Сердце на двоих. Истинная друга

Глава 18

Арквэн стоял оглушенный посреди гранитной пещеры. Его взгляд был все еще устремлен в прошлое, в ушах звенели последние услышанные слова.

«Всех убить. Убить».

Его отец — демон.

Сам он — полукровка. Наполовину эльф, наполовину…

О, Великие!

Энвед давно захвачен безликими тварями. Ту, первую войну, случившуюся еще до его рождения, эльфийский народ проиграл, а вторая, на которой сражался сам Арквэн…

А с кем он сражался?

С настоящими хозяевами Энведа? С теми, кто стремился вернуть себе дом и истинный облик? С эльфами, заточенными в чужие тела?

Миримон Третий — маска, под которой три столетия прятался враг. Его отец —насильник, убийца.

Он приказал расправиться с семьей Сверра.

Из-за Арквэна.

Из-за его неполноценности погибли родители друга.

Как осмыслить? Как принять? Как жить дальше и что делать со всем этим знанием?

Пошатнувшись, Арквэн привалился к стене и начал сползать на пол.

— Мать умоляла послать ей духа-защитника, — шепнул он склонившейся над ним Ондине. — И ее просьбу услышали.

— Дважды, — так же шепотом ответила ему Красная ворона. — Дважды я спускалась с небесной горы Калькат, чтобы помочь твоему народу. Дважды приходила в ваш мир в человеческом теле. Но я не богиня и не всесильна, как мой отец Ультун. И все же в этот раз у меня получилось. Сердце, — она взвесила в руке мерцающий камень, — вернется владельцу. Никто больше не использует дар богов во зло.

Уронив голову на грудь, Арквэн вцепился пальцами в волосы.

— Я жил во лжи.

— Все новое поколение демонов, родившихся в Энведе, жило во лжи. Только древние знали правду. Крутилось колесо жизни, и прошлое забывалось, историю переписывали так, как было выгодно.

— Неужели все, кого я знал… Среди них не было ни одного эльфа?

— А как, по-твоему, появились низшие? Те, кто прислуживают во дворце, торгуют на рынке, выполняют самую грязную работу. Эльфы, что живут не больше века, старятся и умирают, как люди. Откуда они взялись?

Арквэн поднял взгляд на Ондину, охваченный нехорошей догадкой.

— Пища?

— Да. Никогда эльфы не делились на первый и второй сорт, на высших и низших. Все они были бессмертны, обладали чарующей красотой, которая не увядала с годами.

— Часть эльфов демоны отправили вместо себя за теневую грань… — вспомнил принц услышанный разговор.

— Принесли в жертву Завесе, чтобы освободиться от ее зова, — объяснила Ондина этот поступок.

— … а часть оставили в Энведе, чтобы питаться их… душами?

— Жизненной силой, — поправила она и опустилась на пол напротив Арквэна. — Поэтому они так быстро стареют. Поэтому умирают. Первому поколению подчистили память с помощью артефакта, а второе — уже ничего не знало.

Взвыв, принц ударил затылком о каменную стену пещеры, у которой сидел.

— И я? Я тоже пью их? Неосознанно?

— Нет, — Ондина спешно подставила ладонь под его голову, чтобы он не вздумал себя калечить. — Ты эльф.

— Наполовину демон, — с болью возразил Арквэн.

— И немного волк, если уж быть точной. Ты сам решаешь, кто ты. Так кто ты?

Замахнувшись, она с силой толкнула его раскрытой ладонью в грудь, и принц почувствовал, что заваливается назад. Стена за спиной исчезла. Вокруг клубился туман, и он падал в нем, стремительно несясь вниз в серой пустоте.

— Ты убил ее?

— Убил?

— Где Сердце Ультуна?

Ноги снова ощущали под собой твердый пол. В глаза бил свет от масляной лампы. Вместо дождя пахло вином и книжной пылью. Три фигуры обступили Арквэна. Трое демонов под масками эльфов ждали от него ответа. Уничтожил ли он Красную ворону? Избавил ли их от угрозы разоблачения?

Смотреть в знакомые лица было тошно. Находиться среди этих лживых существ — невыносимо. Раздавленный правдой Арквэн прошелся до ближайшего стула и рухнул на него как подкошенный.

— Ты убил ее?

— Ты сделал это?

Снова посыпались на него вопросы.

— Я знаю, кто вы, — шепнул Арквэн. — Красная ворона раскрыла мне глаза.

На миг демоны растерялись. Чародейка с советником переглянулись, король сердито сдвинул брови.

— То есть ты отпустил ее? Нашего врага?

— Вашего врага, — поправил Арквэн, еще сильнее сгорбившись на стуле.

Больно. И похоже на сон. Жуткий кошмар, от которого не очнуться.

Привычная картина мира треснула, все перевернулось с ног на голову, он будто по самую макушку погрузился в грязь, в болото из нечистот.

Они с отцом никогда не были близки, но он уважал Миримона, в детстве даже боготворил его, а сейчас остались лишь гадливость и гнев.

Убить родителей Сверра. Как он мог? Чужие жизни для демонов — пустой звук. А ведь Арквэн — один из них. Одна из тех тварей, которых его всю жизнь учили бояться и ненавидеть.

Двести лет слепоты. Два века иллюзий. Красивый фасад, а за ним гниль.

— Красная ворона — заступница эльфийского народа. А вы — захватчики. Это не ваш дом. Вы присвоили чужое.

— Пожил бы ты за теневой гранью, — с горечью протянула чародейка.

— Не наш дом? — рявкнул Миримон. — Кем ты себя возомнил, щенок? Эльфом? Считаешь себя лучше нас?

В ярости он схватил Арквэна за грудки и стащил со стула.

— Мы — твой народ. Я — твой отец. За нас ты должен сражаться. Наши интересы отстаивать. Знаешь, что мы сейчас сделаем?

Владыка встряхнул его, и голова принца безвольно качнулась из стороны в сторону, словно он был тряпичной куклой. На чужую злость Арквэн ответил безучастным взглядом.

— Мы спустимся в темницу и приставим нож к горлу твоего дружка. А потом ты свяжешься с Красной вороной тропой сновидений и предложишь ей сделку: жизнь ее истинного в обмен на Сердце Ультуна.

Сверр? Нет!

Арквэн дернулся, но Миримон держал крепко. Демон был в таком лютом бешенстве, что, когда говорил, в уголках его рта начинала пузыриться белая пена.

— Шантаж? — прохрипел принц немеющими губами, а затем с беспомощным видом повернулся к Дарону Канагану: — Неужели вы позволите убить вашего сына?

Его Светлость на секунду опустил взгляд, затем уверенно посмотрел на Арквэна:

— Он не мой сын.

Вот и открылся истинный лик демонов. Безжалостность и беспощадность. Никаких привязанностей. Никакой любви.

Неожиданно Арквэна поддержала чародейка.

— Это плохая идея, — обреченно сказала она. — Не успеем. Да и Красная ворона без раздумий принесет эту жертву. Я поняла, куда она летит. Надо уходить из Энведа. Надо оказаться за теневой гранью раньше, чем Ворона достигнет горы Калькат. Там сила камня станет безграничной, и нас просто развеет по ветру. Если Ворона захочет, щелчком пальцев обратит нас в прах. Только в тенях мы будем в безопасности. Бежим. Оставим эльфам их королевство. Нельзя терять времени.

— Нет! — не желал ее слушать лжекороль. — Мы выставим Вороне условие!

От гнева его трясло. Сквозь голубой цвет радужки его глаз начала пробиваться зловещая краснота.

— Одумайся, Картарион, — заломила руки чародейка. — Ты совсем помешался на своем желании стать эльфом. Не спорю, Энвед прекрасен. Мы здесь чудесно жили все эти годы, но есть множество других не менее богатых и плодородных земель, которые можно захватить. И не столь защищенных. Зачем рисковать? Найдем себе новый дом.

— Молчи, женщина! Что ты понимаешь!

Теперь под красивым белокожим лицом эльфа Арквэн отчетливо угадывал уродливый лик демона.

— Энвед — мой. Все здесь мое. И эта внешность тоже моя. Я больше не буду неприкаянной тенью скитаться по миру. Ты сделаешь, что я скажу.

Капли чужой слюны осели на лице принца.

— Нет, — спокойно отозвался он. Им овладело тупое равнодушие, граничащее с обреченностью. Даже если его убьют — неважно.

— Сделаешь!

Без тени страха Арквэн покачал головой.

— Сделаешь!

Его встряхнули.

— Надо уходить! — взмолилась за спиной фальшивого Миримона чародейка.

— Ты свяжешься с Вороной, — король смотрел только на сына.

— Нет.

— Попытаешься обменять своего бесполезного дружка на Сердце Ультуна.

— Нет.

— Предатель!

С грозным рыком тот, кого ведьма назвала Картарионом, замахнулся и обрушил кулак на лицо Арквэна. Раздался влажный хруст. Из носа брызнула кровь.

— Ты пройдешь дорогой сна. Исполнишь мою волю.

— Не буду, — выдохнул Арквэн, и рука демона, сжатая в кулак, снова взлетела вверх.

— Мы теряем время, — повисла на плече Миримона чародейка, но владыка оттолкнул ее небрежно, как дворовую шавку.

— Ты найдешь эту поганую птицу…

От нового удара голова Арквэна мотнулась назад. Под костяшками чужих пальцев треснула кость. Стало трудно дышать. Горячая влага, хлещущая из носа, заливала губы и подбородок.

— …и скажешь ей, что мы убьем ее блохастого пса.

— Катись в Бездну, — просипел Арквэн. Стоило открыть рот, и он почувствовал на языке вкус соли и железа.

— Щенок! Зря я тебя тогда спас. Ты недостоин! — Некогда голубую радужку глаз Миримона полностью затопил красный огонь. На лице одно за другим проступали темные пятна.

— Она почти там. Ворона подлетает к горе, — голос чародейки дрожал. В панике она смотрела на свои руки, вверх по которым ползла чернота.

Дверь кабинета распахнулась, и внутрь влетел младший брат Арквэна. Сын от другой матери, второй жены короля демонов.

— Что со мной? — с ужасом простонал Нимар. Его взгляд лихорадочно заметался по комнате. Он едва не плакал, показывая присутствующим свои когтистые пальцы цвета угольков. — Мне нужна сина Инграда. Или целитель. Со мной что-то творится.

Тут он заметил алые, пылающие демоническим пламенем глаза отца, черные кляксы у него на скулах, окровавленного Арквэна, едва стоящего на ногах.

— Что… — Нимар шумно вздохнул и отшатнулся назад к двери.

— Уходим, Ваше Величество, — в который раз взмолилась чародейка. — Оставьте его…

Речь ее прервал звонкий шлепок. Вторая за вечер оплеуха окрасила в розовый щеку колдуньи.

— Заткни рот, женщина. Не смей мне указывать. Знай свое место.

Глаза ведьмы, больше не фиолетовые — ярко-красные, сузились. Точеные ноздри раздулись и потемнели. Верхняя губа приподнялась в оскале, и наружу вырвалось глухое рычание.

— Да, я женщина. Женщина, владеющая магией. А кто ты? Жалкий слабак без крупицы дара. Зарвавшийся безумец, одержимый идеей стать эльфом. Да без меня ты — никто. Это я выиграла тебе войну. Неблагодарный ублюдок.

От кончиков ее черных пальцев отделился сероватый дымок и, кружа, проник в ноздри владыки. Тот схватился за шею.

— Я была тебе предана, — шипела чародейка, пока жертва ее чар дергалась и хрипела, раздирая когтями горло. — Но ты так и не смог этого оценить. Никогда я не видела от тебя благодарности. Только пренебрежение. Могла сама стать царицей, а превратилась в жалкую фокусницу при твоей сиятельной особе.

В ступоре Арквэн наблюдал за тем, как его отец падает на колени и начинает кататься по полу в тщетной попытке глотнуть воздуха. Наверное, он должен был ему помочь, остановить душившую его ведьму, хотя бы ужаснуться происходящему, но принц не двигался с места и ничего не чувствовал. Просто в оцепенении смотрел на мучительную смерть того, кто его породил.

— Я тебя любила. Но все, хватит. С меня довольно.