Жена Берсерка

ГЛАВА 5. Вьюга над Йорингардом

Из опочивальни Харальд вышел позже, чем собирался.

Еще ночью он решил, что с утра первым делом выберется к устью фьорда и выйдет на лодке в открытое море — но сейчас, поразмыслив, поменял свое решение.

Надо следовало узнать, как жила Кресив у Свенельда. Вдруг хоть что-то, да проясниться.

С собой Харальд взял Болли и еще одного человека, из местных, прежде служившего конунгу Ольвдану. И отправился в сторону Ограмюры. С неба сеяло мелкой снежной порошей, кони вязли в снегу…

Так что до имения Свенельда они добрались с запозданием. Но еще перед тем, как среди стволов показалась ограда, до них донесся запах дыма — приправленный густым мясным духом.

— Баранину коптят, — довольно объявил Болли, державшийся за спиной у Харальда.

Второй, по имени Скаллагрим, пробурчал:

— Уж больно жирно пахнет. Не одну тушу коптят. А до йоля (праздник, приходящийся на самую длинную ночь зимы) еще далеко. Может, у Свенельда на скотину мор напал, что он овец под нож пустил?

Харальд, и без того насторожившийся, молча нахмурился.

На подворье, почуяв чужих, залаяла собака. Ворота открыли сразу же, как только Харальд, спешившись, в них стукнул.

— Доброго тебе дня, Свенельд, — бросил он, вглядываясь в хозяина.

Старик выглядел резко постаревшим — и похудевшим. Сейчас он мало походил на того крепкого, довольного собой хозяина поместья, который несколько дней назад привез ему в Йорингард славянскую рабыню.

— И тебе доброго дня, ярл Харальд, — ответил Свенельд. Добавил, помолчав: — Будь гостем, раздели со мной эль…

Харальд, кивнув, бросил поводья своего коня Болли. Зашагал за стариком, сделав своим людям знак рукой, чтобы оставались во дворе.

Жена хозяина, имени которой он не знал, сидела у очага, над которым коптились сразу две туши — одна над другой. Поспешно поднялась им навстречу, поднесла эль.

И Харальд, опустившись на лавку перед огнем, хлебнул из чаши. Сказал спокойно:

— Я заехал к тебе узнать, не случилось ли еще чего рядом с твоим домом со вчерашнего вечера, Свенельд. Раз уж нынче я занял место конунга, который прежде присматривал за этой округой…

— Все спокойно, ярл, — торопливо сказал старик.

Харальд сделал еще глоток.

— Это хорошо. Скажи, не случилось ли чего, пока у тебя… — Он ощутил, как у него дрогнула, слегка задираясь, верхняя губа. — Жила сестра моей жены?

Старуха-хозяйка, застывшая неподалеку от очага, посмотрела на него с ужасом — и с мольбой.

— Все было хорошо, ярл, — медленно, почти уверенно сказал Свенельд. — Сестра твоей жены вела себя достойно. Она сразу сказала, кем тебе приходится — и мы отнеслись к ней, как к гостье. Я понимаю, у всех в семье бывают разлады. Ты не думай, ярл, я никому ничего не скажу.

Харальд молча сделал еще один глоток.

Ясно, что здесь случилось кое-что. Но эти люди ничего не скажут — боятся. Похоже, им успели пригрозить. Кто? Кресив? Кто-то из богов, что за ней стоят?

Но Свенельд и его жена не были ему врагами, и вытягивать из них правду силой Харальд не хотел.

Кроме того, он сам стал причиной всего, прислав сюда Кресив. Хотя мог попросту ее прикончить, соврав Сванхильд что-нибудь успокоительное. Давно следовало это сделать, по правде говоря. Возможности проверить его слова у девчонки все равно нет.

Харальд шевельнул бровями. Кое-что он все-таки узнал. У стариков пала скотина. Много скотины. Они запуганы, да так, что не решаются даже слово сказать. Но Свенельд, когда он его видел в первый раз, показался ему человеком неробкого десятка. А отсюда следует…

Люди в этом возрасте уже готовы к своей смерти. Может, им пригрозили не их смертью? У Свенельда вроде бы есть сын.

К тому же — пала скотина. И много. Проходя по сеням, он заметил высокую кипу пересыпанных солью овечьих шкур.

Конечно, можно узнать правду и по-другому, подумал Харальд. Когда Свенельд привез девку в Йорингард, он упоминал, что собирается купить во Фрогсгарде новую рабыню. Можно поискать ее — и расспросить…

А потом уехать, оставив стариков ждать всех тех бед, которыми им пригрозила переродившаяся Кресив. Или те, кто стоят за ней.

От Свенельда мысли Харальда перекинулись на Йорингард. Он уехал из крепости, оставив там Кресив, из-за которой в Ограмюре пала скотина. Но возможно, она умеет убивать не только овец.

А еще в Йорингарде осталась Сванхильд. Пусть ее охраняют, и он запретил ей выходить из опочивальни — однако Кресив ее слишком сильно ненавидит. И теперь она многое может.

Я недоумок, холодно подумал Харальд. Решил поиграть с богами в их игры, забыв, чем кончились такие игры для деда Локи — смертью сыновей и вечными муками…

Он резко встал, оставив чашу с недопитым элем на лавке. Бросил, глянув на Свенельда:

— Благодарю тебя за эль. Ты похоронил того, кого нашел в лесу?

— Да, ярл, — Свенельд изо всех сил пытался выглядеть равнодушным, но лицо его засветилось радостью, когда он увидел, что гость собрался уходить. — Земля мерзлая, пришлось развести костер, чтобы выдолбить яму. Но если найдутся родичи — тело на таком холоде сохраняется долго. Разгребут могилу, смогут забрать…

Харальд кивнул и вышел. Объявил Болли и Скаллагриму, ожидавшим во дворе:

— Возвращаемся в Йорингард. Да поскорей…

— Узнал, что хотел, ярл? — простодушно прогундосил Болли, отворачиваясь от ветра.

Харальд молча кивнул. И оглянулся.

Оба — и Свенельд, и его жена — стояли у двери дома. Смотрели вроде бы спокойно, но на лицах была надежда.

— Ветер усиливается, — осторожно заметил Скаллагрим. — Еще немного — и коней придется вести в поводу. Думаю, до темноты в крепость не вернемся.

Он не стал предлагать переждать непогоду тут, в Ограмюре. И даже не заикнулся о том, что после недавних смертей лучше бы не ходить по лесу ночью…

— Значит, нам придется торопиться, — угрюмо сказал Харальд.

И, взяв поводья у Болли, повел своего коня со двора.

Ночью Харальда в опочивальне не было — сторожил крепость, по словам подлой девки. А явившись утром, отпустил гадюку Нежданку поесть, велев затем вернуться в опочивальню.

Похоже, Харальд куда-то собрался, решила Красава, идя к рабскому дому. Миску с кашей, взятую на кухне, приходилось прикрывать рукой. Снег летел навстречу, слепя глаза…

Точно куда-то поедет, иначе отсыпался бы в опочивальне после бессонной ночи, отпустив рабыню, подумала Красава следом. Зимой в крепости для мужиков дел нет, особенно в такую погоду. Наверно, отправится искать того, кто убил человека в лесу. Того, кого она даже не видела, но описала так гладко, словно кто-то нашептал ей на ухо нужные слова.

Вот и хорошо, что Харальда тут не будет, потому что он может помешать. А так вернется — и узнает, какую змею на груди пригрел.

Красава довольно улыбнулась, входя в рабский дом. Съела кашу, присев на нары. Выждала какое-то время, слушая, как часто стучит в груди сердце, сжимая и разжимая от волнения кулаки.

А потом поднялась.

Харальда в крепости уже не было. Красава не знала, откуда ей это известно — но была в этом уверена. Пора начинать.

Погода нынче снежная, по двору поземка метет, так что все будут сидеть по домам. И не будет лишних глаз, которые могут заприметить ее издалека. Ну а те, кто окажется поблизости — так, что она их сама увидит — про нее потом и не вспомнят.

Спасибо Тору за вьюгу, уверенно подумала вдруг Красава. И сама этой мысли удивилась. Но тут же вспомнила, что Тор — это тот рыжий красавчик, который дал ей померить ожерелье.

Уже пробираясь по двору, занесенному сугробами, она решила, что надо бы сначала сходить в один из мужских домов. Позвать Убби. Чтобы было кому увидеть — а следом разнести по всей крепости…

Откуда она знает про Убби, кто это вообще такой, Красава не задумывалась. Не до этого было. Главное, еще немного — и подлюка Забавка за все заплатит…

К мужскому дому она тоже свернула по наитию, словно ее вела туда незримая рука. Открыла дверь, отряхнулась за порогом.

Мужики, сидевшие и лежавшие на нарах, негромко что-то обсуждавшие, при виде вошедшей рабыни резко замолчали. Красава, не обращая на них внимания — все равно позабудут, что она сюда приходила — зашагала по проходу.

Один из парней, сидевших там, где она шла, вскочил, попробовав загородить дорогу.

И Красава засмеялась. Каким-то чужим, журчащим голосом заявила — на чистейшем нартвежском наречии:

— Уверен, что желаешь встретиться со мной наедине, Грани? Смотри, как бы потом не пожалеть.

Парень покачнулся, осел на нары — а Красава молча пошла дальше. Остановилась у нар, на которых, неловко свесив с края искалеченную кисть, вытянулся здоровяк. Посмотрела на него в упор, сказала негромко:

— А ты не хочешь зайти к Свальду и спросить, что у него было с твоей женой, Убби? Говорят, она к нему от тебя бегала — еще до того, как ярл Харальд посадил ее под стражу…

Убби резко сел. Спросил сквозь зубы:

— А тебе что до этого, сестра жены ярла?

— Да мне ничего, — невозмутимо ответила Красава. — Только сестра моя, жена ярла Харальда, долго смеялась, вспоминая тебя. Говорила, что твою Рагнхильд кто только не топтал. Пока ты ее не подобрал…

Убби рывком встал — и Красава поспешно отступила. Бросила напоследок, чтобы подстегнуть еще сильней:

— А ярл Свальд нынче каждой рабыне, которую за амбарами заловит, рассказывает, что до нее он мял жену хирдмана Убби…

Она склонила голову и быстро зашагала к выходу из мужского дома. За ее спиной звякнула сталь — Убби застегнул пояс, к которому был подвешен меч. Потом накинул плащ.

Выйдя из мужского дома, Красава опрометью побежала к главному дому, к той стороне, где был вход на хозяйскую половину.

И едва распахнула дверь, как сразу натолкнулась на четырех стражников, стороживших вход. Подумала завистливо — бережет Харальд гадину Забавку…

Стережет, да не устережет, сердито подумала она. Ей сейчас это только на руку. Чем больше народу Забавкин позор увидит, тем лучше.

— Расступились, — коротко приказала Красава. — Встали тихо.

И стражники, сначала глядевшие на нее исподлобья, тут присмирели. Прижались к стенкам…

Сделав несколько шагов по проходу, Красава расслышала, как за первой дверью храпит Свальд. Открыла створку с ноги, пинком, радуясь собственной, так неожиданно обретенной силе и смелости. Сделала шаг за порог.

Заспанный Свальд вскинул голову.

— Кто… что случилось? Чего тебе, девка?

— Вставай, — не своим голосом приказала Красава. — Вставай и жди.

В это мгновенье у нее за спиной хлопнула дверь — разъяренный Убби наконец-то добежал до главного дома. Протопал тяжело по проходу, и Красава, развернувшись, встретилась с ним взглядом. Уронила свысока:

— Постой пока тут…

Здоровенный мужик, покачнувшись, замер на месте.

А Красава, переступив порог, пошла к двери в самом конце прохода. Той, что по правую руку — за которой, по словам Нежданки, была опочивальня ярла. Где теперь безвылазно сидела Забавка, вроде как приболевшая…

И то, что она тут сидит, мне тоже на руку, счастливо подумала Красава.

Здесь, перед этой опочивальней, стояло еще трое воинов. Один из них, когда Красава подошла, попробовал было заступить ей дорогу.