Валлейский лес

Так что прости, серый, придётся тебе немного промочить ноги. Спускаемся…. Не туда спускаемся, эй! Сюда, да, по камням, чтоб меньше следов оставлять, за тем — сюда, а теперь вот так, в воду. И снова вперёд, вниз по течению. Быстрей, быстрей, быстрей, до того изгиба, где речушка резко сворачивает к югу.

Видимо, от прохладной воды конь приободрился, и у него открылось второе дыхание. Мы свернули вместе с речушкой, пытаясь угнаться за её течением.

Я бросил последний взгляд на мост перед тем как он скрылся из виду.

Пусто.

Знать бы какие у меня шансы? Небольшие, к гадалке не ходи. Гончие псы Императора как правило специализируются на выслеживании и поимке людей намного более опытных в делах заметания следов, а я — дилетант, и жизнь меня к такому не готовила. Вычислят куда я свернул, это просто вопрос времени.

Впрочем, теперь я во всяком случае скрылся из виду.

А вот конь через пару миль начал таки сдавать, устало переходя на рысь. За тем на шаг. А потом — вовсе остановился. Он устало храпнул и опустил голову чтобы напиться.

Я спрыгнул с его спины, оказавшись в воде по щиколотку. Гнать беднягу дальше было бесчеловечно, тем более я волей-неволей был обязан этому красавчику за шанс, который он мне предоставил. Оставить его здесь всё-таки, а самому уйти руслом по течению до Валлейского Леса? Это ведь он, кстати, впереди, если мне не изменяет память? В лесу проще спрятаться, или сложнее? Если подумать, то вроде бы и легче, но что я вообще знаю о Братстве Следопытов, которыми они себя окружили?

Одно точно: нельзя надолго здесь задерживаться.

Они найдут. Придут. Я ничего не смогу противопоставить им.

Уставший конь жадно пил, и отрывать его от этого занятия было бы жестоко. Постоянно оглядываясь в ту сторону откуда мы пришли, я наскоро обшарил седельные сумки. Не зря: ко мне в котомку перекочевали баклага с водой, галеты, солонина, мешочек с орехами, сменная нижняя рубаха и штаны из добротного льна, стопка бумаги, несколько грифелей, перочинный нож и небольшой хлыст с характерной эмблемой.

Мда, не просто коня свёл, а ещё и следопытского. Блеск, что сказать…

Поток моих торопливых мыслей внезапно прервался мягким и настойчивым тычком в бок. Я успел было подготовиться к схватке насмерть, но в следующую секунду напившийся конь таки учуял откуда пахнет яблочками, и потянулся носом к котомке.

Ох… да. Точно. Он ведь действительно заслужил.

— Вот, держи.

Серый с восторгом собрал с моей ладони три мелких плода, причём так жадно что едва не отхватил мне пальцы за одно. Ещё не дожевав последнее он вновь требовательно ткнулся в меня мордой. Мне было не жалко, скорее наоборот — радостно что хоть куда-то сгодится эта кислючая гадость. Серый во всяком случае, остался в восторге.

— Слушай… Я понимаю что ты устал, но нам нужно срочно убираться отсюда. Так что давай, последние три и поехали!

Пока он ел, я украдкой погладил его по морде. Конь отреагировал на это благодушно, из-за чего мне по наивности показалось, будто мы всё-таки пришли к некому взаимопониманию. Однако по возвращению в седло я вновь едва не вылетел оттуда. Серый проходимец, видимо, был не против угощения или ласки, а вот везти меня куда то считал лишним.

— Таак, давай без фокусов, хорошо? — попросил я без особой надежды на понимание. И тронул серого с места.

Мы пустились дальше вниз по теченью лёгким галопом, стараясь держаться каменистого дна. Речушка вскоре вновь повернула к западу, в сторону лесных угодий. Место было уютное и живописное, особенно после однообразия возделанных равнин. Плакучие ивы росли на обоих берегах то тут то там, нависая зелёными космами над самой водой. Рядом с ними встречалась поросль кустов, более всего напоминающая диковинных зелёных барашков собравшихся на водопой. От речушки пахло тиной и илом, а в прибрежных зарослях осоки сновали стрекозы.

Жаль на сей раз насладится видом не получалось. Сердце бешено колотилось, и в каждом звуке чудилась приближающаяся погоня. Дело всё ещё плохо. Я всё ещё не ушёл от них, просто выиграл время. И полубессознательный страх из глубины требовал просто бежать прочь, бежать что было сил.

Не для того в конце концов я чудом вырвался из Нордвика, чтоб вот так глупо попасться. Но вот то что меня ищут следопыты, я даже предположить не мог. И неведомо каким чудом мы с ними разминулись в общем зале — тут уж, хвала забытым Богам, пронесло! А ведь был на волосок…

«Я знаю кто ты» — это Орф прошипел мне на ухо, пока я бессильно наблюдал за казнью.

Как? Да что ты там такое узнал, сукин ты сын? Я ведь даже Бригитте не называл имён, хотя, видят боги, нуждался в этом бесконечно.

А в самом деле, кто я? Мне как-то казалось что теперь, когда моей родины больше не существует, это больше не имеет значения. И я давно уже — Баи Финч, подмастерье из скорняжного цеха, а с недавнего времени — член гильдии вольных мастеров и соучредитель новой столичной конторы «Эванс и Финч». Ещё — добрый друг и сосед, а главное — любимый муж и приёмный сын. И не более того.

Иного я и не желал, с тех самых пор как смирился со статусом сироты. Но, видимо, чёртовы древние кланы и правда проклинают своих детей особой судьбой, и как бы ты не пытался её избежать.

Хорошо. Перестань паниковать и подумай логически:

Допустим, Орф каким то образом и впрямь меня вычислил. Допустим. Не могла же она ему сказать? Зачем ему было спрашивать? Его же в любом случае интересовала она, а не я. Сильно. Безумно. Безнадёжно. Настолько, что разум его помутился.

При мыслях об этом накатывал гнев. Такой, от которого в глазах мутнеет. Злой и бессильный. Не то на ненавистного сановника, не то на себя самого.

Я должен был предвидеть это раньше, почуять, понять, забить тревогу и попросту выкрасть Бригитту из дома — плевать бы на её отца, все его условия и родительские благословения, решили бы как-нибудь потом… Я же помнил как наш нордвицкий лорд-защитник всерьез пытался свататься к господину Льюису. Видел, с какой тоской и мукой он глядел на неё. И как в одночасье невзлюбил меня.

В городе про господина Жакомо Орфа многое говорили. Он, де, происходил из древнего столичного рода Орфов, духовников и служителей Императора, таких что занимают в имперской инквизиции едва ли не все начальственные саны. Однако этот конкретный Орф чем-то скверным навлек на свою голову гнев Её Преосвященства. Он был снят с должности в Столице и сослан с глаз долой в спокойный провинциальный Нордвик, дабы возглавить местное отделение серых братьев. Этот человек… всегда такой властный, сдержанный, смотрящий на нас, горожан, как на вшей… в нём всегда чувствовалась ненависть к нашему городку и каждой собаке что живёт в нём.

Что тут сказать… Его дом, близкие, предметы роскоши, статус — всё это осталось там, в Столице. Ссылка в глубинку, должно быть, для него была смерти подобна. Серость, грязь, глупость….

А тут — она. Бригитта Льюис. Дочь зажиточного купца, тонкая, белокурая, художница, неземное создание не от мира сего. Она выделялась на фоне остальных горожанок как орхидея среди ромашек. Должно быть он видел в ней то эхо изысканного великолепия, которое окружало его раньше. Да уж, к ней сложно было остаться равнодушным. Я в целом очень хорошо его понимал, и было время даже жалел бедолагу, дурак.

Но что он может дойти до убийства…

Вспоминалось, как этот человек читал приговор. Как нездоровым блеском лучились его глаза, а на лице играла полубезумная улыбка. Как тряслись его руки, нервно сжимающие свёрнутый пергамент и этим нелепым обвинением. Ведьма. Ведьма и преступница закона, приговаривается к смерти через очистительный огонь.

Никто не посмел ничего сказать. А я… чёрт меня подери, я вернулся в этот самый момент, ни секундой раньше, словно в какой-то дурацкой театральной трагедии.

О чём я только думал когда рванулся её вытаскивать? Что я вообще мог противопоставить храму и его «правосудию» в одиночку, против десятка тренированных, закованных в латы паладинов? Чем ещё кроме избиения, «падения» лицом в угли, плети и суток в колодках это могло закончиться?

В памяти алчной пастью самой Бездны вспыхивал треклятый костёр, скорчившаяся в агонии девичья фигура в самом его сердце. И с этим — пульсирующая, жгучая, застилающая разум боль на пол лица, крепкая хватка рук закованных в сталь, и эта фраза:

— Я знаю кто ты.

Кто же?

Ручей очередной раз повернул к западу, и правый его берег стал ощутимо выше. Сначала изредка, потом всё чаще и чаще помимо ив стали попадаться деревья посолиднее. Поля наконец остались позади, а впереди, все выше и выше, тянулся кронами к небу Валейский лес, излюбленные охотничьи угодья герцога Аддерли.

К тому моменту когда путеводная речушка встретилась со второй, побольше, бедный серый конь перешёл на шаг. Новая речка словно бы врезалась в гущу деревьев и прокладывала себе путь через них дальше, на запад. Русло было шире и ощутимо глубже её притока, вода была откровенно мутной, а берега — илистыми. То есть, похоже, нам с рекой больше было не по пути.

Оно к лучшем. Я устал оборачиваться назад. Их как минимум двое, а я — один, и местность здесь крайне неудобная для столкновения лицом к лицу.

Чего не скажешь о лесе. Столетние вязы величественно возвышались над потоком, взрывая могучими корнями глинистый берег. Толстые серые стволы их, крепкие и могучие, разделяясь на множество массивных ветвей покрытых густой листвой. Под их тенью отчаянно боролся за жизнь подлесок, полуиссохший и чахлый.

Но главное — лес обещал какую-никакую защиту. Или же я просто хотел в это верить — больше-то надеяться было не на что.

Серый вновь жадно припал к воде. Он хрипел, тяжело дыша, бока его вздымались и опускались в изнеможении. Было ясно что предел бедолаги близок, и заставлять его сделать ещё хоть один шаг было бы бесчеловечно. Он как-никак только что спас мою шкуру, и заслужил отдых.

А значит, время расстаться и с ним.

Я мысленно пожелал ему удачи и спешился.

Всё вокруг полнилось звуками. Журчанье воды, свист ремизов, плеск каких-то местных рыбёх… стук копыт в отдалении? Нет? Это чудится мне или взаправду? Погоня должна быть, обязана быть, но и слух начинает играть со мной злые шутки. Впрочем, нет времени проверять, нужно лезть наверх и хотя бы попытаться затеряться в лесу.

Однако как только я начал взбираться по корням на крутой северный берег, появился некий новый нарастающий плеск. Ещё далёкий, но чёткий, явственно давая мне понять что две минуты назад мне и правда мерещилось.

За то теперь — нет.

Схватится, подтянутся, взобраться, ещё немного… и вот он, спасительный полог леса. Маленькая страна чудес, где при должной доле сноровки и удачи, у меня появляются шансы оторваться от них.

Я нырнул под сень деревьев. Бежал осторожно и быстро, стараясь уйти как можно дальше.

Только не вдоль реки, нет — на север, в чащу. Петляя через кустарники, по слежавшейся прошлогодней листве, игнорируя усталость и сбитое дыхание.

В какой-то момент неудачно оказался в зарослях шиповника: одна из ветвей хлестнула меня по лицу, в аккурат по заживающей правой стороне. Я инстинктивно зажмурился чтобы сберечь глаза, буквально на секунду, и слишком поздно понял что почвы под ногами больше нет.