Без остановки. Автобиография

Однажды душной майской ночью я мирно почивал в своей спальне, и мне приснился сон. Тут не было ничего исключительного. Мне всегда снились сны, и иногда я просыпаюсь и записываю сон, даже не включая свет. Сон был очень отчётливым. Хотя он был коротким, и в нём было мало занятного (разве что мелькавшие перед глазами улицы), когда я проснулся, содержание сна осталось в сознании так же точно, словно там оттиснулась гравюра, а в душе разлились невыразимые сладость и спокойствие. Во сне в свете низко стоящего солнца я медленно шёл сквозь сложный лабиринт туннелей и улиц. Уже проснувшись и с грустью вспоминая то место, которое мне пришлось покинуть, я вдруг с радостью осознал, что этот волшебный город существует и называется Танжером. Сердце забилось быстрее, и мне вспомнились другие дворы и лестницы, нахлынули воспоминания шестнадцатилетней давности, но казавшиеся свежими. Во сне я бродил по Танжеру 1931 года. Тем утром воспоминания о городе давали заряд бодрости, чёткое ощущение, что я вижу картинки из сна, сохранилось в течение всего дня. Картинки и воспоминания были неразрывно связаны с необъяснимым чувством спокойного счастья, которое и являлось самой сутью сна. Очень скоро я пришёл к выводу, что местом, где я больше всего на свете хочу быть, не может не быть Танжер. Я начал думать, как бы провести там лето.

Приблизительно тогда же у меня появилась идея собрать вместе все мои рассказы и представить их благожелательной публике. Я надеялся издать книгу рассказов. Меня пригласили в издательство Dial Press, но не чтобы сказать, что они собираются напечатать книгу, а предупредить, что никакое издательство не рискнёт выпустить сборник рассказов автора, у которого до этого не вышел роман. В издательстве советовали найти агента и сказали, что готовы прямо сейчас позвонить и договориться о встрече с таким агентом. А именно с Хеленой Штраус из агентства William Morris. Спустя неделю или дней десять я встретился с ней на ланче, передал ей свои рассказы, а спустя некоторое время Хелена позвонила и сказала, что издательство Doubleday предлагает мне аванс на написание романа. Я подписал с издательством контракт и начал планировать поездку в Танжер. Северная Африка уже давно обрела в моих глазах ореол сказочного места, но то, что я решил снова туда поехать, делало эти края реальнее и возродило в памяти сотни маленьких забытых сцен, непроизвольно возникавших в моем сознании. Однажды я сел на автобус на Пятой авеню. Когда автобус доехал до Мэдисон-Сквер, я знал, о чём будет роман и как я его назову. До Первой мировой войны была очень популярная песня под названием Down Among the Sheltering Palms / «Там, среди укрывающих пальм»[439]. Эта песня была на пластинке в Лодочном доме в Гленоре, и каждый раз, приезжая туда начиная с четырехлетнего возраста, я находил эту пластинку и слушал её в первую очередь. Мелодия была простенькой, но влекла не она, а странное слово sheltering / укрывающее. От чего пальмы могут укрыть человека, и сколь надёжным будет такое укрытие? Oh, Honey, wait for me / Out — where the sun goes down about eight… / «Милая, жди меня там, где заходит солнце, около восьми…»

Я знал, что действие романа будет происходить в Сахаре, где живое — лишь небо, и роман будет называться «Под покровом небес» / The Sheltering Sky[440]. Теперь хоть не пришлось тратить бессонные ночи на выбор подходящего названия. По сути, история будет похожей на ту, что в рассказе «Далёкий эпизод» / A Distant Episode, который напечатали в Partisan Review. Я был уверен, что сюжетная линия напишет сама себя, как только я определюсь с характерами героев и помещу их на просторы Северной Африки. В автобусе на полпути к месту назначения я принял все основные решения, связанные с романом, после чего сказал себе, что не буду больше думать о романе, пока не приступлю к его написанию.

Незадолго до этого вышел роман Гордона Сэйджера о наших днях в Таксо «Бегите, овцы, бегите»[441] / Run Sheep Run. Гордон остался недоволен тем, что рецензии на книгу были плохими, и хотел уехать куда-нибудь, чтобы начать писать другую книгу. Я купил билет на корабль Ferncape. Гордон также купил билет на этот корабль, планируя работать в Марокко, а если не выйдет, то перебраться в Италию. Утром в день отъезда Гордон приехал ко мне на Десятую улицу рано, за несколько часов до того, как нам надо было выходить. Багажа у меня было навалом, и я заказал машину Cadillac, чтобы нас отвезли в южный Бруклин. Мы пообедали, я осмотрел вещи и понял, что не вижу паспорта. Утром документ лежал на книжной полке, но куда-то исчез. Мы судорожно его искали, машина должна была подъехать через полчаса. Гордон проверял мои чемоданы, он считал, что я положил паспорт в багаж и об этом позабыл. Мы искали паспорт везде, где только можно. Наконец, прямо перед приездом машины я нашёл его под аккуратной стопкой нижнего белья Джейн в самом дальнем углу на полке комода. Как он туда попал, оставалось загадкой, Джейн заверяла, что знать не знает, откуда он там. В квартире, кроме нас троих, никого не было, и мы осуждающе на неё уставились. Она рассмеялась. «Ты же знаешь, я не хочу, чтобы ты уезжал, — сказала она. — Так что, наверное, я его туда и положила».

Я вышел из квартиры, как будто уезжал на выходные (как потом выяснилось, настрой у меня был не самым правильным) и погрузился на корабль с массой багажа. Кают-компания была просторной, а в море ни разу не штормило. Во время путешествия я писал длинный рассказ об одном любителе сладкой жизни, крутившийся у меня в голове уже полгода, с визита на Ямайку. За день до нашего прибытия в Касабланку я закончил рассказ и назвал его «Страницы из Колд-Пойнт» / Pages from Cold Point. А потом мы сошли на берег, и нас захватило Марокко.