Жена Берсерка

ГЛАВА 10. Озеро Россватен

Как только ворота Йорингарда закрылись за ярлом Бедульфом и людьми из Фрогсгарда, Харальд повернулся к своим людям.

Сейчас рядом стояли все его хирдманы. И Болли с Ислейвом замерли за спиной отца.

— Я тоже собираюсь уехать, — негромко бросил Харальд. — Прямо сейчас. Хочу съездить к тому озеру, где раб Бедульфа видел чужака.

Он выждал пару мгновений, полюбовался на враз помрачневшие лица своих хирдманов — только лица Кейлева и его сыновей остались невозмутимыми. Затем добавил ровным голосом:

— Крепость я оставлю на тебя, Кейлев. Но вечером ее обходить будешь ты, Свальд. И случись что, спрошу тоже с тебя. Ты — ярл, тебе и присматривать, чтобы не случилось чего. До темноты все должны сидеть по домам. Все двери на запорах, стража у каждой двери. И еще, Свальд. Выпусти псов еще до заката. Утром, чтобы их собрать, возьми на кухне лохань с костями. Но прихвати с собой пару воинов — псы тебя не знают, а на запах крови могут кинуться. И еще…

Харальд перевел взгляд на Кейлева.

— Учитывая, что Свальд недавно попал под чары… если ты, Кейлев, вдруг увидишь, что мой родич делает что-то не то — вся власть в Йорингарде тут же переходит к тебе. Если вдруг что-то произойдет, все должны слушаться только тебя. И ярл Свальд тоже. Впрочем, не думаю, что здесь случится что-то в мое отсутствие. Дротнинг Сванхильд уедет со мной.

На лицах его людей появилось нешуточное облегчение.

Только Кейлев с сыновьями по-прежнему смотрели спокойно. Да еще Свальд нахмурился.

Но не из-за новости о Сванхильд, уверенно подумал Харальд. А из-за того, что в случае чего ему придется слушаться Кейлева.

— Свейн, отбери для меня человек двадцать — из наших, из Хааленсваге, — распорядился Харальд. — Торвальд, ты служил у конунга Ольвдана. Найди пяток воинов из местных, которые знают окрестности — и дорогу до озера Россватен. Кейлев, потребуются хорошо смазанные лыжи для всех, пара саней, чтобы загрузить припасы на несколько дней — и еще одни сани, для Сванхильд. С мехами, со всем, что нужно. Те, кому я ничего не сказал, пусть помогут Кейлеву.

Он подождал, пока все разойдутся, и повернулся к девчонке, тихо стоявшей за спиной.

Синие глаза поблескивали под отворотом шапки из пышного белого меха. Ранка на губе успела зажить — всего за одну ночь.

Вот и хорошо, подумал Харальд. Значит, можно не опасаться, что она простудится или отморозит себе нос.

— Пошли, — распорядился он. — Для нас с тобой припасы придется взять отдельно. Сунем их в твои сани.

День выдался безветренный, солнечный, но морозный. От долгого сиденья холод забирался под одежду, под все слои мехов и шерсти…

Поэтому Забава то и дело выпрыгивала из саней, ехавших позади отряда. Шагала следом за ними, оглядываясь на гнедого жеребца, тащившего сани с припасами за ее спиной.

Идти по колее, накатанной лыжами всего отряда, было легко. Харальд скользил на длинных лыжах то впереди, то рядом с ней. Подъезжал поближе, когда она выпрыгивала на снег. Посматривал искоса в ее сторону. Но не заговаривал.

Забава тоже глядела на него молча. Так весь день молчком и переглядывались.

А к вечеру приехали в деревушку под названием Гереборг. Сани заехали на широкое подворье, общее для четырех длинных домов. Одна из хозяек, выскочивших навстречу гостям, позвала Забаву в дом. Подвела к очагу, поднесла эля, поглядывая с любопытством.

Забава, рассудив, что их тут не ждали — а раз так, то отравы бояться нечего, приняла чашу, чтобы не обижать хозяйку. Пробормотала:

— Благодарю.

И отпила.

Следом в дом вошел Харальд с хозяином, еще человек семь из тех, что приехали вместе с ними. В доме сразу же стало тесно. Всех приехавших позвали за стол. Муж сел рядом с Забавой, пробормотал, склонившись к уху:

— Ешь. Но осторожно. Если покажется, что горчит — отложи.

Забава молча взяла с блюда пирожок. Откусила, объявила, улыбнувшись хозяйке, сидевшей рядом:

— Вкусно очень. Благодарю…

Та заулыбалась в ответ.

— Рада, что тебе понравились наш хлеб и эль, дротнинг.

Потом женщина замолчала, и Забава, подумав, начала расспрашивать ее о детях. Как положено было в Ладоге.

Степенно расспрашивала, подражая соседкам, приходившим в гости к тетке Насте. Их разговоры она слышала краем уха, подавая угощение…

Хозяйка отвечала с улыбкой, быстро и кратко.

Харальд тем временем беседовал с хозяином о смертях, случившихся в округе. Оказалось, что неподалеку от Гереборга тоже нашли одно тело. Однако никто из живущих здесь не пропал. Остальные воины негромко разговаривали о чем-то своем.

Потом рабыня, прислуживавшая за столом, поставила перед Забавой миску с моченой брусникой. Она уже было потянулась к ней — но нога Харальда толкнула ее под столом, и Забава замерла.

Муж, продолжая слушать хозяина, сам зачерпнул ложкой ягоды из миски. Отправил в рот, заявил:

— У вас брусника крупней, чем в Хааленсваге, где я жил прежде. Сванхильд, попробуй.

И она, услышав в его словах разрешение, взяла полную ложку ягод. Губами начала брать с деревянного края по две-три ягодки…

Хорошо хоть, с едой не затягивали. Харальд объявил, что завтра с утра они отправятся в дорогу — и надо бы сегодня лечь спать пораньше. Потом, посмотрев на хозяина, добавил, что ночью из дома выходить не следует никому. И будет лучше, если даже по нужде все сбегают, пока он сам будет стоять на подворье. Но это продлится недолго…

Воины, сидевшие за столом, после его слов тут же встали, потянулись к двери.

Снаружи уже успело стемнеть. Вышедшая из дома вместе с Харальдом Забава стояла, запрокинув голову. Смотрела в ночное небо. Звезды здесь были яркие, крупные, висели низко — кажется, руку протяни, и коснешься.

Харальд, обнимавший ее со спины, вдруг сказал:

— Может, зайдешь в дом? Крыша все-таки защищает. Ладно воины — они, пока мне служат, каждый день ходят рядом со смертью. Для них это привычно…

— Нет, — отозвалась Забава. — Я лучше тут. С тобой.

Харальд хмыкнул, прижал ее к себе покрепче. И дальше молчал.

Когда они вернулись, их уложили на хозяйскую постель. Сами хозяева разместились на широких лавках, сдвинув их вместе. Воины Харальда улеглись на пол…

Солнце уже начало клониться к западу, когда к Свальду подошел Сигурд — раньше служивший у него помощником, а теперь ходивший под рукой Бъерна.

— Ярл… — протянул хмурый Сигурд, остановившись в нескольких шагах от Свальда, разминавшегося на берегу. — Поговорить бы надо.

Свальд отступил назад, махнул рукой воину, с которым разминался, давая знать, что закончил. Потом повернулся к Сигурду.

— Эрев пропал, — тихо сообщил тот.

Свальд вспомнил великана-шведа со своего драккара. Теперь тот, кажется, числился в хирде Ларса…

— Отойдем, — коротко бросил ярл Огерсон.

И первым зашагал под навесы, к драккарам, стоявшим на катках. Остановился возле просмоленного носа одного из них, посмотрел на Сигурда.

— Выкладывай.

— Эрев прошлой ночью стоял на страже в рабском доме, — негромко заявил Сигурд. — Утром вернулся в мужской дом — я его видел, когда уходил. Днем швед должен был отсыпаться. Но я недавно забегал в мужской дом и прошел мимо его нар. Его там нет. Однако я не стал бы тебя тревожить только из-за этого. Мало ли куда мог пойти человек? Со стены над нарами Эрева исчезли его меч и шлем с кольчугой. Щит, правда, остался. Но меховых покрывал тоже нет. И здесь, на берегу, где разминаются, я его не нашел. К тому же с покрывалами не разминаются. В его сундук я не заглядывал. Может, и там чего-то не хватает.

— Возможно, Бъерн велел ему выйти на стражу днем, вне очереди, — медленно сказал Свальд.

И подумал — Эрев мог сбежать, испугавшись смертей, случившихся в крепости… однако он вроде не был пугливым. Кроме того, одному вечером в лесу даже опасней, чем в Йорингарде. А еще Эрев мог просто подойти к Харальду, и честно попросить отпустить его.

И брат отпустил бы. На меч воина, который не хочет за тебя сражаться, надеяться нельзя.

А самое главное — щит Эрева остался в мужском доме, но меч, шлем и покрывала исчезли…

— У Бъерна я спрашивать ничего не буду. — Сигурд помрачнел. — Да и Эрев отсутствует слишком недолго, чтобы начать за него беспокоиться. Ты велел, ярл, приглядывать за нашими. Вот я и говорю о том, что мне не понравилось. Что теперь?

Свальд нахмурился. Распорядился, понизив голос:

— Там, на берегу, сейчас есть те, кто пришел со мной из Сивербе. Подойди к ним. Пусть они вместе с тобой пройдутся по крепости, поищут Эрева. Скажешь, что об этом их прошу я, потому что беспокоюсь за Эрева — как бы с ним не случилось того же, что произошло с Хольгреном и другими. Я — к Бъерну. Но побыстрей, Сигурд, потому что день уже на исходе.

Они разошлись, каждый в свою сторону.

Солнце клонилось к закату, когда хирдманы Харальда снова собрались у ворот — только на этот раз без своего конунга.

— Эрева нигде нет, — объявил Свальд. — Я заглянул к нему в сундук. Там только летняя одежда.

— На воротах его не видели, — резко бросил Свейн. — Я прошелся по берегу возле крепостных стен. Там, подальше, есть следы человека, который обошел стену по льду, выбрался на снег и встал на лыжи. Следы, думается мне, сегодняшние. Снег по краям лыжни еще рыхлый. А будь он вчерашним, уже покрылся бы коркой.

Кейлев проворчал:

— Значит, он куда-то ушел. Может, решил повидаться с какой-нибудь бабой? Пока конунга нет в крепости…

— Следы ведут как раз в ту сторону, куда шел конунг, — возразил Свейн. — Я прошелся по ним — и добрался до колеи от проехавших саней. Эрев ушел вслед за конунгом.

Он смолк, бросил быстрый взгляд в сторону фьорда, стиснутого синими скалами, за которыми таял блекло-красный зимний закат. Добавил:

— И что мне больше всего не нравится, следы этого Эрева идут рядом с крепостью. Но днем на стенах стояли люди. Я опросил всех, кто присматривал за той стороной. Того, кто оставил лыжню, никто не видел.

— То есть Эрев вдруг стал невидимым… — буркнул Торвальд.

И замолчал. Нахохлившийся Бъерн сказал чуть дрогнувшим голосом:

— Просто навел чары на стражников. Это у нас уже было.

— Сделаем так, — рассудительно заявил Кейлев, — завтра с утра пошлем отряд с собаками по следу этого Эрева. И посмотрим, свернул он где-нибудь или пошел вслед за конунгом. Но сегодня уже поздно. Ночь близко.

Старик замолчал, в упор посмотрел на Свальда.

Тот угрюмо подумал — похоже, Эрев и впрямь погнался за братом. Если здоровяк швед тоже нахватался колдовства, и сделает что-то Харальду…

Не если, а точно сделает, поправил он себя. Просто так из крепости не срываются. Особенно молча, никому не сказав — но прихватив меч, шлем и теплую одежду из сундука. А еще покрывала. Значит, Эрев собрался заночевать где-то.

Свальд едва заметно нахмурился. Если швед догонит Харальда, а тот после этого не вернется, то Йорингард достанется ему. Родич еще тогда, в сарае, при всех объявил, кому достанется его крепость в случае чего.

И люди начнут говорить, что ярл Огерсон и пальцем не пошевелил, когда воин из его прежнего хирда вдруг отправился убивать брата. А может, сам его и послал.