Жена Берсерка

— Не уйдешь, — хлестнул сзади крик Красавы.

Уже на родном наречье.

И Забава оступилась. Покатилась по снегу, ощущая только одно — холод, холод злой и леденящий, от которого сводило руки, спину, живот…

Ладно хоть ноги мало что чувствовали.

Она снова вскинулась и полетела вперед. На пределе сил, туда, где среди снегов темнело засмоленное, длинное днище опрокинутого драккара.

Бъерн, который в этот день присматривал за воротами и за стеной, зашел в укрытие, которое соорудили по приказу ярла Харальда. Чтобы погреться — и заодно посмотреть, что делает стража, сидевшая здесь.

В неглубокой ямке посреди пространства, накрытого корпусом корабля, курились угли. Рядом лежала охапка дров, которые подбрасывали туда по одному. Стражники примостились вокруг кострища на чурбанах, принесенных из дровяника.

— Ну и буран, — проворчал Бъерн.

И шагнул к огню, протягивая к нему руки.

Кусок кожи, закрывавший вход, вздулся под порывом ветра у него за спиной. Внутрь сыпануло снегом, угли в яме тут же зашипели, начали быстро сереть.

— Стрелу дайте, — велел Бъерн. — Прицеплю кожу к доскам, чтобы не задувало.

Один из воинов бросил в его сторону стрелу, и хирдман поймал ее на лету. Вернулся к входу, схватил край трепыхавшейся кожи…

Взгляд его скользнул наружу, туда, где проступали из снежной мути дома крепости.

Скользнул — и наткнулся на человеческий силуэт. Кто-то бежал по снегу, прямо к воротам.

Следом Бъерн разглядел золотистую голову. Сразу почему-то вспомнилась жена ярла, Кейлевсдоттир. У той волосы тоже отливали золотом.

Вот только бежавшая, насколько он мог видеть, была без плаща. Голова непокрыта… и нет стражников, которые должны ходить за женой ярла по пятам, согласно приказу Харальда.

Он торопливо шагнул наружу. И нахмурился, разглядев женщину получше.

Кейлевсдоттир неслась по сугробам в одной рубахе. А за ней, отстав примерно на один полет стрелы, бежали воины. Отсюда Бъерн не мог разглядеть лица — но первым, тяжело проваливаясь в сугробы, вроде бы топал Свальд.

— Ярл нас всех порвет, — выдохнул Бъерн, осознавая, что произошло что-то неладное.

— На помощь, — картаво, коряво, но на нартвежском, выкрикнула Кейлевсдоттир.

И крик ее наложился на свист вьюги.

— Все наружу, — рявкнул Бъерн.

А потом побежал к ней, на ходу нащупывая пряжку плаща.

— Колдун, — прохрипела Кейлевсдоттир, на бегу протягивая к нему руки. — Там. Сзади. Уходи… тебя тоже.

Бъерн только и успел сообразить, что случилось что-то неладное. Тут же поймал жену ярла растянутым плащом, одним движением закутал в него. И толкнул к драккару, возле которого толпились стражники, высыпавшие наружу. Сам замер на месте, вглядываясь в бегущих…

— Нет, — Жена ярла, не желая уходить, вцепилась в него, затрясла головой. Накинутый плащ сполз с плеч — и упал на снег. — Бежать. Тебя тоже. Колдун. Мой… моя сестра. Она колдовать.

И вот эти последние слова разом поставили для Бъерна все на место.

Бабьи свары, подумал он уверенно. Какая из той девки колдунья? Видно, поссорились сестры.

Но почему парни из стражи позволяют жене ярла носиться по крепости почти нагишом? В такой холод?

— Бежать, — срывающимся голосом просипела Кейлевсдоттир, дернув его за кольчугу на плече.

— Иди к драккару, Кейлевсдоттир, — сказал Бъерн повелительно, припомнив, что он все-таки хирдман.

И сегодня у стены командует он. А не женщина ярла.

Кейлесдоттир в ответ посмотрела на него с ужасом.

Мужчина, отдавший ей плащ, отвернулся, не обращая на нее внимания и вглядываясь в бегущих.

Как же быть, заполошно подумала Забава. Этот воин дождется, пока Красава подбежит — и присоединится к тем, другим…

А долго она не пробегает.

— Я — жена ярла, — крикнула вдруг Забава. Слова мешались в уме, и на язык выскакивало все корявое, неправильное. — Приказываю — назад.

И бросила в лицо мужика, снова повернувшегося к ней:

— Харальд убить, если не слушаться. К ворота.

А потом юрко, ящеркой, повернулась. Побежала к людям, стоявшим возле опрокинутого корабля.

И опять без плаща.

Бъерну сразу вспомнилось, как трясся ярл над своей бабой. И то, как он менялся после нее, снова становясь человеком.

Может, тут не только бабьи свары, подумал он быстро. Жена ярла и сама не из простых, раз такое делает с мужем. Вот ярл вернется — пусть сам и разбирается.

А сейчас лучше сделать так, как хочет его жена. Тем более, что она опять без плаща. И бежит по снегу босиком. Если застынет…

Еще неизвестно, что скажет об этом ярл Харальд. Так можно и попрощаться с выбранным драккаром. И с мечтой о том, как следующей весной он пойдет в поход хирдманом.

Бъерн подхватил упавший плащ, затопал по сугробам вслед за Кейлевсдоттир. Успел как раз вовремя, чтобы услышать, как жена ярла командует стражникам:

— Убить… убить моя сестра.

Тут Бъерн мгновенно припомнил, что рассказывал ему когда-то один из парней, назначенных в стражу Кейлевсдоттир. Что ярл приказывал никого из рабов к ней не подпускать — а особенно ее сестру. Если что, бить не жалея.

И он, сразу же ощутив себя увереннее, развернулся, всматриваясь в бегущих. Бабы, о которой шла речь, видно не было.

Но она может держаться сзади, за мужиками, рассудил Бъерн. Насчет них Кейлевсдоттир ничего не приказывала — так что с этой стороны все в порядке…

— Хоки, Гейрульф, — крикнул он. — Живо подхватили луки — и разбежались один влево, другой вправо. Высмотрите бабу, которая может прыгать там сзади — и чтобы положили ее с одной стрелы. Бегом.

— Нам тоже бежать, — крикнула Кейлевсдоттир. — Прочь. Она колдовать.

И Бъерн, наконец опомнившись, снова накинул на нее плащ.

— Бежать, — не успокаиваясь, крикнула жена ярла.

И понеслась вдоль стены в сторону фьорда. Босиком по сугробам.

Один из воинов, стоявших возле драккара, вскинул было руку, чтобы ее остановить — но другой стукнул ему по запястью. Прошипел:

— Одурел?

Хоть у кого-то есть ум, одобрительно подумал Бъерн. Еще не хватало, чтобы эта баба потом рассказывала ярлу, как стражники у ворот хватали ее за разные места.

Он снова повернулся к бегущим.

Впереди них и впрямь топал сам Свальд. За ним — Убби.

Этот-то как здесь оказался, удивился Бъерн.

Преследователи, заметив, что Кейлевсдоттир понеслась влево, вдоль стены, спускавшейся к фьорду, тоже свернули в ту сторону. На ходу срезая угол, с азартом топая по сугробам.

Бъерн еще успел подумать, что мужики, наверно, просто хотят догнать жену ярла — и увести ее в дом, в тепло. Вон Свальд бежит в одной рубахе, похоже, стража спешно его позвала, чтобы утихомирил невестку. Непонятная она какая-то…

А потом эти мысли исчезли, разом, словно их стерли. И в уме застучало одно, часто, настойчиво, молотом по наковальне — надо догнать проклятую девку… догнать. Сейчас.

И Бъерн, тяжело покачнувшись, припустил за беглянкой.

Хоки, убежавший влево, выронил лук, на который уже успел наложить стрелу, прицеливаясь в женщину, бежавшую за мужиками. Тоже затопал вслед за Бъерном.

Позже всех к погоне присоединись стражники, по-прежнему стоявшие возле драккара…

Гейрульф, второй стрелок, словам ярловой бабы о колдуне и о том, что ее сестра тоже колдует, поверил сразу. В отличие от Бъерна. И сразу вспомнил о Хольгрене, который спал в мужском доме по соседству с ним. Спал, пока не погиб — от рук колдуна, как сказал ярл. Подлой, нехорошей смертью, которой не должен умирать воин.

Гейрульф полагал, что просто так Хольгрен никому не дался бы. Даже возвращаясь от бабы. Значит, колдовство было сильное. Спеленали чарами, вздернули в воздух, сбросили вниз…

И жена ярла не выбежала бы из дома — в такую погоду, да в одной рубахе — по собственной дури. Она что-то увидела. Что-то колдовское, раз так напугана.

А когда Бъерн приказал взять луки, Гейрульф про себя усмехнулся.

Парень еще молод. И хирдманом стал, поскольку повезло оказаться вместе с ярлом на той лодке, что вошла в Йорингард первой. Конечно, сражаться он умеет, раз сумел выжить в той заварухе…

Но большого опыта боев, притом в разное время года, у Бъерна нет. Иначе он сообразил бы, что сейчас на стрелы лучше не рассчитывать. Разве что Бъерн хотел не убить бабу, а лишь попугать.

В такую погоду стрелы будет сносить ветром. Даже если целиться с учетом этого, чуть в сторону, и слать одну стрелу за другой — снежные вихри, налетавшие порывами, обязательно помешают делу.

Поэтому Гейрульф, заскочив под опрокинутый драккар, где хранилась большая часть оружия, вместе с луком прихватил и дротик (короткое метательное копье). Свой самый удачливый дротик, с зазубренным наконечником. С древком, в нужном месте окованном железом — для тяжести, и не только. С железным обручем дротик и летит дальше, и рука, когда за него хватается, сама на ощупь находит, за какое место браться…

Затем Гейрульф метнулся вдоль стены, уходя от ворот шагов на тридцать. В том, что попадет с такого расстояния, не сомневался — глаз у него был наметанный. А вот стоять слишком близко к колдунье не хотелось. Мало ли что.

Он развернулся, прищурился, отводя руку с дротиком…

И разинул рот от удивления, когда увидел, что Бъерн вдруг кинулся за женой ярла. А потом в ту же сторону понеслись стражники, стоявшие у опрокинутого драккара.

Гейрульф сплюнул снег, успевший набиться в рот, помянул Хель — и метнул древко. Знакомый посвист утонул в вое ветра.

Темноволосая женщина в развевающейся накидке споткнулась на бегу. Упала навзничь.

Первой мыслью Гейрульфа было сбегать и глянуть, что с ней. Добить, если надо. Колдовство — это дело такое… тут уж баба не баба, а добреньким быть не следует.

Но Гейрульф тут же вспомнил о том, что колдунья, если жива, и его может скрутить непонятными чарами, стоит лишь подойти. И решил, что это подождет. Баба вроде бы не поднималась…

А вот что произошло с Бъерном и прочими, непонятно. Однако они зачем-то погнались за женой ярла.

И Гейрульф, проваливаясь в сугробах, громко поминая Хель и Ермунгарда, понесся в ту же сторону. Возле драккара пробежал впритирку — так, чтобы не приближаться к женщине, лежавшей неподалеку, с его дротиком в спине…

Силы у Забавы кончались, и она это чувствовала. Мир перед глазами качался — размашисто, поддергиваясь по краям дымкой. Дыхания не хватало, в груди кололо остро и резко, словно лезвие туда втыкалось.

Единственное, что было хорошо — тело теперь мерзло не так сильно. Видно, от бега разогрелась… и плащ помог, тот, что набросил ей на плечи мужик у ворот. Правда, его приходилось придерживать обеими руками, чтобы не свалился.

Мимо второго драккара, поставленного у крепостной стены, Забава пролетела не задерживаясь. Без криков, молча.

Знала — помощи лучше не просить. Уже сбегала за этим к воротам, а что вышло? Теперь следом гонятся и те, к кому прибежала.

В лес, стучало у нее в уме. Фьорд покрылся коркой льда. Обогнуть по нему край стены, выходящий к берегу. И в лес. Спрятаться там под какой-нибудь корягой, завернувшись в плащ, закопавшись в снег. Вьюга разом заметет все следы…

Если, конечно, хватит сил туда добежать, оторвавшись сначала от мужиков. И если не догонят по дороге.