

На следующий день орда, вошедшая на земли чужого кочевья, не смогла сдвинуться с места ночевки. Прямо с утра по всей степи, окружавшей кочевье, были уничтожены разъезды. Практически все воины атакованных разъездов были убиты из засад. Спаслось лишь несколько воинов, со слов которых хан так и не смог понять, кто их атаковал. Те, кто сумел уцелеть и сбежать из скоротечных схваток на близком расстоянии, утверждали, что это люди рода, на чью землю они пришли. Но в непривычной, очень хорошей и ценной, и главное, одинаковой броне. Какой у них не могло быть по определению. И судя по потерям, вооружены эти воины были очень хорошими луками. Самих луков никто, естественно, не видел, а вот стрелы хана впечатлили. Он даже не подозревал, что можно их сделать настолько одинаковыми. Но главным была дальность стрельбы, значительно превосходившая привычные луки. Против десятка разъездов орды каждый раз выступало от трех до пяти десятков этих безвестных врагов.

На ночь орда выставила усиленное охранение. Спать которому не пришлось. Всю ночь рядом с кочевьем появлялись, обстреливали издалека и исчезали вражеские всадники. Утром орда, оставив треть на охране кочевья, двинулась по следам врагов, выбрав самые многочисленные. Следы уходили на север, петляя, периодически разбегаясь и сходясь снова. Иногда сливаясь со следами ранее прошедшего здесь стада. Но опытные следопыты снова находили их и продолжали идти по следу.

А потом их догнал гонец. Враги атаковали оставленное кочевье. По словам гонца, врагов было в два раза меньше, однако они не побоялись вступить в бой. И начали его, забросав защитников кочевья тучами стрел на немыслимом расстоянии и поражая в основном лошадей. При попытке сблизиться нападавшие обратились в бегство. Впрочем, не прекращая обстрела погони. Догнать их не удалось. Меняя заводных коней, они оторвались от погони. Нанести урон их коням не удавалось по причине недостаточной дальности стрельбы погони из луков. Поэтому погоня вынуждена была вернуться к кочевью. Нападавшие снова обстреляли кочевье, и история повторилась несколько раз. Когда количество защитников из-за ранений сократилось до пяти сотен, защитников сначала привычно обстреляли, но в очередной раз к бегству не прибегли. Наоборот, стрельба велась примерно до середины перестрела обычного лука. Причем каждый воин успел выпустить до пяти стрел, после чего они ударили в сабли. Оказалось, что у нападавших острые и тяжелые сабли, разрубавшие воина в кожаном доспехе чуть не до пояса; прочный стальной доспех, державший удар, и умение биться как в строю, так и вне строя.

В конце рассказа гонец пал на колени и сказал, что кочевье захвачено врагом. У хана потемнело в глазах. На ощупь он вытащил саблю и не глядя ударил ею гонца. Удар не получился, он это понял по крикам тяжелораненого, но ему было все равно. Гонца добили телохранители. Непослушными губами он отдал приказ возвращаться к кочевью.

Пока орда в молчании неслась к кочевью, перед глазами каждого воина вставали картины убитых и порубленных детей, растерзанных жен и дочерей. Таков был обычай их войн. И каково было их удивление, когда кочевье их встретило дымом очагов, шумом табуна и плачем сотен женщин над телами убитых воинов. И ни одного убитого ребенка или женщины! Это было невероятно! Воины спускались с коней, падали на колени и возносили благодарности всем известным богам за спасение близких.