Три желания, или дневник Варвары Лгуновой

27 июня

Никогда, слышите, никогда не вызывайтесь делать перевязку человеку с медицинским образованием, даже не оконченным!

— Нет, ты вообще бинт в руках держала когда-нибудь, страус?!

Страус — это я. Официально, с сегодняшнего утра, когда опубликовали результаты по рисунку, и с легкой руки Дэна.

Черт меня дернул пообещать ему, что признаюсь всем про истфак и архитектуру, если сдам вступительные. Я ж не надеялась, что их сдам, но сдала.

Чудом, с божье помощью и грехом пополам.

Живопись — 54, рисунок — 57.

При пороге 50 результаты весьма посредственны, конечно, но результаты. И теперь придется как-то рассказывать, потому что, если еще раз Дэн назовет меня страусом, то я ему бинт не на руку, а на шею намотаю и затяну потуже.

Если улыбнется и ласково протянет: «А кто у нас тут трусит?», то тоже.

Да, я боюсь, но это не повод обзывать меня полдня страусом и издеваться!

Расскажу я, расскажу!

Завтра там или послезавтра или после-после…

— Сегодня, — отрезал нечуткий противный сосед десять минут назад, когда он мыл посуду, а я сидела на подоконнике, составляя ему компанию, и рассказывала про покорение Эвереста.

В общем, меня приперли к стенке.

Обиженно замолчав, захрустела яблоком и скорчила спине Дэна рожу. Тоже мне диктатор, Аугусто Пиночет недорощенный.

— Так что там с Хиллари и Норгеем, страус?

Дэн обернулся, а стеклянный стакан треснул в его руках, загоняя один из осколков ему под кожу.

— Первыми покорили Эверест, — машинально пробормотала, смотря как вся его ладонь быстро окрашивается кровью, и сползла на пол.

Хотелось в обморок, но получилось к шкафу и аптечке.

— Еще гемостатическую губку достань, — сквозь зубы напутствовал Дэн.

Достала, не замечая, что руки трясутся, и под команды соседа осколок вытащила и хлоргексидином обработала, и губку, разрезав, наложила, и сестрой милосердия себя почувствовала.

Очень тупой сестрой, ибо когда очередь дошла до бинта, оказалось, что я криворукая и вообще уроки ОБЖ прогуливала.

— Нас не учили бинтовать, — уже сама сквозь зубы шипела я, в пятый раз разматывая бинт.

— Оно и видно, — шипел в ответ Дэн. — Сначала два циркулярных тура и бинт ты по мне катаешь, а не воздухе.

Хотелось плюнуть и уйти, но почему не уходила, а огрызалась в ответ и послушно переделывала. Тоже мне гуру десмургии нашелся!

Повязку я все-таки наложила и, критически осмотрев конечность, Дэн даже снисходительно сказал, что сойдет.

Для первого раза.

Вместо ответа показала язык и ушла обижаться, громко хлопнув дверью.

Расстрельный час был назначен на семь вечера.

Ромка явился на десять минут раньше, поинтересовался у Дэна, что с рукой, и мимоходом заметил, что повязка — рыцарскую перчатку по-простому намотал? — наложена классно, как у профессионала.

Я при этих словах застыла и к Дэну медленно-медленно обернулась. Не будь этот убогий уже сегодня убогим и покалеченным, я б в него чему-нибудь тяжелым запустила б, а так только скрипнула зубами и выжидательно посмотрела.

— Это Варька накладывала, — ничуть не смутившись ответил он Ромке, но смотрел при этом на меня. — Забинтовала лучше, чем мы тогда на хируходе. Наш Палыч оценил бы.

Что?!

ЧТО?!

А как же «Да тебя на километр к людям подпускать с бинтами нельзя», «В случае войны ты в радистки, а не медсанбат», «Ты скорее замумифицурешь, чем перевяжешь»?!

Да…

От смерти Дэна спасла только пришедшая Милка, которая недовольно кивнула Ромке, улыбнулась убогому и вопросительно посмотрела на меня.

Да, вдвоём с Ромкой я их собирала редко. Только на День рождение, если вспомнить. А сегодня точно не оно.

— Пошли в комнату, — вздохнула и пошла первой.

Ромка с Милкой, неприязненно переглянувшись, уселись на диван на предельном расстоянии друг от друга, Дэн с Сенечкой-предателем, что радостно взобрался к нему на ручки, привалились к косяку двери, а я оглядела их всех, вздохнула и протараторила:

— Я бросила истфак и поступаю в гаху.

Ну вот, сказала и на Дэна победно посмотрела.

Я не страус!

— Давно пора было, — сообщила Милка.

— Мой дом твой бункер, когда скажешь предкам, смертник, — протянул Ромка.

— То есть вы не осуждаете? — спросила недоверчиво.

— Нет, — ответили они хором и недовольно переглянулись.

— А должны? — добавил Ромка, насмешливо вскинув брови.

— Ну… — я пожала плечами, — два года, бюджет, доска почета, все идеально…

— Слишком идеально, — поморщилась Мила, — тебе было скучно и это было заметно.

— Ага, — поддержал Ромка, — я думал ты раньше свалишь. Занудство — это не твое, Варвар, тебе нужна движуха и много думать, а не только учить.

— Истфак не для твоего склада ума, — подытожила Милка.

А совсем поздно, когда я уже собиралась спать, позвонила Светик-семицветик и радостно провозгласила, что выходит замуж за своего Антуана и ей придется задержаться еще на недельку, ибо надо познакомиться со всеми родственниками.

Но через неделю она точно приедет и Сенечку — как там мой мальчик ненаглядный?! — заберет.

И она надеется, что он не доставил мне никаких хлопот. Ведь не доставил, правда?

Правда, с кислым выражением лица согласилась я, потому что то, что вытворяет милый паршивец Сенечка, неприятностями не назовешь, это по меньшей мере катастрофа, разорительная, кошмарная и с нотками безумства.

Ах, ну да, на свадьбу в начале августа, которую играть будут здесь, я, конечно, приглашена. Вместе со своим новым парнем, о котором Светке написала Маринка, той сообщила Алена, которая в свою очередь узнала от Дины, которой рассказала, видевшая нас, Вика.

Короче, некоторые вещи никогда не меняются, и я понятию не имею с кем, когда и кто меня видел, но явиться пообещала с парнем.

Я не дура идти на свадьбу «любимой» подруги одна и слушать сочувствия весь вечер, попутно отбиваясь от поставляемых «достойных» кандидатов и букета, который, зная Светку, будет сердобольно кинут в меня.