Клиника

67

— Кто вы? — пискнула она.

Женщина с землистым лицом, зацепив пальцем пояс ее куртки, молча вела Дженни в палату. Дышала она мелко и часто, словно совсем выбилась из сил. Войдя в комнату, улеглась на взвизгнувшую пружинами металлическую больничную кровать, забилась под изжеванные простыни и свернулась калачиком.

Вдоль стен палаты расположился ряд коек — в том же порядке, как их расставляли в старой лечебнице. Только теперь они не были выровнены по линеечке — пациентки невольно смещали их своими беспорядочными движениями, и кровати стояли под самыми разными углами к стене. Над каждой койкой были протянуты металлические планки, с которых свисали потрепанные шторки на жестяных петлях. На облупившихся, словно неухоженные ногти, прикроватных тумбочках стояли стеклянные вазы с увядшими хризантемами. Вода в них — темно-коричневая, листья цветов — сморщенные и засохшие. У вазочек лежат просроченные косметические наборы с открытыми тюбиками и пудреницами.

Дженни провела дрожащими пальцами по зеркалу в перламутровой оправе, ощутив его сколы и трещины, и глянула на развешенные по стенам постеры. Жующие жвачку улыбающиеся эстрадные певцы и кинозвезды семидесятых и восьмидесятых. По центру каждого постера проходила вертикальная полоска — картинки выдернули из журналов, виднелись дырки от скрепок.

В комнате пахло дезинфекцией и смертью. Похоже, тела находящихся здесь женщин гнили изнутри. Всего в палате было восемь коек и четыре пациентки; правда, не все из них сохранили человеческий облик. Казалось, потяни их тонкую желтую кожу, облепившую кости, и та разорвется, как тонкий пласт раскатанного теста. Две женщины спали, еще две лежали, уставившись в стену и тихо повторяя какую-то мантру.

Дженни подошла к наглухо задернутой шторой койке. Со скрежетом железных колец отвела в сторону плотную ткань и робко глянула на пациентку.

Женщина дышала с трудом; ее грудная клетка тяжело поднималась и опадала. Спутанные рыжие кудри, напоминающие воронье гнездо, разметались по грязной подушке. Дженни прочла надпись, сплошной строкой отпечатанную на наволочке:

Имущество лечебницы «Сосновый край» Имущество лечебницы «Сосновый край» Имущество лечебницы «Сосновый край» Имущество лечебницы «Сосновый край» Имущество лечебницы «Сосновый край»

У Дженни когда-то было подобное белье: ночная рубашка, простыни, полотенца… Странно, что ей не выбили эту татуировку на теле. Кстати, могло и так быть: уже за пару лет до краха лечебницы Дженни толком не сознавала, где кончается ее собственное «я» и где начинается психушка.

Изо рта рыжей стекала слюна. Ночная рубашка свалилась с плеча, и Дженни аккуратно ее поправила. Судя по всему, подвал — скрытая от посторонних глаз часть диетологической клиники.

Заметив на висках женщины красные пятна ожогов, она дотронулась до воспаленных мест. Подобные следы ей приходилось видеть не раз. В голове раз за разом вспышками проявлялись сцены из прошлого, разбуженные щелчком закрывающейся дверцы лифта. Глаза, изучающие ее как любопытный образчик сумасшествия, судорожный стук сердца при резком спуске лифта в подвал… Что она могла сделать? Ничего. Смотрительница об этом позаботилась.

Дженни медленно подняла простыню, и при виде знакомых кожаных ремней, намертво зафиксировавших щиколотки женщины, у нее вырвался крик. Она прижала руку ко рту, постаравшись замедлить дыхание. Жаль, что здесь нет бумажных мешков, которые дают в самолетах. Женщина явно пережила сеанс ЭШТ — электрошоковой терапии. Вот только какой в этом смысл? Зачем?..

Совсем рядом забормотала другая обитательница палаты — тихо, хрипло, почти шепотом. Дженни резко обернулась, прикрыла ладонью ее рот и вздрогнула: мяса под кожей не было. Совсем.

— Тссс… — прошептала она, отнимая руку от губ женщины.

Женщина уставилась на Дженни, робко тронув ее за руку. И здесь то же самое — ни грамма плоти, одни косточки под кожей; ключицы, как на анатомической модели. Тонкие редеющие волосы закреплены ободком с цветастым орнаментом. На тумбочке у кровати лежала газета с кроссвордом, по которой медленно прополз жирный паук, спустился по боковой стенке тумбочки и поковылял по засыпанному мусором полу.

— Это одно из отделений клиники? За вами кто-нибудь присматривает?

Женщина отпустила ее рукав и задрала голову, закатив глаза. Дженни глянула на третью пациентку, безостановочно бормотавшую мантры, и проследила за взглядами жительниц подземелья. Обе смотрели на стену напротив, на гигантскую надпись:

Дисциплина и диета — дорога к достижениям!

До сих пор она надеялась, что в странном тайном госпитале заселены лишь две комнаты. Надеялась напрасно: вновь зазвучала музыка, и издалека послышался голос:

— Помогите! На помощь!

Еще палата. Двойные створки стеклянных дверей были закрыты изнутри тяжелыми шторами. Медные дверные ручки покрылись зеленоватой патиной. Распахнув двери, Дженни откинула в сторону занавеси.

Что ее сюда потянуло?.. Она вперила взгляд в скрывающуюся за шторами темноту. В комнате стояли ряды кресел с высокими спинками. Еще несколько — на возвышениях глубоких ниш в стене. Дженни едва не вырвало от едкой вони нечистой кожи и человеческих испражнений. Что это за помещение? По огромному экрану на противоположной стене плясал луч запинающегося проектора. «Грязные танцы»… Стоя в озере, Патрик Суэйзи поднимал над водой Дженнифер Грей. Часть картинки высвечивалась на стене — сквозняк из открытой двери сместил экран в сторону.

На пластмассовых столиках стояли пластиковые чашки с засохшими следами темной жидкости. Посреди зала на столе была разложена доска для игры в «Эрудит». Дженни сделала несколько шагов вперед и присмотрелась: на доске остались следы неоконченной партии. Сохранился счет и имена тех, кого она знала по «Сосновому краю».

— Помогите… — из последних сил прошептал женский голос.

Дженни обвела взглядом ветхую мебель и пустые лица женщин, отыскивая ту, что звала на помощь. Пациентки, собравшиеся в этой комнате, были не так истощены, как скелеты, которых она видела в предыдущей палате, однако и здесь разнообразия в нарядах не отмечалось: те же больничные рубашки с надписью «Сосновый край». Похоже, несчастные все до одной находились под воздействием сильных транквилизаторов.

Две женщины уставились немигающими глазами на экран, по которому мелькали немые кадры. Одна из зомби была в бигуди. Волосы давно размотались, и бигуди свисали с кончиков, постукивая друг о друга при каждом движении. Обе женщины сонно моргали, то и дело роняя голову на грудь.

Рядом с проигрывателем стояла еще одна напоминающая призрак пациентка — следила за прыгающей на середине трека иглой, безуспешно пытаясь переставить ее на начало. Босыми синеватыми ногами она топталась в груде битого винила. Пластинка была страшно исцарапана. В стопке остался всего один целый диск, который Дженни и подала несчастной. Та машинально взяла его и сняла с проигрывателя негодный.

В углу помещения, перед покрытым толстым слоем пыли, уже ничего не отражавшим зеркалом стоял ряд стульев. На столике под ним лежали древняя косметика, доисторический фен и сто лет назад открытые и больше не тронутые журналы.

Наконец женщина у проигрывателя подала голос, протянув руку к нежданной посетительнице, и Дженни, подбежав к ней, опустилась на колени.

— Кто с вами это сотворил? — тихо спросила она.

— Доктор…

Женщина попыталась проглотить ком в горле, однако его словно забили фанерой, и звук вышел сухим и ломким.

Дженни выхватила из рюкзака бутылку с водой, предложила ее несчастной, и та немедленно припала к горлышку.

— Доктор Кавендиш…

Она выплевывала слова по одному, словно опасаясь, что те застрянут в глотке.

— Доктор сверху, из клиники «К прекрасной себе»? — уточнила Дженни, стараясь получить ответ, пока женщина не отключилась.

Бедняжка кивнула. При упоминании клиники ее прозрачное личико исказил страх. На сгибе локтя виднелся синяк; длинная ночная рубашка была запачкана потеками засохшей рвоты.

Дженни встряхнула ее руку, привлекая внимание, и, когда пациентка подняла взгляд, спросила:

— Как тебя зовут?

— Жжасс… — невнятно пробормотала та, снова вдохнула и на секунду прикрыла глаза. — Жжасс… — Ее голос угас, словно разрядилась батарейка.

Дженни полезла в карман за мобильником. Бесполезно. Сигнала не было, и она вытащила камеру. Нажала кнопку, чувствуя себя предательницей, — но без фотографий никто в эту жуткую историю не поверит. Захватила в кадр большой экран, ветхую мебель и облезшие стены. Все это мертвому припарка. Нужно нечто другое, чтобы убедить власти в творящемся здесь кошмаре.

Она несколько раз щелкнула кнопкой, озаряя вспышками темный кинозал. Женщины дружно, словно марионетки, повернули головы к свету, а потом снова уставились на экран.

Жасмин, шокированная вспышками, стояла с широко распахнутыми глазами. Полупрозрачная кожа, потрескавшиеся, кровоточащие губы… Из-под ворота просторной ночной рубашки резко выступали ключицы, на груди расплылось розовое пятно — видимо, от выплюнутого лекарства. Присмотревшись, Дженни заметила и у нее на висках знакомые красные отметины.

В коридоре послышались уверенные шаги, и Дженни вскочила на ноги.

— Я вернусь, — прошептала она, сжав хрупкую кисть Жасмин. — Обещаю…

Затем нырнула в темноту ниши и скорчилась за стоящими там стульями.

— Нееет! — завыла девушка.

В комнату вошла женщина. Дженни были видны только ее дорогие туфли.

— Что за шум, Жасмин? С чего переполох?

В комнату вкатили кресло на колесиках. Несчастную усадили в кресло и, не переставая отчитывать, вывезли из кинозала. Голос Жасмин, взывающий о помощи, затих в глубинах подвала.