Жена Берсерка

Воин, подтащивший ее к коню, крикнул:

— Я тебя подниму, дротнинг. Первым делом — перекинь ногу через конскую спину.

Забава кивнула. Жеребец рядом светился блекло-розово, неярко. Чужие руки подхватили сзади за талию, она взлетела вверх…

И перекинула ногу, как было сказано. Вцепилась в гриву, когда ее посадили, уже с высоты конской спины кинула взгляд на далекие огоньки.

Там, в той стороне, серая блеклость мира расцветала белыми сполохами. И видно было, что там ровное поле — покрытое льдом озеро? Сверху на него падала изогнутой дугой полоса белого цвета. Виднелся крохотный синий силуэт, рядом красные пятнышки. Еще дальше — другая синяя метка.

А Харальд уже поднимался, медленно, тяжело. На раскалено-синем лице словно дышали четыре борозды — усыхали, снова раскрывались. Алый силуэт Свальд замер между Забавой и Харальдом…

Рядом забирался на второго коня один из воинов.

Забава кинула тоскливый взгляд на мужа. Скользнула ладонями по шее жеребца, на котором сидела. Отловила поводья — веревочные, наспех привязанные к узде вместо длинных вожжей.

Лишь бы ребенку не повредить, подумала она. И что теперь? Бежать, как велел Харальд? Или все-таки посмотреть, что творится на озере? Но ведь даже оружия нет…

Возле ее правого колена из серой мути вдруг прорезался белый силуэт. Появился резко, из ниоткуда. Забава еще успела подумать, что это женщина. Волосы слишком уж длинные, чуть ли не до пят, узкие плечи. Только на живого человека женщина была не похожа, скорей на призрак.

В следующее мгновенье Забава расслышала слово, которое выдохнул белый призрак:

— Прости.

И тут же женщина вскинула руку, в которой оказалась чаша…

Жеребец под Забавой в ответ на это движение почему-то дернулся, оторвал передние копыта от заснеженной земли. Встал на дыбки, хоть и невысоко, заржал. Забава от неожиданности обеими руками вцепилась ему в гриву. Кое-как удержалась.

Стоявшая рядом белая женщина шлепнула коня по шее. Тот рванулся влево, к озеру. Проскочил мимо Свальда, попытавшегося его остановить — и понес Забаву к озеру.

По щекам и ушам хлестнуло ледяным воздухом — шапка слетела с головы, пока Харальд ее душил. Забава, уцепившись за шею жеребца, коленками стиснула крутые бока. Молнией блеснула мысль, что сейчас умней всего было бы спрыгнуть с коня. Внизу снег, глядишь, и не расшибется. А потом кто-нибудь подбежит и поможет. Свальд или воины мужа…

Но то, что изменило Харальда, пришло с озера, пролетело в уме у Забавы. Оттуда, куда ее нес конь. Ну так она хоть посмотрит, что там.

Жеребец выскочил на лед, звонко грохотнувший под подковами. Тут его почему-то повело в сторону. Он заржал — жалобно, испугано. И косо, как-то боком, начал заваливаться.

Забава слетела вниз, один раз перекувыркнулась по заснеженному льду. Шею и щеки тут же ожгло ледяным холодом, в волосы набился снег.

Позади ржал конь — прерывисто, точно задыхался. Она поспешно приподнялась, села.

Плечо и бок, которым ударилась о лед, вроде не болели — но онемели. Забава судорожно вздохнула, стряхнула снег, залепивший глаза.

И разглядела один из синих силуэтов, возвышавшийся сейчас рядом с ней, всего в паре шагов. Высокий, крепкий. Мужик, решила Забава, поспешно поднимаясь.

И уже потом разглядела копье у него в руке.

Онемевшая после падения нога чуть не подвернулась, но она все же устояла.

Там, где следовало находиться правому глазу, в голове у синего мужика белела дыра. Ей даже показалось, что дыра эта свищом уходила внутрь головы…

Хотя как такое может быть? С такой дырищей не живут.

В нескольких шагах замер еще один человек, тоже отливавший синим. Одно мгновенье было тихо — Забава молчала, эти двое внимательно ее разглядывали.

Потом тот, что стоял в нескольких шагах, громко бросил:

— Она сама принесла нам сюда отродье Локи в своем животе, отец.

В голосе у него словно что-то погромыхивало.

Мужчина, стоявший рядом с Забавой, ответил:

— Эта пожива не для твоего Мьельнира. Выродок Змея скоро придет — вот тогда все и завершится.

Отродье Локи, подумала Забава. Гудню рассказывала, что Локи это еще один здешний бог, вроде одноглазого Одина. И наподобие Тора, бога грозы, у которого есть волшебный молот Мьельнир.

Причем бог Локи был дедом Харальда. Получается, отродья Локи — это Харальд и ее ребеночек.

И стоит она сейчас перед Одином и Тором.

Забава скользнула взглядом по озеру. Чуть дальше, на ровной серой поверхности, которая могла быть только озерным льдом, лежало несколько тел, в которых размытая краснота едва теплилась, отливая серым. Умирают? Или уже мертвые? Еще дальше виднелись человеческие тела, светившиеся поярче, бледно-красным. Люди, живые.

Стоявшая перед ней высокая синяя фигура неторопливо повернулась, двинулась к лежавшим.

— Зачем? — бросила Забава ему в спину. — Зачем вы…

Она не договорила того, что хотела сказать — "хотите меня убить". Осознала вдруг, что такое спрашивать может лишь дите малое.

И так все ясно. Саму ее убивать — да кто она такая? Убить хотят ребенка. Но сами они делать этого не станут. Дождутся Харальда.

Высокий мужчина, шагнувший к телам на льду, на ее слова внимания не обратил.

Бежать надо, стрельнуло в уме у Забавы. Все-таки прав был Свальд, родич мужа — ей надо убираться отсюда. Даже если Харальд погонится следом, может, вдали от этого места колдовство с него сойдет…

Она кинула быстрый взгляд в сторону коня — но тот неподвижной грудой лежал в стороне. Бледно-розовое марево внутри его силуэта стало еще светлей, ржания не было слышно.

Забава на непослушных ногах кинулась в сторону русла реки, мутной лентой выплывавшего из-за серых комков прибрежных зарослей. Но наперез ей выскочил человек, сияющий красным. Размахнулся, словно набрасывая что-то…

И Забава уже во второй раз с размаху грохнулась об лед. Дернулась, ощутив под пальцами и на лице что-то похожее на частую рыбачью сеть.

Первое, что ощутил Харальд — это боль в левой щеке.

А следом хлестнули мысли. Где Сванхильд? Почему в руке нет секиры? Кто и зачем успел вывести коня, стоявшего сейчас в стороне? Кто успел на него залезть? Зачем?

Харальд скривился, ощутив, как ноет щека — дергающей, мозжащей болью. Но почему-то обрадовался этой боли. Сосредоточился на ней…

Мир перед глазами сиял багровым, однако по нему ползли серые тени. Рядом замер белый силуэт. Женский, с чашей в руках.

— Стой, как стоишь, — тихо выдохнула женщина.

С длинными белыми волосами, со смутно знакомым голосом… Сигюн?

— Чтобы те, кто сейчас творит свое дело на озере, меня не увидели, — сказала жена Локи. — Я принесла тебе яду, Харальд. Выпей.

— И настанет Рагнарек? — как-то скрипуче ответил он. Подумал быстро — яд от родителя?

По правую руку от него вдруг возник Свальд. Глянул на Сигюн, молча сунул в ладонь рукоять секиры. Харальд сжал пальцы. И уже собрался спросить у брата, где Сванхильд — но тут Сигюн сказала:

— Сказку про Рагнарек, которую Ермунгард рассказал тебе, сочинили для него боги. И поведали через йотунов, которых подослали — чтобы Змей поверил. Чтобы он сманивал к себе своих сыновей прежде, чем они породят того, чей приход предсказала вельва. Истинный Рагнарек — дитя, которое возьмет силу двоих, тебя и твоего отца — еще не родился. Он опасен для богов Асгарда, но не для людей. Выпей яду, Харальд. Стань тем, кем должен, чтобы защитить дитя. Скорей, времени мало.

И рано или поздно настанет Рагнарек, подумал Харальд. Точнее, он народится у девчонки. А затем…

Боль в щеке на мгновенье ослабла, и мысль тут же ускользнула. Харальд оскалился, сморщился, чтобы вернуть ноющее ощущение на коже. Вцепился в него, как хватается утопающий за брошенную веревку.

Подумал — Рагнарек или не Рагнарек, но это его детеныш. Кроме того, щенок пока лишь часть Сванхильд. Так что спасать надо обоих…

Вот только можно ли доверять Сигюн?

Она жена деда, мелькнуло у него. К богам у нее свой счет — за сыновей, обращенных в волков, один из которых загрыз другого. Так что ей можно верить.

— Где… — начал было Харальд.

Но тут с озера за его спиной снова прилетел истошный вопль, и боль в щеке отступила вместе с мыслями. Харальд скривился, повел головой, приподняв плечо — чтобы мех плаща, в который набился снег, прошелся по коже.

Щека заныла, хоть и не так сильно, как прежде. Сознание оставалось каким-то мутным, мысли ускользали — хоть и проблескивали иногда.

— Сванхильд сейчас на озере, в руках богов, — быстро сказала Сигюн. — Один пришел по Бивресту, Тор тоже тут.

Она протянула ему чашу, белую, полупрозрачную. На самом дне колыхалось темно-багровая вязкая жижа.

— Осторожней, Харальд, — уронил стоявший рядом Свальд.

Но он уже коснулся губами льдисто-холодного края — оглянувшись перед этим в сторону озера. Девчонки нигде не было видно. Или она была слишком далеко? Мысли расплывались, не давая себя поймать…

Яд прокатился по горлу, вымораживая тело изнутри. Харальд неожиданно подумал, что в зелье, которое когда-то подсунула ему Эйлин, яда родителя была крохотная капля, не больше. Да и та плавала в эле.

А он только что выпил чистый, неразбавленный яд Мирового Змея.

На спине вдруг люто зачесались и загорелись рубцы — и Харальд торопливо потянулся к пряжке на груди. Следом услышал, как трещит на спине одежда. Как рвется ткань, сквозь которую вылазят змеи…

Сигюн исчезла так же, как и в первый раз, мгновенно. Разом, словно ее тут и не было. Харальд рывком развернулся к озеру.

Свальд едва успел отпрыгнуть, когда брат, разворачиваясь, крутнулся. И чуть не задел его острием в навершии секиры.

Серебряный свет, которым исходила кожа Харальда, кое-где поблек, оставив на лице сияющую морду зверя. Над плечами нависали две змеиные головы, тоже в серебряных пятнах, складывавшихся в узор. Шеи змей внизу утолщались, порванная рубаха оттопырилась на спине.

— Присмотри за моими людьми, — велел Харальд, тяжело спускаясь к озеру.

— Все под крышу, — рявкнул Свальд.

И подумал — действительно, простым людям лучше сидеть в укрытии, когда боги дерутся. Но баба эта, Сигюн, все-таки слишком многое выболтала при воинах Харальда. А еще она говорила о ребенке. Выходит, Сванхильд беременна? Неродившийся детеныш наверняка от брата, иначе не было бы такой свистопляски вокруг него…

— Сидите и не высовывайтесь, — грозно приказал Свальд людям Харальда.

А потом развернулся. Поспешил вслед за братом к озеру, над которым по-прежнему нависал изогнутый мост белесой радуги — и пухлым покрывалом лежал надо льдом слоистый свет.

Где Сванхильд, думал Харальд, на ходу оглядывая берег, подсвеченный багровым и обложенный серыми тенями.

Мысли ворочались тяжело, с трудом. На людей, лежавших на льду, и того, кто присел рядом с одним из них, Харальд глянул лишь мельком. Не столько приглядываясь, сколько запоминая, кто где. Чуть дальше стояли еще два человека.

Сванхильд нигде не было. На льду лежали одни мужики, по большей части полуголые.

Он мазнул взглядом по повозке, стоявшей рядом с тем местом, где в озерный лед упиралась бледно-белая дуга — толстая, расходившаяся внизу слоями света. Черная колесница словно плыла в белесых волнах, перед ней темнели два звериных силуэта. Вроде бы с рогами.