Проект «У»

— Ты хоть не встревай в наш девичий разговор! — выдала жена.

— Ну, ма, ну не начинай…  сама…  — заискивающе произнесла дочь. — Давай без…  этого?

— А давай без — давай! Ты где была?

— Как — где?! На планете Земля, ма!

— Сама ведь начинаешь, додик!

— Ты как дочь называешь, милая?

— Те ж сказали — не лезь на рожон!

— Вот так всегда!

— Я в курсе, что она — папина дочка!

— И твоя, милая!

— Ну, ма, ну нафиг это, а? И всё…

— Что это значит? И сказала? А ну повтори! Ты где набралась этих слов? У мальчишек?

— Да ну их! Сопляки…  — отмахнулась дочь.

— Дарья!

— В курсе — Дар я для вас! Так что забудь, ма. Проехали.

— Нет, ты это слышал, дорогуша, что нам говорит додик?

— Сама ты она у нас с ней…

— Ах, так! Вот значит как! Заговор — против меня?

— Ну, ты хоть скажи ей, па, что в секцию меня записал…

— Чего? Куда? Это в какую такую ещё секцию?

— Обычную…  простую…

— А подробнее? Случаем не в карате?

— Нет, гимнастическую…  практически…

— А по факту — существу!

— Милая…

— Это моё имя, а на деле я не такая! Она у нас единственная дочь, дорогуша…

— И прошу учесть, ма: неповторимая! — настояла дочь.

— Да, додик она! Но ты…  Ты…  куда смотрел? Где были твои глаза? Отвечайте мне по существу и только правду! Ведь всё равно выясню, что за секция там у вас, гимнастов…  с ластами!

— По пулевой стрельбе, милая…

Жена взвыла.

— Господи! Это не дом, а дурдом! Вы меня в могилу раньше времени сведёте, если не в психушку! Девчонке и оружие!? Да вы оба додики у меня-а-а…  — продолжала голосить Мила. — У всех семьи, как семьи — муж и дети! А у меня — дод-Ик-и-и…

— Эх, па! Я ж просила, а ты…  И кто после этого всего?.. Сам догадайся!

— Я запрещаю вам это! Слышите — вашу пуленепробиваемую секцию! Иначе устрою такое…

Мать семейства грозила этим с завидным постоянством, но дальше слов дело не шло.

— Ну, сама посуди, милая…  — взял слово отец семейства. — Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не…

Мила заплакала.

— Да ладно те, ма, — прильнула к ней дочь.

— Ну, чего ты, в самом деле, милая, а…  — присоединился отец семейства к женщинам.

— А сами-и-и…  — рыдала взахлёб Мила. — То вам карате подавай вместо танцев, то гимнастику вместо балета. А тут вовсе убить решили — зарезали без ножа-А-А…

— Так я ж стрелять буду, а не ножи метать, ма…

— Ага, так я те и поверила, додик, — припомнила ей мать случай, когда застукала её с отцом на кухне. Тот тогда оделся во всё тёмное, имитируя налётчика. Даже лицо маской скрыл — шапку попортил, прорезая дырки для глаз, а она отходила его сковородой, прежде чем дочь сумела выбить нож. А потом и ей досталось. Пришлось скорую вызывать, а те милицию — побои снимать. Едва разобрались в итоге, что к чему. Весь двор потом судачил с подачи соседей и участкового о приключениях семейства Сергеевых, считая и ранее ненормальными, говоря: яблоко от яблони недалеко падает. Хотя все знали, но помалкивали: дочь у них не родная, а приёмная. И имя они для неё подобрали подстать — Дарья. Она и впрямь была им как подарок судьбы. Их жизнь с той поры, как они приняли её в семью, резко изменилась — тёмная полоса закончилась и наступила светлая. Оба сделали головокружительную карьеру, разъезжая по всему свету, а не только бескрайним просторам родины. И командировки по работе больше напоминали отдых. Поскольку оба консультанты в туристическом агентстве и были на хорошем счету. Делали репортажи с видео для конторы. Так что личности по месту прописки известные, если не сказать больше — медийные.

— Ну, я ж ни в кого ещё не стреляла…

— Типа — не убила, додик!?

— Ма…

— Да ну вас! Уйду я от вас! Подам на развод и…

— Она нас не любит, додик!

— Ты как дочь называешь? А ещё смеешь при мне, дорогуша!

— Обалдеть…  — приставила дочь кулаки под щёки, уставив локти на стол. — Аж заслушалась!

— Всё — хватит с меня! Всем спать!

— Так время ещё детское и «Спокойной ночи, малыши!» не показывали, ма…

— Выросла ты уже из мультиков! Сколько там ей стукнуло у нас, дорогуша?

— Погоди, дай вспомнить, милая…

— Вот так всегда у нас — ничего толком друг о друге и не знаем, а когда узнаём — просто мурашки по коже!

— Только не останавливайтесь, ма и па, — улыбнулась дочка. — Продолжайте…

Лучше сказки для неё на ночь и не надо.

— Нет, ты понял, дорогуша: она ещё и издевается над нами!

— Ага, вертит как эта хвостом…

— Ты про что это ща и кого вообще?

— Хи-хи, расслабься, милая! Подвернулось к слову!

— То-то я смотрю, дорогуша: наш додик вся в тя!

— Скорее в мать твою! Или твою мать? Как правильно сказать, милая?

— Скорее в твоих родителей пошла!

— Вашу мать…  То есть…  вы про моих бабушек и дедушек спорите, да?

— Додик!!! — гаркнули родители разом на Дарью.

— А чё я — и сказала? Когда молчу!

Она провела рукой по губам, делая вид: закрыла на замок. А вот отец семейства не стал молчать.

— Кстати, милая, что у нас сегодня на ужин будет? Он вообще-то будет сегодня у нас или как?

— Да вы и на завтрак на завтра не заработали! И вообще, чтоб я вас кормила!

— Опять в холодильник лезть или буфет?

— Ну уж нет! Жрите…

Мила метнула на стол сковородку. Крышка слетела, и оттуда потянуло ароматом.

— Ух ты! А чё это за размазня, ма?

— Типа битые яйца, милая?

— Типа омлет! И будет на вас, если что не так, а ещё скажите!

— Здорово! А на завтрак, додя, мы с тобой закажем маме…

— Яйца…

— Жареные или…

— Нет, вареные, па!

— А всмятку? — пригрозила жена.

— Ты же знаешь, милая: я только жареные люблю! Но больше тебя, чем твою стряпню!

Дочь захрустела омлетом.

— Надо же, кальций нашла, — наткнулась она на скорлупу.

— Угу, — согласился отец: он полезен для зубов и костей, кои грозилась им пересчитать мама, если они что-нибудь ещё отпустят в её адрес и стряпни.

— Нас абсолютно всё устраивает в тебе, милая! Даже больше скажу, — шепнул далее отец, — ты меня — как женщина…

— Ну и как мать моя…  — залепила Даша.

— Кошмар! — всплеснула руками Мила. Это она сказала про собственную стряпню. — Как можно есть то, что я готовлю?

— Так не отвары варишь нам типа отравы…  — отпустил очередную реплику муж.

— Что ты сказал, дорогуша? А ну повтори!

Переводчиком выступила дочь.

— Па, хотел те сказать, ма: яд в малых дозах тоже лекарство! Ну, или как бальзам на душу…

— Тьфу…  — плюнула мама в тарелку, и вытерла, собираясь вымыть по старинке.

— Спасибо за ужин, ма…  — соскочила дочь, пока появилась такая возможность.

— И мне пора, милая, готовиться ко сну…

Отец ещё подмигнул.

— И не надейся!

— Неужели высплюсь в кои-то веки! — появилась язвительная ухмылка на лице Даниила.

— Вот же где поросята…

— Свинку купила, ма? Морскую?

— Ага, ща! Как бы не так, додик! Чтобы ты утопила её! Не дождёшься!

— Подарка от тя, ма? — напомнила дочь: у неё намечается очередной день рождения. А вот какой по счёту, не уточнила.

— И ведь верно, милая! Что же это мы?

— Не я, дорогуша! Сам…  сам…

— Не надо ля-ля, милая! Я ей секцию подарил — абонемент в стрелковый клуб купил!

Зря он это напомнил жене. Та загремела посудой на кухне, и благо не ей на нём, а дочь уже было понадеялась поучаствовать в качестве невольного свидетеля в очередной «кровавом» зрелище.

— Странная она у нас какая-то, дорогуша, — заявила жена мужу после того, как успокоилась.

— Это ты мне говоришь, милая, когда и мы сами хороши, что дальше некуда!

— Не вздумай взболтнуть лишнего!

— А я чего — и давно забыл, где мы её того…

— Это чего? А сделали? — выдала дочь.

Подслушивала. Всегда. А и подглядывала. Да застукать себя не позволяла. Но прокололась — впервые.

— Тебе ещё рано знать!

— Ну да — бывает! Но и вы знайте: когда я подрасту — вы мне за всё ответите!..

— Нет, ты слышал, дорогуша!?

— Додик…  — согласился отец семейства. — А ведь сама первой её так назвала, как обозвала! А сказать почему?

— Только попробуй, а ещё раз напомнить и я не знаю, что с тобой сделаю!

Отец шепнул, намекая на постель.

— Дурак! Додик!

— На первое согласен, а на второе…

— Ты про чё — дочь?

— Не, я если на то пошло — десерт, ма, — откликнулась Дарья.

— Брысь!..

— Сами — марш…  в спальню мириться!

— Обалдеть, дорогуша! Что она такое несёт?

— Не курица — факт! Яйца не может, которые ты так любишь готовить!

— Вот и договорились — ты у меня — завтра завтрак с тебя!

— А обед, ма?

— И ужин!!!

— Вот это праздник! Всю жизнь мечтала увидеть па в роли тя, а тя, ма, в его роли!

Родителям пришлось выбросить белый флаг. И уже в спальне посовещаться, что подарить в итоге дочери на день «варенья». Животное — нельзя — чревато. Жалко будет. Дарья хоть и подарок, но тот ещё — ей палец в рот не клади. Крокодила утопит, не то что морскую свинку. Да и змею в узел завяжет или ядом отравит.

Призадумались, а заодно над тем, как им дальше быть — жить. Дочь росла, и не по дням, а часам. Они уже не справлялись с ней, постоянно уступая во всём. Иначе и быть не могло — всё-таки ребёнок…  их, а не приёмный. Всё уже в далёком прошлом. И когда это было. А кто про то знает, и сами вспоминать не торопились — забыли. Да напомнили им — сама.

— Я боюсь, дорогуша…

— Если честно, милая, я сам немного побаиваюсь…

— И чего же?

— Того же чего сама…

— Тогда давай спать…

— Можно попробовать, а получиться ли?

Подействовало снотворное, которое им невероятным образом удружила дочь, резко переменившись не только внешне. Щёлкнул замок на входной двери, и…  она покинула пределы квартиры с мило посапывающими приёмными родителями.