Сердце на двоих. Истинная друга

Глава 17

Жива! Она жива!

Он ведь не рехнулся и действительно видит то, что видит?

Ондина. Не призрак. Не видение. Не жестокая игра его измученного, уставшего разума. Реальная девушка из плоти и крови.

Как такое возможно?

Арквэн ущипнул себя за бедро, потер кулаками веки и снова в шоке уставился на приближающуюся Ондину.

Она не погибла? Каким-то непостижимым образом обманула смерть и сумела вырваться из чертогов Тияра? Великие сжалились и вернули ему истинную?

— Вы тоже это видите? — шепнул Арквэн замершей рядом чародейке.

— Это она? — дрожащим голосом отозвалась сина Инграда. — Та девушка? Невеста волка? Которую он убил? Она же погибла.

Не погибла. Плывущая по открытой галерее второго этажа Ондина выглядела живее всех живых. Легкий ветерок трепал ее огненные кудряшки, солнце золотило нежную кожу повернутой к свету щеки, длинная юбка шуршала, будто с каждым шагом рыжая чаровница ворошила сухие осенние листья. Арквэн слышал цокот ее маленьких каблучков по мраморной плитке пола.

— Рука демона, — раздался сбоку задумчивый шепот чародейки. — Он говорил, что у него была демоническая рука. Значит, правда. Он ударил ее ножом в сердце, и она выжила. Потому что…

В груди Арквэна будто взорвался огненный шар, и по венам стремительно растеклось тепло. Принцу показалось, что он сейчас взлетит. С радостным смехом он бросился к любимой и прижал ее к себе.

Живая!

Кожа под его ладонями была теплой. Ондина не исчезала из его объятий, не таяла дымом в воздухе. Счастливый принц подхватил ее на руки и закружил по галерее, наслаждаясь приятной тяжестью живого тела.

Вернулась! Вернулась к нему!

— Ваше Высочество, отойдите от нее, — прохрипела чародейка голосом, полным суеверного ужаса.

Обернувшись, Арквэн заметил, что она вскинула руки и между ее пальцами искрили и потрескивали маленькие молнии — боевая магия.

— Отойдите. От нее. — В глазах сины Инграды, на лице, в напряженной позе ясно читалась паника.

В безотчетном порыве Арквэн заслонил собой Ондину.

— Дурак, — выплюнула чародейка, изуродованная страхом и ненавистью. — Значит, владыке придется смириться с этой жертвой.

Из ее раскрытых ладоней вдруг вырвалось ревущее пламя. На принца и его возлюбленную стремительно неслась огненная волна. Огонь трещал, распускаясь красным цветком и готовясь поглотить своих жертв. Лицо опалило жарким дыханием смерти. Все, что успел сделать Арквэн, — спрятать Ондину у себя за спиной и выставить вперед руку в попытке защититься от чужой магии. Он сжался в ожидании боли, диких, нестерпимых страданий, приготовился быть сожранным, обглоданным этим зверем, испепеленным, но стена пламени остановилась в сантиметре от его вскинутой руки.

Огонь больше не шипел, не сверкал алчно и яростно, не жег кожу, он словно окаменел.

— Не получится, — раздался позади спокойный голос Ондины. — В этот раз нет.

Застывшая в воздухе волна пламени треснула, как если бы действительно стала каменной, а затем взорвалась и осыпалась к ногам Арквэна красно-оранжевой крошкой.

— Ваши дни здесь сочтены, — сказала Ондина тем же ровным холодным тоном. — Ты меня не остановишь.

Уши заложило от неожиданного громкого хлопка. На краю зрения мелькнуло что-то красное и взмыло в небо. Не сразу Арквэн понял, что за его спиной никого нет. Ондина исчезла из галереи, зато в облаках расправила крылья птица, алая, как кровь.

— Красная ворона, — зло процедила чародейка. — Вернулся. Он вернулся. Вернее, теперь она. Проклятье! Стража!

Сина Инграда кинулась к лестнице за углом.

— Стража! Бросить все силы на охрану сокровищницы! Красной вороне нужен артефакт. Она пришла за Сердцем Ультуна.

— Вы пытались меня убить, — нагнал чародейку растерянный принц. Ему вдруг показалось, что он спятил, попал в чужой бредовый сон. Что вообще происходит?

Ондина выжила после смертельного ранения, обернулась птицей и улетела, а магичка его отца едва не превратила Арквэна в горстку пепла.

— Я должна была остановить Красную ворону. Любой ценой. Вы ведь знаете, кто она, чей это дух, — сина Инграда торопливо спускалась по лестнице, продолжая отдавать приказы.

Поднялась суматоха. Эхо гнало по дворцовым коридорам звуки тяжелого топота. Бренчали мечи и доспехи. Мимо по двое, по трое проносились стражники. Вооруженные эльфы спешили в сокровищницу.

— Дух предводителя демонов, — медленно прошептал Арквэн. — Отец убил его во время войны.

— Я убила, — поправила чародейка. — Но неважно. Его дух пробудился в этой рыжей девчонке. Если Сердце Ультуна попадет в руки Красной вороны, Энвед падет. Его захватят безликие.

— Ваши дни сочтены, — повторил принц последние слова Ондины и сжал челюсти. — Как изгнать из нее эту тварь?

— Предупредите Его Величество короля! — крикнула сина Инграда пробегавшему мимо стражнику и, подобрав юбки, заспешила вперед по коридору. — Никак. Никак не изгнать. Вы не поняли? — запыхавшаяся, она тяжело дышала. —Думаете, что ваш друг в своем теле пронес в Энвед демона и передал ей? Нет. Никто в нее не вселился. Она просто вспомнила. Генерал волк вернул ей воспоминания о ее прежних жизнях, помог ее силе пробудиться. Красный ворон не захватывал тело вашей драгоценной Ондины. Она и есть новая Красная ворона. Зло во плоти.

— Она не зло! Ондина добрая, благородная девушка. Ее сердце полно сочувствия. Она спасает раненых животных и…

— Любовь ослепляет.

— Нет. Ее прежнюю личность можно вернуть. Заставить ее вспомнить, какая она на самом деле.

Бледный, как смерть, навстречу им спешил советник короля Дарон Канаган.

— Пропал, — Его Светлость схватил чародейку за руки. Пальцы его тряслись, губы и подбородок дрожали, глаза лихорадочно блестели, широкие от ужаса. — Артефакт пропал из сокровищницы. Сердце Ультуна исчезло.

Первое, что сделал Его Величество Миримон Третий, когда они вошли в его кабинет, — отвесил чародейке хлесткую пощечину.

Арквэн вздрогнул и от возмущения набрал полную грудь воздуха. Бить женщину? Как можно!

Звук шлепка все стоял в ушах. Рука у владыки была тяжелая, и от удара голова сины Инграды дернулась. Схватившись за щеку, чародейка метнула в короля яростный взгляд, почти зарычала, но тут же одумалась и силой воли заставила себя успокоиться. Она опустила веки, но принц успел заметить обиду и бешенство в фиолетовых глазах.

— Ты заслужила! — прогремел правитель Энведа.

— Заслужила, — покорно согласилась чародейка, но при этом с такой силой сжала челюсти, что мышцы на ее лице напряглись.

Арквэн почему-то решил, что отец разгневан покушением на жизнь наследника, но нет, король был зол по другому поводу.

— Упустила! Все это время Красная ворона была у тебя под носом, и ты ее не заметила! Ты позволила ей забрать Сердце Ультуна.

— Ворона нас погубит, — дрожащим голосом прошептал Его Светлость Дарон Канаган. — Ее надо остановить. Надо вернуть артефакт.

— С вашего позволения, я знаю, как это сделать, и в который раз готова спасти свой народ, — в голосе эльфийки отчетливо сквозила обида. На бледной щеке наливался алый след от удара.

— Говори, — Миримон сложил могучие руки на груди.

Взгляд необычных фиолетовых глаз нашел принца.

— Его Высочество связан с новым воплощением Красной вороны зовом истинности. Я смогу провести его к ней по дороге сна, когда девчонка выбьется из сил и остановится отдохнуть. Путь за теневую грань неблизкий, Ворона ослаблена, она не сможет лететь долго. Пара часов — и усталость вынудит ее спуститься на землю. Когда она уснет, принц пройдет к ней тропами межреальности и…

В руки Арквэна легли кожаные ножны. Сина Инграда потянула за рукоятку из рога, и в свете масляных ламп сверкнула острая сталь.

— Нет, — замотал головой Арквэн. — Нет, нет. Есть другой выход!

— Кто тебе дороже, — взревел отец, — сиськи какой-то бабы или твой народ?

— Ондина — моя истинная.

— Не твоя, — возразил король, — а Канагана. Настоящий правитель всегда готов пожертвовать личным счастьем ради общего блага.

— Столько детей в Энведе, столько беззащитных женщин, — взывала к его совести чародейка. — Кто их защитит? Кто спасет?

— Принесешь их в жертву своему эгоизму? — подхватил владыка. — Пусть их убьют, пусть их пожрут демоны, зато ты пристроишь свой стручок в желанную норку?

— Отец!

Арквэн поморщился. Пошлость и вульгарность он не выносил на дух.

— Сделайте это, — сина Инграда вернула клинок в ножны и прижала те к груди принца. — Умоляю, выполните свой долг. Избавьтесь от угрозы.

— Убей Красную ворону! — приказал отец.

Арквэн почувствовал себя загнанным в угол.

Следующие пять часов никто не покидал королевский кабинет. Все ждали. Через связь принца с Ондиной чародейка следила за ее состоянием.

За окнами сгущались черные тучи. Ветер изменил направление и пригнал с моря грозу. На каменный подоконник упали первые капли воды.

— Она устала, — выдохнула в тишине сина Инграда. Ее пальцы лежали на горле Арквэна, прямо на горящих узорах метки. — Скоро выдохнется, да и дождь начинается. Хочешь не хочешь, придется искать убежище. Чувствую ее желание устроиться на ночлег. Приготовьтесь, Ваше Высочество. Не за горами ваш выход.

Пальцы Арквэна сжались вокруг ненавистных ножен.

Он сидел как на иголках и ощущал в душе звенящую пустоту. Его выпотрошили, словно пойманного в лесу зайца. Вскрыли и освежевали. Ничего не осталось, кроме боли. Разум его корчился в агонии.

Убить любимую.

Вырвать из груди собственное сердце.

Пожертвовать одной жизнью, чтобы спасти многие.

Нет, не одной. Тремя. Потому что со смертью Ондины их со Сверром жизни оборвутся тоже. Арквэн уже чувствовал себя мертвым.

Перед внутренним взором возникли качающиеся весы. Выбор без выбора, потому что любой плох, невыносим, чудовищен.

Этим ножом он не Красную ворону убьет, а себя в грудь ударит. Насмерть. В самое сердце.

Сверр его не простит.

Он сам не простит себя.

— Она заснула, — встрепенулась сина Инграда, и тяжесть принятого решения придавила Арквэна гранитной плитой.

Он не хотел, не мог, но был должен.

Нельзя, чтобы в Энвед хлынула орда голодных демонов.

— Пора.

Разбитый Арквэн поднялся на ноги. В дождливых сумерках чародейка кружила рядом, плетя свое колдовство. Принц судорожно сжимал в руке кинжал. Комната постепенно расплывалась перед глазами, воздух густел, шум дождя усиливался. В какой-то момент Арквэн отчетливо ощутил холодный, пронизывающий порыв ветра, будто вдруг оказался на улице, посреди открытого пространства, на пути сквозняков.

— Ступай тропами сновидений, — эхом раздавался в голове женский голос. Тихий и вкрадчивый, он доносился издалека, словно из другого мира. — Следуй за нитью истинной связи.

Вокруг колыхались призрачные серые ленты, клубился дым, наползал туман. Привычная обстановка отцовского кабинета исчезла. Шкафы с книгами, массивный дубовый стол, кушетки из зеленого бархата — все растаяло в сизой пелене.

Арквэн больше не слышал голос чародейки. В ушах ревел ветер, грохотал дождь. Кожу на лице жалили ледяные брызги. От промозглого холода захотелось закутаться в плащ, но плаща не было.