Жена Берсерка

ГЛАВА 9. На щитах

У выхода из крепости выстроилась небольшая толпа. Устало пофыркивали кони — перед воротами, которые как раз сейчас закрывали, стоял обоз из шести саней.

Гости из Фрогсгарда, подумал Харальд, на ходу рассматривая мужчин, замерших позади его людей. На всех добротные плащи, лица уверенные, спокойные. На одном из приехавших плащ из красного сукна покрыт шкурой белого медведя. Кто-то непростой пожаловал…

В округе по ту сторону Фрогсгарда живет ярл Бедульф, припомнил Харальд. И прозвище у него как раз Медведь.

Он на ходу оглянулся на Сванхильд, приказал:

— Болли, отведи мою жену к перевернутому драккару. И встаньте так, чтобы я вас видел.

— Пойдем, сестра, — тут же прогудел Болли.

Они свернули в сторону, а Харальд ускорил шаг.

Впереди всех стоял Ингульф, старший из тех, кого он послал во Фрогсгард, чтобы расспросить о человеке, которого описала Кресив. Смотрел на него, не отрываясь. И начал, едва он к нему подошел:

— Прости, что задержались, ярл…

Харальд остановился в шаге от Ингульфа.

Приехавшие гости стояли спокойно, дожидаясь, пока хозяин крепости сначала переговорит со своим человеком.

— Мы приехали во Фрогсгард как раз к концу тинга (собрание свободных мужчин области), — торопливо сказал Ингульф. — В округе Фрогсгарда тоже пропадали люди, и там обеспокоены. Человека, о котором мы спрашивали, никто не видел. Но ярл Бедульф, которого мы там встретили, рассказал, что один из его рабов заметил чужака возле заброшенной хижины, на одном из озер неподалеку от его дома. И еще, ярл…

Ингульф чуть повернул голову, посмотрел на человека в плаще из медвежьей шкуры.

— Там, на тинге, люди решили выбрать тебя конунгом. Готовы платить тебе подать, чтобы ты навел в округе порядок. И поскольку ярл Бедульф заявил, что такого, как ты, на тинг не вызовешь, как простого человека, он сам и еще несколько людей из Фрогсгарда приехали вместе с нами.

Вот и в конунги зовут, отстраненно подумал Харальд. Что до этого, так гости из города тащились сюда зря. А вот побеседовать с Бедульфом надо.

— Стойте пока тут, — отрывисто бросил Харальд. — Кстати, вчера во Фрогсгард отправились еще наши. Не видели их по дороге?

— Нет, ярл. Мы сами выехали еще вчера — но кони вязли в сугробах. Пришлось заночевать в Хердсвиге. Бедульф знает тамошнего хозяина, нас приняли с радостью.

Харальд нетерпеливо кивнул — и зашагал к человеку с белой шкурой на плечах.

Бедульф стоял с непокрытой головой. На вид ему было далеко за пятьдесят. Седые космы, заплетенные в несколько тощих косиц, разбросаны по плечам, морщинистое лицо без бороды отмечено парой рваных шрамов — похоже, тоже когда-то ходил в походы.

— Приветствую тебя, ярл Харальд, — объявил Бедульф. — Твой человек уже сказал тебе, зачем мы здесь?

Харальд кивнул.

— Да. Но я не собираюсь становиться вашим конунгом, Бедульф. Однако я приглашаю тебя остаться в Йорингарде до утра.

Лицо старого ярла не дрогнуло.

— Ярл Харальд, на тинге спросят, почему ты отказал мне — и людям Фрогсгарда. Я кажусь тебе недостойным вестником? Или есть другая причина? Да, мы не пришли на помощь конунгу Ольвдану, прежнему хозяину Йорингарда. Но на него напали ночью, внезапно, а потом было уже поздно. И для него, и для нас.

Харальд ощутил мгновенное недовольство. Верхняя губа зло дернулась, задираясь. Он кому-то должен что-то объяснять?

Излишняя заносчивость еще никого не доводила до добра, тут же молча напомнил он сам себе. Дед Локи мог бы это подтвердить. Он ярл, и Бедульф ярл. К тому старый ярл ему нужен…

— Дело в том, ярл Бедульф, — медленно сказал Харальд, — что я и сам не знаю, останусь ли здесь до лета. Может, уже в начале весны я оставлю Йорингард. Зачем Фрогсгарду конунг на пару месяцев? Так и передай людям Фрогсгарда.

Он не стал вдаваться в объяснения — про грядущую битву, про германского конунга…

— До меня дошли слухи, — так же неторопливо, как и сам Харальд, заявил Бедульф, — что весной сюда придет враг. И ты хочешь встретить его в море. Люди Фрогсгарда понимают, что если германцы не застанут тебя тут, они начнут грабить округу. Для меня, как и для моего старшего сына, будет честью биться вместе с тобой этой весной. Но я хочу драться под рукой конунга Харальда. Это хорошо и для тебя. Как конунг, ты получишь подати на прокорм своего войска.

Вот уже и до Фрогсгарда докатились вести, подумал Харальд. Слухи ходят по округе…

И люди из Фрогсгарда, выходит, опасаются, что он сбежит раньше, чем придут германцы. А им придется принимать незваных гостей без него. Вот и решили привязать его к этой земле, поманив званием конунга…

Ярл Бедульф вдруг широко улыбнулся, объявил:

— Я верю, что ты победишь в этой битве, ярл Харальд. Люди не могут одолеть того, в ком течет кровь Локи. Говорят, единственный из твоих родичей, кого смогли убить — это Нарви, сын Сигюн. Да и тот принял смерть от клыков своего брата, Нари, тоже отпрыска Локи. И лишь после того, как асы превратили Нари в волка, лишив его разума. Даже змею над твоим дедом подвесили не асы, а Скади — йотунша из турсов, как и сам Локи. А поймали его, спеленав сетью, которую сплел все тот же Локи. Надеюсь, ты не плел никаких сетей, которыми тебя могут поймать, ярл Харальд?

Харальд пару мгновений молчал, глядя в упор на Бедульфа. Почему старый ярл об этом заговорил? Просто так? Совпадение?

— Прими наше предложение, сын Ермунгарда. — Бедрульф глядел ему в лицо спокойно, уверенно. — И весной твое войско станет больше — за счет людей Фрогсгарда. А мы поможем тебе найти того колдуна, что прячется в округе.

— Насколько я понимаю, у вас тоже погибли люди, — проворчал Харальд. — Но вам на это наплевать — главное, чтобы я стал конунгом и не сбежал отсюда по весне?

— Мой брат Хрельф исчез, и думаю, я его никогда больше не увижу, — вдруг громко заявил один из мужчин, стоявших возле саней. — Да, это для меня беда — но у меня еще есть семья. И я слышал разговоры, что весной сюда придет какое-то войско. Из-за тебя, ярл Харальд. Неизвестно, сколько людей из Фрогсгарда тогда погибнут. Но ты можешь в любой день отчалить на своих драккарах, как это делают все те, кто добывает славу и золото в походах. Стань конунгом, поклянись, что не сбежишь — и мы поможем.

— И я сам устрою облаву возле того озера, где видели чужака, — быстро добавил Бедульф.

Харальд поморщился. Может, старый ярл просто врет насчет чужака, чтобы заинтересовать его?

Если стану конунгом, угрюмо подумал он, то заставлю Фрогсгард дать людей на драккары. Кто знает, сколько воинов Ольвдана вернутся сюда по весне. Может, их не хватит даже на пару хирдов. А местные будут драться за свои дома…

Эти не отступят.

— Доставайте щиты, — велел Харальд.

Щиты у приехавших, как он и предполагал, лежали наготове в санях.

Забава, стоя возле перевернутого драккара, какое-то время смотрела на толпу, закрывшую от нее Харальда. Потом повернулась, посмотрела на Болли.

Тот в ответ покосился на нее. И она решилась. Все-таки брат, хоть и приемный. Выдохнула:

— Болли. То, что я хожу с мужем — люди будут говорить всякое, да? Может, Кейлев поговорит с Харальдом…

Болли шумно выдохнул, и Забава торопливо смолкла.

— Слушай, сестра, — тихо сказал он. — Я скажу все честно, без уверток. Это верно, не дело, чтобы ярл повсюду таскал за собой свою жену. Но после того, что случилось, никто не хочет быть назначенным в твою стражу. Олафу и Стейнбъерну повезло — ярл их не тронул. Да и остальным, кто гнался за тобой, тоже улыбнулась удача. А Мерду не повезло…

Забава окаменела, вспомнив убитого ею человека.

— И каждый в Йорингарде сейчас думает об одном, — негромко продолжил Болли. — Что, если по крепости бегает еще одна рабыня, тоже нахватавшаяся колдовства? Наведет чары, и кто угодно сотворит не знай что… одно дело, честно погибнуть в бою. Но совсем другое — попасть под такое колдовство. Поэтому, чтобы наши не болтали, но каждый про себя думает — сторожит ярл свою бабу сам, вот и пусть сторожит. Так всем спокойнее, и ему, и воинам. Ярл знает, что лучше для него и для остальных. Отец, если ты его об этом спросишь, скажет тебе то же самое.

Он замолчал, перевел взгляд на толпу у ворот.

Значит, вот оно как, подумала Забава.

И ведь Болли даже не боится, что она проговорится об этом Харальду…

Она тоже посмотрела в сторону ворот. Поняла вдруг — Болли готов к тому, что Харальд узнает об этих словах. А может, брат даже хочет, чтобы тот узнал.

Забава облизнула обветрившиеся на морозе губы — хоть и знала, что нельзя, но рот вдруг пересох. Тихо, чтобы не услышали стражники, стоявшие неподалеку, сказала:

— Я велю Гудню, чтобы больше не приходила ко мне. У вас дети, мало ли…

— Гудню смелая, — с гордостью заметил Болли. — Если ты ей скажешь такое, может обидеться. И потом, та рабыня, что тебе прислуживала, ничего не сделала, так ведь? Значит, женщинам подходить к тебе можно. Вот только мужчинам рядом с тобой лучше не быть.

Над толпой у ворот вдруг приподнялся силуэт человека. Выпрямился в полный рост, стоя над всеми. Повернул голову, посмотрел прямо на Забаву. Налетел ветер, раздувая тяжелый плащ, пегие косицы взлетели над плечами…

— На щитах подняли, — пораженно выдохнул Болли. — Как положено. Значит, теперь — конунг Харальд. И ты, сестра — жена конунга. Дротнинг (королева) Сванхильд.

Дротнинг, к которой простые люди подойти бояться, подумала Забава.

И, вскинув голову, улыбнулась Харальду. Подумала быстро — получается, им теперь только друг на друга и можно надеяться.

Раз только их двоих колдовство и не берет.

А потом у Харальда был долгий обед в пиршественной зале. Сванхильд тихо сидела по левую руку, ярл Бедульф гордо возвышался по правую…

Еду и питье Харальд на этот раз сам из кухни не потащил. Вместо этого, сев на свое место и чуть выждав, окликнул рабыню, что несла миски на соседний стол. Приказал сгрузить все перед ним — несмотря на то, что перед ним и перед Сванхильд еда уже стояла.

Свальд, сидевший за девчонкой, и как всегда, быстро сообразивший, в чем дело, живенько воскликнул:

— Вижу, ты помнишь, как я люблю поесть, брат.

А потом уволок к себе еду, стоявшую перед Сванхильд.

Харальд едва заметно и благодарно кивнул ему поверх золотистой макушки жены. Пододвинул к Сванхильд одну из только что поставленных мисок, подумал — а может, теперь не стоит опасаться ядов и зелья? В конце концов, девчонка из-за его детеныша сейчас не совсем человек.

А его самого, если верна его догадка, хотят не опоить, а спровадить к Ермунгарду в море…

Но успокаиваться пока рано, решил он. И сказал, обращаясь к Бедульфу:

— Прости, но устроить пир в твою честь не могу. Хоть и следовало бы. Однако в Йорингарде тоже погибли люди, и после темноты у нас никто не ходит по двору без крайней нужды. А зимний день короток, до заката с пиром не управиться.

— Ты все верно рассудил, конунг Харальд, — громко ответил Бедульф. — Сейчас не время для пиров. К тому же я завтра утром собираюсь отправиться назад, чтобы принести людям Фрогсгарда добрые вести. Затем хочу устроить облаву возле того озера…

— А как оно называется? — перебил его Харальд.