Ихор. На север

— Понятно, я услышал все что хотел. Свободен.

Снаргр укоризненно посмотрел на Харальда, что обращался к нему в очень грубой форме.

"Сраный говна кусок." — То и дело возникало в голове Снаргра. — "Чтоб я сдох, если снова буду сражаться с северянами на одной стороне."

…

Близ гор Ибусуки.

Тридцать с лишним точек быстро скользили по воздуху, стремительно приближаясь к одинокой заснеженной горе. Одеяния боевых тауматургов тряслись и наполнялись воздухом, доспехи быстро остывали на ветру, но это им вовсе не мешало. Еще до вылета, тауматурги из группы МБФ наложили на себя заклинание защищающее их от холодной стихии. Так же поступили и с двумя вервольфами, что летели в центре формации на двух эфирных плитах. Защита от простого природного холода не понадобилось только двум кованым, что возглавили группу и скользили по воздуху впереди.

Клык сидел на плите с совершенно спокойным видом, не подовая никаких признаков волнения и сомнений. Но изредка он посматривал вниз, на землю, прямиком через полупрозрачную плиту на которой сидит. В голову тут же закрадывалось беспокойство свойственное каждому живому существу. Иногда вервольф даже подергивался, когда мысли насильно начинали выдумывать маловероятные события, по типу: Что если эта плита исчезнет и тогда Клык просто упадет вниз и превратится в лепешку, а что если вервольф попросту соскользнет с плиты и результат тот же.

Клык не сильно доверял этой магической плите, но вполне верил Хорасу, который в таком случае сможет быстро отреагировать и помочь вервольфу. Не давало ему покоя лишь тот факт, что Клык сам задолжал Хорасу одну свою жизнь…

Хорас спас Клыка, по факту, ценой собственной жизни. Раньше он считал всех кованых бесчувственными машинами, не испытывающие никаких сожалений, не имеющие никаких понятий о чести или корысти, но сейчас Клык понял, что все куда сложнее, чем он думал. Хорас рискнул собой ради вервольфа, хоть и хорошо осознавал важность собственной жизни. О чем он вообще думал, когда поступал так, не понятно, но кое-что стало яснее. Клык ощущал себя глупо, в голову вгрызались чувства неправильности собственных суждений.

Неужели существуют создания, движимые чистыми помыслами, разве такое возможно? Клык до сих пор не мог понять, правда ли, что Хорас и правда желает только добра всем на свете или просто притворяется? Клык хотел верить в это, верить в то, что Хорас действительно чувствует вину за убийство своих братьев по расе и хочет искупить эту непомерно тяжелую вину.

А Кай, с ним еще ни все понятно. Он хоть и обещал отплатить с полна, за спасение своей жизни, но простым словам Клык верить не собирался. Если у тебя есть принципы и убеждения, то ты должен показать преданность этим суждениям на деле. Иначе, это просто слова, не имеющие никакого веса.

— Ты чего, высоты боишься?! — Из-за ветра голос постоянно сбивался, Каю пришлось повысить голос, лишь бы Клык его услышал. Только его еще не хватало с его внимательностью.

— Я ничего не боюсь! — Гордо заявил вервольф, высокомерно отводя взгляд от Кая.

— Ха-ха-ха — Кай в свою очередь весело рассмеялся. — Все так говорят, пока не встретятся со своими страхами лицом к лицу! Но можешь не бояться, я буду рядом, ни один клинок тебя не коснется!

— Да пошел ты! — Клык слегка оскалился, чувствуя унижение в его словах. — Мне не нужна защита, я могу постоять за себя самостоятельно! Даже не вздумай помогать мне!

— Ха-ха-ха, можешь не беспокоиться! — Как-то двузначно ответил Кай. Клык собирался сказать еще что-то, но тот уже смотрел вперед и не слушал его, что только сильнее его злило.

Клык отдернул взгляд и посмотрел вперед вглядываясь вдаль, пытаясь не думать о злости. Гора, называемая Ибусуки, быстро приближалась, все сильнее и сильнее увеличиваясь в глазах. Рельеф становился четче и яснее, мелкие детали, такие как резкие склоны, выступы и обрывы, становились различимы. Но вершина все так же оставалась скрыта от чужих глаз за высокими снежными облаками, где бушевала буря, сметая слабых путников с дороги и сбрасывая их со склона скалистой горы.

Вокабулятор Хораса заработал и тот заговорил.

— Вижу. Противника. — Командно произнес тот, после которого Клык вгляделся вперед, пытаясь разглядеть хоть кого-то, но попытки оказались тщетны.

— Враг. Использует. Заклинание. Невидимости. — Тут же пояснил Кэйташи, только двое этих кованых могли увидеть врага своими всевидящими глазами.

— Я. Их. Встречу. — Сказал Хорас и в следующее мгновение телепортировался, исчезнув из виду.

Точные расчеты говорили, что группа вражеских тауматургов состояла из семи человек на расстоянии примерно пяти миль от движущейся группы МБФ. Простыми глазами их хоть и невозможно было увидеть, но один оставшийся кристалик-окуляр Хораса, прекрасно видел их через маскировку. Появившись прямо перед ними, культисты заметно испугались при виде кованого, но преодолев свой страх, напали на одинокого Хораса.

— Призыв шикигами! — Прокричало трое из них, одновременно подбрасывая в воздух прямоугольные бумажки с пентаграммами на них. Вырвавшись из рук оммедзи, местных тауматургов, и поднявшись в воздух, те засветились ярким белым светом. Меняя форму, прямоугольные бумажки начали быстро расти и обрели птичьи формы.

Заклинание, произведенное этими культистами было невероятно медленным, кроме того они использовали голос, для его активации. Такой практикой занимаются только совсем неумелые тауматурги, не способные хорошо сконцентрироваться на процессе формирования заклинаний. Впрочем, Хорас позволил им закончить начатое, желая увидеть результат их стараний.

Одна птица походила на огромную сову с человеческим ртом вместо клюва и каменной маской на лице. Обычно птицы внушают спокойствие простым людям, которые наблюдают за ними, но этот шикигами с человеческим ртом выглядел пугающе, в отличие от другой птицы. Вторая бумажка превратилась в белоснежную цаплю с бархатными золотистыми перьями на веерном хвосте и голове на длинной вытянутой шее, в то время как глаза налились кровью. Его божественный образ вызывал искренне благоговение простаков, но были равнодушны те, кто мог призвать столь прекрасное существо себе на помощь.

Третьим шикигами оказалось человекоподобное существо в дорогих пышных одеяниях, обильно украшенные золотыми-красными шнурками и белыми помпонами. Из-за спины этого существа развевалось пара маленьких вороных крыльев, которые являлись скорее украшением, чем функциональными конечностями. Пара золотистых глаз проглядывались сквозь контрастирующую ярко-красную маску с длинным тонким носом, белыми бровями и густыми усами.

— Познай же "Свет Солнца"! — Прокричал один из оммеджи с нескрываемой гордостью в голосе и высокомерием в глазах.

Нити ментальной связи заколебались, передавая мысленную информацию от оммеджи к шикигами. Получив приказ белоснежная цапля начала светиться ярким светом, концентрируя в своем теле огромное количество энергии. После этот свет начал скапливаться на кончике клюва, превратившись в маленькую звезду, что своим светом заставило простых людей жмуриться из-за боли в глазах. Цапля издала гортанный каркающий звук, чего не ожидаешь от богоподобного существа, но после этого рокота, маленькое солнце отправилось к Хорасу.

Кованому знакомо такое заклинание, вообще существует мало заклинаний, которые были бы неизвестны кованым. Такое заклинание способно за доли секунды сжечь тысячи простых органиков. В Хорасу заиграл азарт, ему стало интересно, насколько сильным будет это заклинание.

Хорас оставался на месте, все что он сделал, это возвел барьер вокруг себя и дожидался, пока заклинание не сработает. Так называемое заклинание "Свет Солнца" коснулось полупрозрачной стенки своими волосками света, напоминавшие маленькое существо с прямой и мягкой шерстью. В эту же секунду, вся накопившееся энергия высвободилась и начала обволакивать защитную сферу белыми шелковыми нитями, до тех пор пока он не начал напоминать кокон божественной бабочки или же еще один белый бриллиант зимнего космоса.

Шелковые нити, сотканные словно из самого света, начали сжиматься, пытаясь расплющить кованого, но барьер никак не поддавался и даже не изменил свою форму. Нити начали трескаться и лопаться, а редкие оборванные пряди легкими движениями опадали, уносились ветром и растворялись в воздухе распадаясь на белые искры.

Совершенно не ожидая такого исхода, оммеджи в удивлении раскрыли свои глаза и пооткрывали рты. Неверие и отрицания наполнили их разумы, когда они увидели, как кокон начал увеличиваться и дойдя до своего предела лопнул как мыльный пузырь. Тысячи лопнувших прядей были унесены ветром, бесследно исчезая по пути. Как только шелковая пелена спала, глазам показался кованый лишенный части лица, но заклинание божественной птицы не нанесла ему никакого урона.

— Н-не может быть… — С дрожащим голосом проговорил один из оммеджи.

Другие моментально подхватили его страх. Их руки затряслись от страха а глаза застыли, не смея отводить от кованого свой взор.

— И. Это. Вы. Называете. "Свет Солнца"? — Сказал Хорас обычным тоном, но сейчас этот голос обрел новые пугающие краски для врага.

Двое призывателей в панике отдали приказ своим фамильярам.

— Д-дух тенгу, нападай! Уничтожь его!

— Нуэ! Разорви его!..

Крылатый тенгу вытянул руки, в которых материализовалась тати с золотым цветком вместо гарды и красным изогнутым лезвием. Мелкие вороные крылья задергались и тенгу неожиданно быстро понесся на кованого, замахиваясь на него саблей. Движимая мощной рукой могучего тенгу острие клинка начало падать на голову кованого, которое остановилось на пол пути к своей цели. Хорас схватился за лезвие голыми руками и тисками сжал его, не позволяя тенгу вырвать свое оружие из его нерушимой хватки. Шикигами тенгу сильное и могущественное в физическом плане существо, превосходя простых органиков, и пожалуй, даже сервитам пришлось бы с ним сложно, но все его потуги вырвать саблю из руки кованого оказались совершенно бесполезны и Хорасу просто надоело смотреть на слабое и жалкое существо.

Притянув меч ближе, за которым последовал сам тенгу, Хорас разогнал руку и сложив ее в форму копья, бросил в грудь тенгу. Пальцы впились в кожу шикигами и неумолимо продолжили разрывать плоть и ломать кости, пока рука не вышла из-за спины тенгу, попутно прихватив с собой его сердце. Стальная рука полностью обливалось кровью, а сердце еще билось и истекала кровью из разорванных артерий.

Тенгу издал тихий протяженный гул и закашлялся кровью, что стекала с его подбородка. Руки моментально ослабли и отпустили рукоятку меча, что исчезла в воздухе. Хорас сжал бьющееся сердце, выжимая из него всю оставшуюся кровь и превращая его в фарш. Еще живой тенгу дернулся в последний раз и начал виснуть на руке Хораса, свесив руки и ноги к земле.

Хорас опустил руку и мертвое тело само соскользнуло, отправившись на встречу земле. Сова-подобное существо с уродливым лицом, именуемое Нуэ, взмахнуло крыльями и спикировало на кованого, выставив вперед пальцы с огромными орлиными когтями. Хорас спокойно стоял и смотрел на эту птицу, вытянул руку немного вперед кистью к земле и образовал под ним желто-песчаного цвета тауматургический круг, после чего поднял руку вверх, будто бы собирался поднять тост. Но как только шикигами приблизился к Хорасу вплотную, снизу что-то сбило его с огромной скоростью. Оммеджи не успели разглядеть, что это было, но подняв шокированные глаза вверх, увидели цилиндрической формы кусок земли, который протаранил Нуэ, разломало ему кости, расплющило в мясо и моментально убило его.